Гитарист и основатель группы Morcheeba Росс Годфри ностальгирует по былым временам, когда он был молод и не задумывался о здоровом образе жизни. Об этом британский музыкант рассказал «Известиям» после концерта в Москве в рамках тура в поддержку девятого студийного альбома Вlaze Away.
— У каждого вашего альбома свой характер. Dive Deep, например, оказывал терапевтический эффект, Blood Like Lemonade был психоделичным. Что можете сказать про Вlaze Away?
— Про него мне сложнее всего говорить. Перед созданием Blaze Away группу покинул мой брат Пол, с которым мы создали Morcheeba. Тогда я решил: раз уж мы с ребятами остались одни, поэкспериментируем со звучанием, сконцентрируемся только на нем. У альбома нет единой темы, но была цель — мы хотели привнести в студийный звук концертное, живое звучание. Мы стремились к какой-то внезапности, интересности — чтобы живое звучание при переведении в студийный звук не было таким полированным, а, наоборот, звучало сыро, неотесанно, с хрипотцой.
— Почему Пол решил покинуть группу?
— Звукозаписывающая индустрия сейчас сосредоточена на живом исполнении — релизы продаются плохо. Большие лейблы интересуют только крупные артисты. Никто не хочет вкладываться в сложную музыку — всем нужен массовый продукт. По этой причине мы стали выступать на концертах всё больше и чаще, а мой брат никогда не был в этом заинтересован. Он любитель поработать в студии, отдавать этому процессу всего себя, играть живьем ему не очень интересно. Чем чаще мы стали выходить на сцену, тем меньше ему хотелось продолжать этим заниматься.
— Что означает название альбома Blaze Away?
— Это шутка про курение, ответ на вопрос: «Хочешь покурить?» — «Давай, конечно, зажигай». Название группы Morcheeba — тоже шутка на эту тему, как, собственно, и вся наша карьера (смеется). Я-то больше не курю, вот что смешно. Максимум, что могу себе позволить, — леденцы пососать. Это гораздо лучше, чем курить.
— Почему завязали?
— У меня началась астма. К тому же, когда куришь, используешь бумагу и табак, а это всё очень вредно, может привести к раку легких. Поэтому я теперь против курения.
— История многих крупных музыкантов сопряжена с употреблением веществ, искусственно расширяющих сознание. Как думаете, возможно написать классную музыку, ничего не употребляя?
— Когда перестаешь употреблять, находишься в состоянии настолько для себя непривычном, что все равно кажется, будто ты под чем-то... Так что жизнь без допинга сама по себе как наркотик (смеется). Что касается меня, то позволяю себе только вино. Все-таки годы уже не те, и у меня растут дети.
— Вернемся к музыке. Исполнители в России меряют свою популярность скачиваниями в iTunes и количеством подписчиков в Instagram. Что думаете об этой тенденции?
— Грустно это всё, потому что стриминг и интернет-продажи почти не приносят денег. Если ты начинающий артист, даже бурная деятельность в Сети не позволит тебе продавать свою музыку и зарабатывать так, чтобы хватало на достойную жизнь. Раньше музыкальный бизнес был просто лесенкой, а сейчас — это две ступеньки снизу, дальше огромная пропасть, и две ступеньки сверху. У музыканта есть шанс только в двух случаях: если он уже был популярен до прихода стриминга или у него богатые родители.
Деньги сегодня есть в концертном бизнесе, но если ты не крупный артист, то большой кассы у тебя всё равно не будет. В общем, если хотите зарабатывать — не надо идти в эту индустрию, занимайтесь чем-нибудь другим, более прибыльным. Другое дело, если вы без музыки жить не можете и на деньги вам наплевать.
— Последняя фраза, вероятно, о вас. Вы говорили, что создание музыки никогда не было для вас дорогой к деньгам и славе. Музыканты, которые сочиняют, потому что не могут не сочинять, еще остались?
— Надеюсь, что такие солисты и коллективы есть, но им сейчас довольно сложно пробиться. Это объективно — всех сейчас интересует популярность ради популярности. Я привык к другому, мы с братом всегда были сродни рок-группам старых времен. И в своем творчестве ориентировались исключительно на их принципы: собирались, сочиняли — действовали классическим методом. Сейчас люди готовы петь что угодно, лишь бы их заметили. А популярен кто? Те, у кого много подписчиков в социальных сетях. Нам остается надеяться, что нашей музыкой мы всё же склоняем часть молодежи к нашей модели поведения.
— В одном из интервью вы рассказали, что однажды за запись дуэта какой-то исполнитель попросил у вас туфли Gucci и £10 тыс. Кто это был?
— Туфли Gucci — это про рэперов. Имя называть не буду. Он еще поет.
— Кстати, рэп — самая популярная музыка в России сегодня.
— Правда?
— Да. Как считаете, в чем причина ее популярности во всем мире?
— Я активно слушал рэп и хип-хоп, когда был юным, — в 1980-х годах. Но тогда для нас это было нечто суперсвежее, как панк-музыка в 1970-х: другая одежда, другие темы, троллинг элиты, культура граффити, брейк-данс... Целый новый мир! Тогда это было круто и в новинку. В конце 1990-х это направление двинулось куда-то не туда — появился странный для меня гангста-рэп, огламуривание исполнителей, стразы всякие… С тех пор меня вся эта культура совершенно перестала интересовать. И сегодня я вижу, что ничего нового в этой музыке не придумывается.
Понятно, почему рэп по-прежнему вызывает отклик у молодежи — это всё еще антиистеблишмент, вызов элите. Но ведь то же касается и электронной музыки, а там возможностей намного больше. Так что я хочу сказать: молодежь, давайте уже придумывайте что-то новое! Сколько можно топтаться на старом?
— Несколько лет назад во время гастролей в нашей стране вы сказали, что совсем не знаете российских исполнителей, кроме классических. Что-то изменилось?
— Ничего не изменилось. Я всё так же люблю классическую музыку конца XIX — начала XX века, а в ваших современных артистах вообще не ориентируюсь. Когда приезжаю в Россию, иногда смотрю музыкальные каналы, кое-что нравится. Но поскольку всё на русском, я мало что понимаю. Правда, я немного разбираюсь в греческом, поэтому некоторые смыслы до меня всё же долетают. Судя по тому, что я слышу, хорошая музыка у вас явно есть. Когда мне что-то нравится, я «шазамлю» и переслушиваю. Но имен не назову, не вспомню.
— Когда приезжаете в Россию, чем больше всего любите угощаться?
— В России всегда классный борщ. Правда, я не уверен, что это русское блюдо. Чем старше я становлюсь, тем больше люблю есть блюда из свеклы. Когда ехал в «Сапсане» на пути из Петербурга в Москву, ел борщ.
Алкоголь я не особо пью, но текилу уважаю. Недавно у нас был тур по Южной Америке, так я там столько ее выпил, что мне на всю оставшуюся жизнь хватит. Может быть, и в Москве тоже выпью...
— Какая еще текила, Росс? Вы же в России, водочки лучше выпейте.
— Водка — это, конечно, здорово, но каждый раз, когда я ее пью, наутро не помню ничего. Пить водку — слишком опасно.
Наталья Васильева
