Заслуженная артистка России Юлия Высоцкая полагает, что без тщеславия в актерской профессии делать нечего, она уверена: чтение — настоящий труд, а жизнь не должна быть радостной. Об этом актриса рассказала накануне выхода в прокат фильма Андрея Кончаловского «Грех», в котором мэтр предложил ей сыграть роль... видения.
— Многие роли в «Грехе» играли непрофессиональные актеры. Сложно ли партнерствовать с новичками?
— Я не могу сказать, что у меня там роль. Это просто образ, явление, крошечный эпизод. И на площадке «Греха» работали профессионалы. Федерико Ванни, мой партнер по итальянской версии «Сцен из супружеской жизни», играл у Кончаловского в «Укрощении строптивой», как и Антонио Гарджуло. Якоб Диль — потомственный актер, исполнивший в фильме «Рай» роль друга Хельмута, в «Грехе» играет подмастерье Микеланджело. Джузеппе Бизоньо, который в этой картине занят сразу в нескольких эпизодических ролях, исполнял роль Креонта в постановке «Эдип в Колоне». Все они довольно известны и отлично вписались в картину, так как могут существовать по законам непрофессионального театра, то есть не играть, а проживать роль.
— Актерская профессия стала легко доступна. Дворник, менеджер, маникюрша могут сняться в кино. Чем непрофессионалы у Кончаловского отличаются от новичков, снимающихся в сериалах, комедиях и тому подобном?
— Думаю, всё дело в конечном результате. Если вам нравится фильм, а существование в нем артистов не вызывает вопросов, значит, все получилось. Если вам кажется, что это самодеятельность, и она для вас неубедительна, значит, не получилось. Мне кажется, с фильмом Андрея Сергеевича всё понятно.
— Кончаловский завершил съемки фильма «Дорогие товарищи» про новочеркасскую трагедию 1962 года. Новочеркасск — родной для вас город. Не вы ли предложили рассказать ту страшную историю?
— Нет, я не имею отношения к рождению этого замысла. Но бесконечно счастлива, что имею отношение к его воплощению.
— Ваши родители рассказывали что-нибудь о расстреле мирных демонстрантов?
— И в моей семье, и в семьях моих друзей это была запрещенная тема.
— Вас можно назвать актрисой Кончаловского, но вот наконец нашелся режиссер, который предложил вам роль в своей картине. Как Валерии Гай Германике удалось вас уговорить на «Мысленного волка»?
— Мне лестно слышать это определение — «актриса Кончаловского», других наград уже и не нужно! Что касается Гай Германики, мне всегда нравилось то, что она делает, — это смело, неожиданно, у нее есть свой почерк. Хотелось посмотреть, что у меня получится с таким режиссером, поэтому уговоры были не нужны.
— Спрашивали ли вы совета Андрея Сергеевича, прежде чем дать согласие на съемки?
— Я всегда с ним советуюсь по поводу работы, вы же сами меня назвали актрисой Кончаловского.
— Бережно ли режиссер обошлась со сценарием Юрия Арабова?
— Мне кажется, она обращалась с текстом Арабова не просто бережно, а со священным трепетом.
— Вы с мужем не расстаетесь и в театре. В Театре имени Моссовета. За это время Кончаловский поставил «Чайку», «Три сестры», «Вишневый сад», где вы сыграли главные роли. Вас привлекает Чехов или режиссер?
— В работе привлекает в первую очередь режиссер, потому что любой материал можно интерпретировать по-разному, и он станет очень близким тебе или, наоборот, очень далеким. В том числе и пьесы Чехова. Режиссер первостепенен. Но важна и вся команда — мои партнеры. Без этого, мне кажется, хорошего театра не бывает.
— Кончаловский ставит спектакли с одной и той же компанией — Александр Домогаров, Алексей Гришин, Павел Деревянко, Наталья Вдовина, Лариса Кузнецова. Значит ли это, что и вам, и Андрею Сергеевичу важна семейная обстановка в работе?
— Все эти актеры — прекрасные люди, на репетициях и спектаклях у нас царит замечательная атмосфера, но дело тут не в какой-то семейственности или дружбе. А в том, что Андрей Сергеевич придумал интересный ход: одни и те же артисты перевоплощаются в совершенно разных персонажей. Домогаров, исполняющий роль мужественного, харизматичного Астрова в «Дяде Ване», играет трагикомичного Гаева в «Вишневом саде» и острохарактерного Вершинина в «Трех сестрах». Лариса Кузнецова играет яркую, трогательную, порхающую Ольгу в «Трех сестрах», в «Дяде Ване» — няньку, в «Вишневом саде» — гротескную Шарлотту. То же можно сказать обо всех актерах, которых вы перечислили. Так что речь идет не о том, чтобы всем было комфортно и уютно. Как раз наоборот, артисты, по замыслу режиссера, ломают стереотипы принадлежности к определенному типажу.
— Вы признавались, что, стремясь на сцену, не постеснялись попроситься на смотрины к Каме Гинкасу, работавшему в ТЮЗе. Вам не хватало живого дыхания зала?
— Мне просто хотелось работать. Мы тогда только вернулись из Америки. Там я провела пару лет без театра, поскольку была беременна, потом родила. До этого я много училась и занималась в Лондоне, готовясь к работе в англоязычном мире. Этого не случилось — мы вернулись в Россию. Я, конечно, соскучилась по работе. А когда увидела постановки Камы Гинкаса и Генриетты Яновской в ТЮЗе, была абсолютно покорена этим замечательным театром. Мне захотелось стать его частью, но не сложилось...
— Во МХАТе им. А.М. Горького Кончаловский выпустил «Сцены из супружеской жизни» с вами и Александром Домогаровым. До этого Кончаловский поставил их в Италии, где вы играете с Федерико Ванни. Как там принимают русскую актрису в итальянском материале?
