В прокат выходит главный арт-фильм года — «Паразиты» корейца Пон Чун Хо, получивший «Золотую пальмовую ветвь» в Канне. Виртуозно тасуя жанры, Пон Чун Хо с раздражающей прямотой формулирует самые невыносимые вопросы о жизни человека в постиндустриальном мире
Преуспевающая Корея, Сеул, наши дни. Семья Ки — прогрессивная ячейка цифровой экономики, готовой, как известно, оптимизировать что угодно,— живет в гротескном упадке. Семейство дружно дни напролет гнет картон по заказу сетевой пиццерии, не вылезая из спартанского подвального жилища и долгов. Средства производства — халявный вай-фай и собственные руки. Словом, перед нашими глазами истинно постиндустриальная мануфактура: мама, папа и два ребенка, сидя на полу, часами складывают убогий конструктор, то и дело поглядывая в видеоинструкцию. Папа Ки (эффектный, как обычно, Сон Кан Хо) безбожно халтурит, и пиццерия регулярно штрафует своих недобросовестных поставщиков за кривобокую упаковку.
Но ведь Ки не маргиналы. Эта семья не всегда занималась неквалифицированным копеечным трудом. Просто сейчас они безработные и есть хочется так сильно, что выбирать не приходится,— вот и хватают, что подвернется. И когда вдруг выпадает шанс занять вакансию репетитора в богатом семействе, Ки-сын погладит рубашку, а Ки-дочь распечатает для него на принтере поддельный диплом. Мелкая моторика обмана — единственное, на что может положиться бедняк нового мира. Не на солидарность же и терпение, в самом деле, надеяться? За этим, пожалуйста, к Кену Лоучу и братьям Дарденн.
Ищущие учителя нувориши Паки — зеркальная копия Ки. Те же мама, папа, дочь и сын, только дети чуть помладше, а на банковском счете вместо одного красноречивого нуля — очень много нулей после единицы. Отец семейства — топ-менеджер высокотехнологичной корпорации, мать — скучающая домохозяйка. И неудивительно, что вслед за лжерепетитором из клана Ки на пороге хайтек-резиденции вскоре появляется его сестра, которая прикидывается арт-терапевтом, а затем — их папа-шофер и мама-экономка. Из карикатурной сатиры «Паразиты» стремительно превращаются в мстительную комедию положений, и это только первый поворот фильма, который с каждой минутой все сильнее затягивает зрителя в воронку социальных обобщений и метафор, притворяющихся остросюжетным триллером.
49-летнего Пон Чун Хо часто и справедливо аттестуют как крайне пластичного мастера жанрового кино: в его фильмографии есть детективы и триллеры («Воспоминания об убийстве» и «Мать»), есть фантастика («Вторжение динозавра») и комиксы («Сквозь снег»). Его предпоследний фильм «Окча», спродюсированный Netflix и показанный в Канне еще до грандиозного развода главного мирового фестиваля и главной мировой стриминг-платформы, представлял собой парадоксальный микс экологического триллера и диснеевского детского фильма. Смешивать и тасовать Пон Чун Хо умеет как никто, и свободное манипулирование жанровыми клише в его случае никогда не значит «слепое следование жанровым канонам».
В «Паразитах», как в матрешке, уживаются чистая (на грани слэпстика) комедия, шпионский триллер, социальная драма и высокая аллегория в духе Йоргоса Лантимоса. Одна из главных радостей просмотра (не позволяйте никому пересказать вам фильм заранее) — доверчиво, шаг за шагом спускаться вместе с режиссером по спирали социального ада. А когда фильм завершится, стоит отступить на шаг и увидеть поистине грандиозную глубину этой ямы. Как разворачиваются серпантином и теряются в облаках дороги к призрачному хеппи-энду, сама возможность которого — насмешка над сидящим в зале зрителем.
В молодости Пон Чун Хо был студентом-активистом, сегодня он — член южнокорейской Рабочей партии. Как и в случае с высокобюджетным, сделанным фактически на голливудской почве комиксом «Сквозь снег», в «Паразитах» он экспроприирует понятный массовому зрителю инструментарий индустрии развлечений, чтобы сформулировать бескомпромиссное высказывание о пропасти, растущей между бедными и богатыми, которые не сойдутся никогда, сколько бы идеологи постиндустриального мира ни уверяли в обратном. Пока не умерла фабрика, не умерло и классовое сознание. А где искать фабрику, если не в Юго-Восточной Азии? Год назад кореец Ли Чхан Дон зашифровал социальное высказывание в романтическом триллере «Пылающий», но каннское жюри наградило более прозрачную азиатскую картину с «левым» посланием — «Магазинных воришек» Хирокадзу Корээды. В этом году отступать было некуда: корейцы привезли свою историю семьи, обреченной влачить «паразитическое» существование в обществе всеобщей оптимизации. Местами плакатную, но не в пример многим другим каннским фильмам изобретательную, живую. Так что кажется, что «Золотая ветвь» не столько награда Пон Чун Хо и всему корейскому кино, сколько дань тому неоспоримому факту, что кинематограф продолжает оставаться искусством, способным увлекательно формулировать невыносимые общественные вопросы
Василий Степанов
