Вы любите праздники? Странный вопрос, не правда ли?… В канун Рождества приглашаю дорогих читателей поразмышлять о том, что такое праздник, из чего он складывается и как сохранить рождественское настроение в будни.
Что же еще читать в Рождество под елкой, при свечах, как ни самые чудесные и удивительные истории? Благо, зимние вечера длинны, а в украшенной комнате тепло и уютно, и ничто не отвлекает от праздничного пирога и любимой сказки. «Щелкунчик и Мышиный король» Эрнста Теодора Амадея Гофмана и «Золушка», гениально пересказанная Евгением Шварцем — одни из самых ярких евангельских историй. Это две повести о жизни и ее чудесном преображении, о самоотверженной любви и верности, о красоте мнимой и подлинной и о том, насколько важно распознать настоящую красоту в себе и других.
«Щелкунчик…» — абсолютно рождественская история. Поэтому она начинается в Сочельник и претворяется описанием трепетного предвкушения праздника: «…дети отлично знали, что родители накупили им всяких чудесных подарков и сейчас расставляют их на столе; но в то же время они не сомневались, что добрый младенец Христос осиял все своими ласковыми и кроткими глазами и что рождественские подарки, словно тронутые Его благостной рукой, доставляют больше радости, чем другие».
Младенец Христос благословил детей самыми изысканными и приятными подарками — нарядными куклами и бравыми солдатиками, фигурными сладостями и книжками с картинками, и прочим, и прочим… Среди всего этого великолепия стоял никому не приметный Щелкунчик, жалкий уродец, приспособленный для разгрызания орехов. Именно с его появления под елкой и началась вся эта таинственная история…
Не сомневаюсь, что дорогие читатели прекрасно помнят сюжет сказки. Лишний раз не хотелось бы останавливаться на банальном пересказе, ведь гораздо приятнее перечитать первоисточник, тем более на Рождество. Позволю себе остановиться лишь на некоторых фрагментах сказки, воплощающих евангельскую и библейскую темы.
Красота — один из главных героев этой святочной истории. Красота мнимая и красота подлинная. И если у героев благородное сердце и возвышенная душа, способная на жертву, то прекрасная внешность, благородная кровь и царское происхождение дается им по праву. Недаром благородному Щелкунчику вверяется Кукольное царство, а сам он удостоверивает свой «народец» в подлинности королевской крови Мари: «Может ли сравниться с ней по красоте, достоинству и добродетели Пирлипат, несмотря на то, что та — прирожденная принцесса?» И подданные с благодарностью вторят Принцу: «О благородная спасительница нашего возлюбленного царственного брата!» Давно забытое нами слово: «благородная», то есть рожденная во благо, в чьих жилах течет царская кровь. Гофман убежден, что благородная кровь — не случайный подарок судьбы, а справедливое вознаграждение за труд душевный. Таким образом, автор подчеркивает роль активного личностного начала в жизнеустройстве. Такие люди, как мари и Щелкунчик, неравнодушные и мужественные, могут
Урожденная принцесса Пирлипат, напротив, недостойна быть королевой, ибо сердце ее искажено моральным уродством. Неблагодарность принцессы к своему спасителю Щелкунчику, вернувшего ей красоту, шокировала добросердечную Мари. В свою очередь, Мари силой глубокой и самоотверженной любви победила злые чары волшебницы-Мышильды и вернула своему любимцу былую красоту. Добро и справедливость восторжествовали и открыли нам двери в волшебную страну, преисполненную гармонии.
Кукольное королевство, где отныне правят молодой господин Дроссельмейер и его царственная невеста, заслуживает отдельного рассказа. Его ароматные рощи с апельсинными ручьями, леденцовыми лугами и Рождественским лесом, увитым золотой мишурой — что это, как не идеальное государство, Земля обетованная, утерянный рай? Описанный Гофманом дивный Рождественский лес не напоминает ли дорогим читателям Эдемский сад: «Темная листва блестела и искрилась так ярко, что ясно видны были золотые и серебряные плоды, висевшие на разноцветных стеблях, и банты, и букеты цветов, украшавшие стволы и ветви, словно веселых жениха и невесту и свадебных гостей. При каждом дуновении зефира, напоенного дуновением апельсинов, в ветвях и листве подымался шелест, а золотая мишура хрустела и трещала, словно ликующая музыка…»
Но что за сад без озера? Извольте, вот оно: «Вскоре повеяло дивным благоуханием роз, и все словно озарилось нежно-мерцающим розовым сиянием. Мари заметила, что это был отблеск розово-алых вод, со сладостно-мелодичным звуком плескавшимся и журчавших у ее ног. Волны все прибывали и прибывали и наконец превратились в большое прекрасное озеро, по которому плавали чудесные серебристо-белые лебеди с золотыми ленточками на шее и пели прекрасные песни, а бриллиантовые рыбки, словно в веселой пляске, ныряли и кувыркались в розовых волнах».
Во время плавания по Розовому озеру Мари распознает, хоть и не сразу, свою красоту, свое истинное лицо:
«…Мари не обращала на них внимание, она смотрела в благоуханные воды, откуда ей улыбались прелестные девичьи лица.
