75 — не абстрактная цифра. Это, по метафорическому взгляду поэта, — двойной дамоклов меч, который висит над ним: топор с топорищем в виде цифры 7 и серп в виде цифры 5. Это возраст, который бьет серпом и топором по голове, по ногам и по рукам и, как говорится, по чему ни попадя… Но при всем том вечный шестидесятник, вечный юноша и «вечный… любовник» своей Музы остается для любителей поэзии поэтом без возраста — тем же Андреем Вознесенским, каким был для них всегда.
И они пришли к нему на юбилей, на встречу с ним в театр Петра Фоменко, отстроенный по последнему слову техники, по новейшему дизайну, чтобы выразить кумиру почтение и любовь, сказать спасибо за его поэзию, без которой никто из них (из нас) не представляет себе ни русской, ни мировой поэзии, ни своей жизни.
…Когда Андрей Вознесенский, в белом костюме, в синей, под цвет глаз и «васильков Шагала», рубашке и с красным шарфом на шее, появился в актовом зале в сопровождении своей вечной спутницы и берегини, всегда великолепной и внутренне собранной Зои Богуславской — Озы из его поэмы, и направился к креслу в первом ряду, зрители встали с мест и устроили овацию.
Петр Фоменко открыл праздник, как если бы откупорил бутылку искристого шампанского… Вслед все пошло-поехало-покатилось уже само собой, вверх, как по спиральной горке, прибавляя обороты с каждым новым витком.
На белом киноэкране на заднике сцены возник молодой Андрей Вознесенский — худенький птенец с тонкой шеей и крупными чертами лица — и эпатажно прокричал в зал крепким голосом с сильной энергетикой: «Я — Гойя! Глазницы мне выклевал ворон!.. Я — горе!.. Я — голос… Я — горло…»
Незадолго до смерти Пастернак написал, как Андрей Вознесенский вошел в литературу. Он вошел в нее с первым же своим выступлением, с первым же чтением своих стихов перед массовой аудиторией, которое «стало сенсацией» и с которого начались популярность и повальное увлечение стихами молодого поэта.
В
Поли-техни-ческий!
В Поли-техни-ческий!
По снегу фары шипят яичницей.
Милиционеры свистят панически.
Кому там хнычется?
В Политехнический!..
Ур-р-а, студенческая шарага!..
Ур-р-а, галёрка!..
Ур-р-а, эстрада!..
Вы, третья с краю,
с копной на лбу,
я вас не знаю.
Я вас – люблю!..
На стадионе в Лужниках Андрей Вознесенский, поэт, «в лопатки» которого «вошла гениальность» и который «на стрельбищах в 10 баллов… пробовал выбить 100», и это у него получалось само собой, читал «Осень в Сигулде» из сборника «Антимиры». Многие строки этого стихотворения сейчас воспринимаются намного драматичнее, чем в 1961 году:
Свисаю с вагонной площадки,
Прощайте!
...уходим мы,
так уж положено...
друзья и враги, бывайте,
good bye...
Дай Бог, чтобы это было только в стихах. Чтобы поэт нескоро распрощался и с Политехническим, и со всеми друзьями и недрузьями, со всеми читателями и почитателями.
Некоторые его строки воспринимаются теперь, по истечении времени (времен), пророчески: «Андрей Вознесенский — будет…» Да, он не только был, не только есть, но и будет.
И когда он говорит: «Нас этот заменит и тот — «природа боится пустот», или что «На смену придут миллионы…» — эти строки теперь воспринимаются как провокационная шутка поэта, который знает, что никто не сможет заменить его, и на смену ему не придет никто, тем более миллионы, потому что такой поэт приходит в мир один-единственный, «в одном бесценном экземпляре», и никаких двойников и клонов в поэзии у него быть не может, и который ждет, что мы, его поклонники, скажем ему это прямым текстом, то есть возразим ему.
…Андрей Вознесенский создал не только новую поэзию, с новой лексикой и новым синтаксисом, с новой образной системой, с новыми словоформами, но и изобрел новый жанр искусства, новую форму существования поэзии — видеомы, или «видухи», в которых показывает внутреннюю суть каждой своей модели, внутренний «вид
Поэт Андрей Вознесенский читает стихи
В театре Фоменко зрители увидели эти видеомы, спроецированные на киноэкран разноцветолучами: бирюзовыми, сиреневыми, лимонными, фиолетовыми, красными.
На сцену вышла Алла Пугачева с львиногривой прической и в эффектном мини-платьице «до самого центра», как сказал бы ученик Вознесенского Алексей Парщиков. Она призналась, что с
— Я люблю Андрея Вознесенского как поэта. И люблю его песню «Миллион алых роз», которая стала народной. И сейчас спою ее, а вы подпевайте…
— Андрей, ты превратил свою и нашу жизнь в цветы поэзии! — воскликнула певица.