— По моим ощущениям, очень хорошо. Зал всегда полон. Мне там комфортно. В этом сезоне мы с Федерико отыграли две недели в Неаполе и Генуе. До 18 ноября будем играть в Риме. Спектакли на русской и итальянской сцене совершенно разные, и оба они мне дороги.
— Есть разница в восприятии российских и европейских зрителей?
— На какие-то вещи люди реагируют по-разному, но, когда речь идет о любви, одиночестве, непонимании и разбитом счастье, это понятно всем и воспринимается одинаково.
— Худрук Эдуард Бояков привлек вас к участию в жизни МХАТа: вы читаете лекции о психологии здорового образа жизни. Разве ЗОЖ и театр — не взаимоисключающие понятия?
— Любимое «интеллигентское» утверждение, что пища — дело низменное, а театр, поэзия — высокое, и если ты занимаешься жизнью духа, то о жизни тела думать не следует, мне кажется абсурдным. Любому артисту, чтобы воплощать жизнь духа, необходимо быть в очень хорошей физической форме. Так что ЗОЖ — помощь всем, для кого тело, лицо, голос — рабочий инструмент.
Мы очень благодарны руководству МХАТа за возможность проводить в его стенах лекции «Невинного клуба», эта площадка дает лекторию совершенно новый уровень. А речь на наших лекциях идет не только о здоровом образе жизни, там происходит много чего интересного. Само здание МХАТа — памятник архитектуры, потрясающий своей грандиозностью. Здорово, что Эдуард Бояков пытается сделать из этого места культурный центр и привлекает туда самую разную публику, которой интересен не только театр.
— Статистика гласит, что в число самых опасных профессий входит повар. Вы как ведущая кулинарной передачи находитесь в зоне риска. Ощущаете ли опасность?
— Я не повар. У меня нет специального образования. Я кулинар-любитель, кулинария — моя страсть. И я готовлю не как профессионал, а как талантливая любопытная домохозяйка. Никогда не говорю, что владею этой профессией. Поэтому я вне зоны риска.
— Вы много читаете. А вот у подрастающего поколения такой потребности нет. Как вернуть детям любовь к чтению?
— Это действительно очень серьезный вопрос. Сложно ответить на него в двух словах. Если раньше, погружаясь в книгу, я оказывалась в другом мире, то сейчас другой мир и без книг захватывает меня со всех сторон: образами в интернете, рекламе, глянце. Мозг так сильно перенасыщается, что книга кажется уже не чудесным путешествием, а настоящим трудом. А ребенку, у которого еще нет умения сосредоточиваться, отгораживаться от внешних возбудителей, приходится особенно трудно.
Единственный возможный способ привить навык чтения — это личный пример. Если ребенок видит родителей читающими, обсуждающими прочитанное, сменяющими одну книгу другой, то можно надеяться на какой-то результат. Пускать это на самотек нельзя, нужно проводить определенную работу: подсовывать книги, узнавать мнение о прочитанном и в конце концов заставлять читать.
— Вы человек тщеславный? Вам важно, каких профессиональных высот вы достигнете?
— Нетщеславные люди в артисты не идут. Если человек говорит, что у него нет никакого желания получить признание, но выходит на сцену, в этом есть доля лукавства и лицемерия. Для меня важна оценка окружающих, другое дело, если просто говорят, что я не нравлюсь. Таких комментариев я не замечаю.
Меня интересует анализ того, что я делаю. Безусловно приятно, если он со знаком плюс, но интересен и анализ со знаком минус. Совершенно спокойно отношусь к тому, что могу сделать что-то неправильно, ошибиться. Актерское искусство — не хирургия, не космическая промышленность. Ошибки здесь не смертельны, их можно исправить.
— Предыдущая картина Андрея Кончаловского «Рай» получила «Серебряного льва» на Венецианском кинофестивале. Что вам дал этот кинофорум? Возможно, поступило предложение съемок в Европе?
— Из конкретных даров фестивалей я получила за роль в этом фильме премию «Ника» и премию «Золотой орел». Не думаю, что я нужна в Европе, так как трезво оцениваю состояние дел и в европейском театре, и в кино. Но если уж быть совсем точной, то я получила предложение играть в «Сценах из супружеской жизни» не потому, что я жена Андрея Сергеевича Кончаловского. Продюсер спектакля Лука де Фуско видел меня и в чеховской трилогии, и в итальянской постановке «Эдип в Колоне», и в фильме «Рай». Честно скажу, я не сразу согласилась на «Сцены». Довольно сложно так надолго уезжать из Москвы. Но сейчас ни о чем не жалею, потому что у нас получился плод любви.
— Вы считаете ложной идею, что жизнь — это радость. Но что же тогда стимул жить?
— Если принимать утверждение «жизнь — это радость» как безусловную истину, постоянные разочарования и выгорание неизбежны. Жизнь нужно принимать такой, какая она есть. Что радостного, когда у вас расстройство желудка, или вы стоите в пробке, или потеряли багаж при перелете?
Если принимать жизнь как есть, подобные происшествия становятся просто нормальным процессом. Более того, каждый раз, когда я благополучно получаю свой условный багаж, говорю себе: «Класс, повезло!» — и чувствую себя гораздо лучше, чем если бы воспринимала это как данность. Для меня гораздо важнее не научиться радоваться — радоваться я умею, а принимать жизнь без условий.
— Вы приятный собеседник, готовы ответить на самые странные вопросы. Это от воспитания или из желания не зря потратить время?
— Считаю, что давать интервью — профессиональная необходимость, и отношусь к этому ответственно.
Зоя Игумнова