— Ах, — радостно закричала она, хлопая в ладошки, — … там принцесса Пирлипат! Она так ласково мне улыбается…
Но Щелкунчик печально вздохнул и сказал:
— О бесценная мадемуазель Штальбаум, это не принцесса Пирлипат, это вы. Только вы сами, только ваше собственное прелестное личико ласково улыбается из каждой волны.
Видимо, это и есть ее преображенный облик, истинное прекрасное лицо девочки с прекрасным сердцем«.
Кукольную страну населяют такие же удивительные подданные: «Тут были разодетые кавалеры и дамы, армяне и греки, евреи и тирольцы, офицеры и солдаты, и монахи и пастухи, паяцы, — словом, всякий люд, какой только встречается на белом свете». Вспомним библейское: «Да восхвалят Тебя народы, Боже; // Да восхвалят Тебя народы все» (Пс. 67:4).
Жители Сказочной страны живут по особым законам. Когда вдруг случается сутолока или иная неразбериха, всегда находится человечек, который взбирается на постамент (пирог, например) и трижды громко вскрикивает: «Кондитер! Кондитер! Кондитер!» После этого ритуала народ успокаивается и жизнь входит в привычное русло. Что же такое местный кондитер и почему упоминание о нем так умиротворяющее действует на кукольный народ? Обратимся за пояснениями к Щелкунчику: «…кондитером здесь называют неведомую, но очень страшную силу, которая, по здешнему поверью, может сделать с человеком все, что ей вздумается … Это тот рок, который властвует над этим веселым народцем, и жители так его боятся, что одним упоминанием его имени можно угомонить самую большую сутолоку, как это сейчас доказал господин бургомистр. Тогда никто уже не помышляет о земном, о тумаках и шишках на лбу, всякий погружается в себя и говорит: «Что есть человек и во что он может превратиться?» Каково? Где на земле есть такое государство, где постоянная память и роке настолько велика, что одно упоминание о ней приводит людей в трепет и мысленно обращает к первым дням Творения: «ибо прах ты, и в прах возвратишься» (Быт. 3:19). По существу, народом управляет сам рок, и аналогия с Создателем напрашивается сама собой… Не зря в его роли выступает некий кондитер, который испек весь этот сладкий жизнерадостный народец.
Совершив удивительное путешествие в Кукольную страну, Мари возвращается домой. Ни родители, ни брат не понимают ее и смеются над откровенными рассказами восторженной девочки. «Говорить о своем приключении Мари больше не смела, но волшебные образы сказочной страны не оставляли ее». Воистину, «царство Мое не от мира сего…» (Ин. 18:36).
Сильных и благородных людей блаженство ожидает уже при жизни, а праздник мечты до неузнаваемости преображает привычную действительность. Так и Мари дождалась своего счастья. Стоило ей воскликнуть: «Ах, милый господин Дроссельмейер, если бы вы на самом деле жили, я не отвергла бы вас, как принцесса Пирлипат, за то, что
Еще раз прислушайтесь, как звучит сказка, сколько благозвучных эпитетов находит автор для изображения своих героев: «благовоспитанный», «благородный», «благоуханный», «благоразумный», «благодушие». Сколько слов, преисполненных благодати, словно Сам Господь благословил чудесную сказку!..
Гофман вводит нас в волшебный мир, где все благоухает и изобилует плодами и яствами. Причем пиршество короля, отца Пирлипат очень отличается от волшебной страны, сотворенной кондитером. Какая громадная разница в поэтическом описании мандариновых рощ, лимонадных рек и брутального колбасного пира с жареным салом! Гофман четко разграничивает грубое чревоугодием и изысканные сладости, населяющими сказочное государство. Олицетворяя последних, автор доказывает право поэзии и воздушной сладкой мечты на существование.
«Щелкунчик и мышиный король» — сказка, воспевающая красоту и силу чистых сострадательных сердец, преображающую не только их владельцев, но и весь окружающий мир. Этот мир способны узреть люди с чистым и самоотверженным сердцем, с обостренным чувством справедливости и прекрасного. Может быть, потому праздник всегда с ними, что они воспринимают его как состояние души, а не как состояние желудка и всегда предпочтут воздушный Марципановый замок в Конфетенбурге жирной ливерной колбасе на ежедневном столе.
Тема распознавания истинной красоты раскрывается в «Золушке». И в оригинале, и в шварцевском пересказе «на новый лад». Нам всем с раннего детства хорошо знаком фильм-сказка «Золушка» с неподражаемой Яниной Жеймо в постановке Надежды Кошеверовой. Наверное, ни один Новый год не обходился без повторения вечно живой и необыкновенно новогодней, рождественской сказки. Но справедливости ради вынуждена заметить, что экранизация не передает всей изысканности и тонкости изначального шварцевского текста. Итак, обратимся к оригиналу — к живой, мудрой сказке, превращенной в «музыкальную комедию, понятную даже самому взрослому зрителю», как уверяет нас сказочник.