…Организаторы вечера разыскали в киноархивах и продемонстрировали зрителям кинопленку с ценнейшими историческими кинокадрами, где запечатлен «уникальный скандал» Хрущева с Вознесенским на встрече главы государства с интеллигенцией
— Мой любимый поэт — Владимир Маяковский! — с вызовом говорит юный поэт Никите Сергеевичу, который реагирует на это гневно. Вознесенский подливает масла в огонь:
— Я не член коммунистической партии!
— Но это не доблесть с вашей стороны. Почему вы это афишируете?! — возмущается Хрущев. — А я — член партии и горжусь тем, что я член партии! И буду членом партии! «Я не член
— Никита Сергеевич… — пробует увещевать Андрей.
— Вон! Вон из страны! — кричит глава государства со злым оскалом, с пеной у рта, и потрясает кулаком в воздухе (как будто, если пользоваться образной стилистикой самого Вознесенского, собирается дернуть ручку туалетного бачка и слить «русскую интеллигенцию» в толчок). — У нас в стране, знаете, либерализму нет места, господин Вознесенский!
Эти пять минут крика Хрущева на кинопленке сделали Вознесенского опальным и знаменитым в один день, — комментирует закадровый голос сцену исторической борьбы Хрущева с интеллигенцией.
…Актеры Театра на Таганке Анатолий Васильев и Всеволод Соболев сыграли сценки из спектакля «Антимиры», который
В час отлива возле чайной
я лежал в ночи печальной,
говорил друзьям об Озе
и величье бытия,
но внезапно черный ворон
примешался к разговорам,
вспыхнув синими очами,
он сказал: «А на фига?»...
Уничтожив олигархов,
ты настроишь агрегатов,
демократией заменишь
короля и холуя...»
Он сказал: «А на фига?!»
Режиссер Юрий Любимов
— Я думал, что это будет спектакль для узкого круга людей, такой любительский спектакль, который мы покажем один раз — и все, так и в афише говорилось. Но спектакль имел большой резонанс. Люди потянулись к поэзии Вознесенского. В театр стали приходить письма, просили показать спектакль еще и еще… И он прошел на нашей сцене 500 раз! Первые спектакли мы ставили и играли с Вознесенским, потом уже — без него. Потому что он все время бывал в разъездах… Когда приезжал, он всегда читал со сцены свои новые стихи. А в зале во время этого спектакля сидели в одном ряду партийная номенклатура и опальные писатели, космонавты и фарцовщики, академики и студенты…
Когда на Таганке шли спектакли по стихам Вознесенского, к театру приезжала конная милиция, потому что она предчувствовала, что там будет ажиотаж. В то время не существовало такого жанра — спектакль по стихам поэта. Это было очень ново и непривычно.
— Андрея Вознесенского поздравляет Алла Демидова, актриса Театра на Таганке! — объявляет конферансье. Алла Демидова в строгом закрытом платье поднимается на сцену:
— Мне приятно, что вы объявляете меня актрисой Театра на Таганке, хотя я уже не работаю там. — И обращается к Андрею Вознесенскому: — Андрей! Я вас поздравляю, целую, люблю! И сейчас прочитаю Ваше стихотворение «Теряю голос», самое, быть может, драматическое из лирики последних лет:
Голос теряю. Теперь не про нас
Гостелерадио.
Врач мой испуган. Ликует Парнас –
голос теряю.
Люди не слышат заветнейших строк,
просят, садисты!
Голос, как вор на заслуженный срок,
садится.
В праве на голос отказано мне.
Бьют по колесам,
чтоб хоть один в голосистой стране
был безголосым.
Воет стыдоба. Взрывается кейс.
Я – телеящик
с хором из критиков и критикесс,
слух потерявших.
Веру наивную не верну.
Жизнь раскололась.
Ржет вся страна, потеряв всю страну.
Я ж – только голос...
Разве вернуть с мировых сквозняков
холодом арники
голос, украденный тьмой Лужников
и холлом Карнеги?!
Мной терапевтов замучена рать.
Жру карамели.
Вам повезло. Вам не страшно терять.
Вы не имели.
В бюро находок длится дележ
острых сокровищ.
Где ты потерянное найдешь?
Там же, где совесть.
Для миллионов я стал тишиной
материальной.
Я свою душу – единственный мой
голос теряю.
На последних строках чтения зал вспыхивает аплодисментами горячего сочувствия и поддержки поэту, восхищения мужеством и самообладанием, чувством юмора и самоиронии, которое не покидает его.
