Так в жизни и случается. Кто рождается, а кто-то умирает. В виду специфики моей работы мне с последним приходится встречаться чаще, чем другим людям. Это всегда тяжело переносится. Хотя многие (не медики) думают, что мы привыкли к ним, вы бездушные. Как бы не так. Привыкли это не то слово, просто мы к этому подготовлены самой профессией. Да, когда ты впервые в своей жизни видишь смерть, будучи медиком, воспринимаешь все очень остро, так же как и любой человек впервые увидевший это. Помню, только начала работать, поступает девушка 18 лет, студентка медучилища, с подозрением на воспаление легких, у нее открывается массивное легочное кровотечение- кровь течет, как из крана с водой, полной струей, и от нее, несмотря на все наши старания, она умирает. У нее оказался диссеминированный туберкулез легких. Я плакала. Плакала от своего бессилия помочь ей. Плакала от того, что оборвалась жизнь этой девушки оказалась такой короткой.
А если я буду плакать в тех ситуациях, когда произошла, например, клиническая смерть во время операции, или я в ступоре, не смогу выполнить полагающуюся в таких случаях помощь, сердечно — легочную реанимацию. Опять вспоминается случай: клиническая смерть на операции у девочки 5 лет в начале работы, сердечно- легочная реанимация, девочка спасена. У меня после успешно проведенных реанимационных мероприятий развилась такая слабость в ногах, в руках, во всем теле, что пришлось сесть на стульчик. От осознания того, что могло сейчас произойти. Если эта слабость проявилась тогда, когда мне надо было действовать, не спасла бы девочку. В голове промелькнуло: если бы она умерла, как сказать об этом родителям, как смотреть им в глаза?! Самое тяжелое в нашей работе сообщать родственникам о смерти близкого им человека.
Однажды после успешной реанимации всем участникам врачам измерили артериальное давление. У нас молодых давление было на цифрах 160 мм. рт. ст. Это стресс для организма, выброс адреналина. Поэтому многие анестезиологи- реаниматологи, хирурги не доживают до старости.
Вызывают как-то в травматологическое отделение. У больной с переломом ноги на введение обезболивающего препарата анальгина развился анафилактический шок с развитием клинической смерти. Как я не люблю этот анальгин, в других странах его уже давно не применяют, а мы все используем. Реанимируем в палате, полный рот желудочного содержимого, дышим через трубку, всю синюю (больную) спускаем в реанимационное отделение. Надежды мало. Но больная выживает. Через 5 дней переводим в травматологическое отделение. На бумаге большими буквами пишем для больной название лекарства, которое ей никогда не нужно делать в будущем. И каково было мое удивление, увидеть ее на том же месте в отделении реанимации. Оказывается, дежурная медсестра повторно сделала ей анальгин. Кто — то в палате отказался от обезболивающего препарата, а у нашей больной болела нога и она попросила ее сделать этот укол ей, напрочь забыв о предостережении врачей. Конечно, виновата медсестра, которая, не спросив фамилию (обычно в истории всегда есть отметка о непереносимости препаратов), ввела больной этот препарат, и сделала это без назначения врача. Медсестру уволили с работы. Хорошо, что больная получала гормоны, поэтому анафилактический шок перенесла без остановки сердца.
Другой случай, фибрилляция желудочков (это та же самая клиническая смерть) на фоне алкогольного отравления и переохлаждения, сердце запускается с седьмой попытки дефибрилляции. Так этот мужчина потом убежал из стационара, так и не поняв, что он заново родился. Наверное, опохмеляться, а не праздновать новый день рождения.
Много было таких случаев, все не пересказать. Кому — то смогли помочь, кому — то нет.
К сожалению, мы не боги. Не все зависит от нас врачей. Мы все с вами не вечны на этой грешной земле. Но мы морально должны быть готовы к смерти. Знать, что она есть. Что жизнь такова, что человек рождается, чтобы потом умереть. Чтобы прожить свою жизнь так долго, сколько она нам предусмотрена генетически. Ведите здоровый образ жизни, исключайте вредные привычки. Любите себя! Любите жизнь!
Ваша Ирина Анатольевна