С самых первых страниц мы погружается в атмосферу праздника. Слово «праздник» — одно из самых распространенных в тексте. Вот король отчитывает своих приближенных: «Вы понимаете, какое великое слово — праздник! Порадовать людей, повеселить, приятно удивить — что может быть величественнее? … Не желаю я быть королем, если мои привратники работают еле-еле, да еще с постными лицами». Значение праздника в Сказочной Стране трудно переоценить. Фея рассказывает, каким образом ее волшебная швейная мастерская отметила необыкновенный успех нового бального платья: «Когда в нашей волшебной мастерской мы положили последний стежок на это платье, самая главная мастерица заплакала от умиления. Работа остановилась. День объявили праздничным. Такие удачи бывают раз в сто лет».
Праздник, как правило, сопровождается балом, удивительным, веселым, полным самых приятных сюрпризов. Не почитать праздники, не участвовать в них — верх несуразности: «Ведь это очень вредно не ехать на бал, когда ты этого заслуживаешь!» — горестно констатирует тихая, прилежная Золушка, тысячу раз достойная того, чтобы поехать на бал.
Терпеливое смирение облагораживает ее душу: «Натирая пол, я хорошо научилась танцевать. За шитьем я очень хорошо научилась думать. Терпя напрасные обиды, я научилась сочинять песенки. … Выхаживая цыплят, я стала доброй и нежной. И ни один человек об этом не знает. Обидно! Правда?» — Еще как! — ответили бы мы. Но Золушка на редкость терпелива и исполнена чувством собственного достоинства: «Мне так хочется, чтобы люди заметили, что я за существо, но только непременно сами. Без всяких просьб и хлопот с моей стороны. Потому что я ужасно гордая, понимаете?» Ее благородная гордость сродни истинному христианскому смирению.
Вообще, все самые любимые шварцевские персонажи исполнены этой бесценной христианской добродетели: ее отец «очень рослый и очень смирный человек». Мачеха, напротив, «рослая, суровая, хмурая женщина, но голос ее мягок и нежен». Осторожно! смирение может быть поддельным! — предупреждает Шварц.
Именно истинное смирение создает отчаянную уверенность в том, что твоя жизнь непременно устроится по справедливости. И если для этого требуется вера в чудо, то она в него верит также естественно, как дышит:
Золушка: Я восхищаюсь, я так люблю чудеса!
Крестная: Это показывает, что у тебя хороший вкус, девочка!
Да, у Золушки безупречный вкус. Пошлость, грубость, высокомерие претят ей. Даже в роскошном бальном платье, в обществе Принца она остается такой же милой и непосредственной девочкой, полной несказанной нежности и тихой созерцательности: «Ну вот, счастье, ты и пришло ко мне … Глаза у тебя, счастье мое, ясные, голос нежный. А сколько заботливости!» — шепчет Золушка вслед влюбленному Принцу.
Золушка красива, хотя сама еще осознает этого. Ее внутренняя красота гармонирует с ослепительной внешностью. Как в предыдущей сказке, первым ее замечает любящий спутник:
Перед вашей красотою
Словно мальчик я дрожу…
Счастье часто приходит неожиданно, но всегда — заслуженно. Для этого совсем не надо торопить события или выслуживаться, как это делает старуха лесничиха. «Я работаю как лошадь. Я бегаю, хлопочу, очаровываю, ходатайствую, требую, настаиваю. … Одним словом, у меня столько связей, что можно с ума сойти от усталости, поддерживая их». Мачеха постоянно хлопочет, пытаясь выхлопотать счастье себе и своим крошкам. Она уверена, что счастье — такой же продукт, как и все остальные, и чтобы им обладать, необходимы полезные связи, выгодные знакомства и «нужные люди». Но это более тонкая субстанция, оно не зависит от привычных, земных связей. У Золушки связи куда более действенные, хотя она и пальцем не пошевелила, чтобы завести и поддерживать их. Сама Фея и ее мальчик-паж, будущий волшебник, покровительствуют ей. Они не могут уничтожить несправедливость по отношению к Золушке. Ее высокие покровители не способны на низкие поступки. Они творят лишь светлые, добрые чудеса. Именно они и приносят счастье. Как подарок судьбы, как Дар Божий.
«Ну вот, друзья, мы и добрались до самого счастья. Все счастливы, кроме старухи лесничихи. Ну, она, знаете ли, сама виновата. Связи связями, но надо же и совесть иметь. Когда-нибудь спросят: а что ты можешь, так сказать, предъявить? И никакие связи не помогут тебе сделать ножку маленькой, душу — большой, а сердце — справедливым», заключает Шварц устами Сказочного Короля.
Гофман и Шварц — идеалисты. Их герои прекрасны внешне и внутренне, обладают самоотверженными справедливыми сердцами, в их жилах течет благородная кровь. Будни для них — всего лишь путь к торжеству любви и справедливости. Ощущение праздника, состояние радости и вера в чудо навсегда победили в них унылую будничную безысходность. Писатели обожают своих прекрасных героев за удивительные душевные качества и «волшебные чувства, которым никогда, никогда не придет … конец».
Мария Московская,
Российская государственная детская библиотека, Москва.
15 721; 0,4 ал.
Опубликовано в журнале «Нарния: Служение детям». — 2008. — . № 4. — . С,