…Эрнст Неизвестный не смог приехать в Москву. Он поздравил друга с киноэкрана:
— Андрей обладает титаническим духом мага. И сегодня, в день его рождения, его интонации, его голос, его энергетика, его вибрации переходят через бумагу в пространство и звучат как оркестр, как симфония. …Я испытываю чувство радости от знакомства с ним самим и его Словом. До этого я думал, что все великие поэты были, как говорится, вчера,
Эрнст Неизвестный нарисовал на глазах у всех зрителей рисунок — Победу-аллегорию. И сказал:
— Я всегда рисую своим дорогим людям Победу. И вам, мои дорогие Андрей и Зоя, я нарисовал веселую Победу и хочу подарить этот рисунок вам!
Поэта поздравил пародист Максим Галкин:
— Несказанно рад, что имел возможность прикоснуться к такому человеку и поэту, как Андрей Вознесенский.
Теперь Максим решил пародийно поздравить юбиляра от лица политиков… Были представлены строчки, как бы ими написанные. От лица Черномырдина:
Чтобы пару слов сказать,
Надо их еще связать.
А от лица Путина:
Для России вы поэт –
Тут, конечно, спору нет!
Михаил Жванецкий, поздравляя поэта, сказал, что Вознесенский создал свой язык в поэзии, новую особую структуру языка, и что поэзия Вознесенского бессмертна, как бессмертно все великое и прекрасное, как бессмертен Петербург, как бессмертна Москва… Людей, которые строили Москву и Петербург, уже нет, а все, что они построили, есть, — и дома, и мосты… И пожелал, чтобы у Андрея Вознесенского в жизни все было хорошо… И пошутил: «Когда мы спрашиваем у
И еще Жванецкий сказал, как хорошо, когда человек, в том числе и поэт, доживает до старости. Разумеется, у него появляются
…В тот вечер звучали не только процитированные мною стихи. Как было не вспомнить «Пожар в Архитектурном», «Бьют женщину» и «Бьет женщина»… Один из участников прочитал в честь юбиляра стихи про «90 процентов добра», которые, по утверждению поэта, есть в каждом человеке.
— Слово имениннику — Андрею Вознесенскому! — наконец произнес конферансье. Юбиляр не стал подниматься на сцену, просто встал с кресла, повернулся лицом к залу и дал слово одному из своих младших собратьев — поэту Юрию Арабову. Тот прочитал: «Погадай, возьми меня за руку… Ты — одна моя благодать… Ты одна на роду написана…», а затем продолжил:
— Спасибо вам за все! За все, что вы сделали для родной русской литературы!
И вот слово взял сам Андрей Андреевич. Он стал читать с «листа» новые стихи: «Архитектура» и «Глобализация потепления».
— Меня слышно? — спрашивал, прерывая чтение. И смотрел в зал, на зрителей. «Слышно!» — откликалась аудитория. В зале с тысячью зрителей установилась абсолютная тишина… Затаив дыхание, мы внимали Поэту…
Когда он дочитал пятый или шестой лист, тишину сменили бурные аплодисменты, овации и крики «Браво!». Зал поднялся и стоя аплодировал.
Зрители завалили поэта «миллионами алых роз» и гвоздик, тюльпанов и лилий, ромашек и гербер… «Суть не в овациях», — сказал Вознесенский (первую часть строки — «Нам жить недолго» — я мистически отсекаю).
Суть — не в овациях? И не в цветах? А в чем? Она — в любви к поэту, которая проявляется и через овации, и через цветы, хотя это не единственное, через что она может проявляться.
Ведущий вечера зачитал со сцены письмо Президента России Дмитрия Медведева в адрес юбиляра, поэту был вручен орден «За заслуги перед Отечеством». Потом озвучили теплые слова привета от тех, кто не смог присутствовать в зале: от Майи Плисецкой и Родиона Щедрина, от Адриано Челентано и Пьера Кардена…
Невозможно назвать всех, кто поздравил поэта в этот большой день. Гости праздника говорили, что Андрей Вознесенский — не только великий поэт, феномен, но и человек удивительного обаяния, с прекрасным чувством юмора и самоиронии, что в нем есть некая загадка и тайна, которая привлекает к нему и будоражит всех, что он интересен не только как поэт, но и как человек, с которым приятно находиться рядом.
Музыкальным оформлением вечера были романтические фортепьянные миниатюры Скрябина, динамичные пассажи Шнитке, скрипичные концерты Моцарта и Генделя…
…В заключение вечера от «Ленкома» выступил режиссер Марк Захаров и был показан фрагмент спектакля «Юнона и Авось».
Нина КРАСНОВА
