«Бог дал тебе электричество – так воспользуйся им!»
Так сказал блюзмен Мадди Уоттерс, который привнёс электрическое звучание некогда полуакустическому блюзу. На волне рок-н-ролла это было неизбежно, но если всё-таки перенестись на 30-40 лет назад, то мы увидим неизбежный отказ от живого исполнения и переход к электронной музыке.
Плохо это или хорошо? Это данность, которая немного меня угнетает, но в музыке места хватит всем. Такие коллективы, как Dead South, The Bones Of J.R. Jones или Hozier успокаивают меня своим естественным звучанием.
Намного интереснее, почему вообще случился этот переход от живого звука к не-живому.
С точки зрения истории всё довольно прозаично. Музыка становилась всё проще до тех пор, пока в 50-х упростился даже текст, а музыка состояла из трёх аккордов и повторяющейся мелодии.
Всё сводилось к тому, чтобы музыка стала доступнее. Именно в доступности кроется ключ к тому, почему для производителей и потребителей электронная музыка стала актуальнее и рентабельней.
Электронную музыку может делать абсолютно каждый. Даже те, кто совсем «бум-бум» – тут на помощь приходят сэмплы. Сэмплы – это оцифрованные звуковые фрагменты, из которых можно составить композицию.
Экономический фактор больше не преграда: забудьте о проблеме покупки хорошего инструмента, снятия студии, поиске команды, других музыкантов, музыкальном образовании.
Более того, открывается куда больше возможностей, нежели для человека, который работает с бубном, смычком, вокалом, дыханием. Человек погружается в прогресс, который позволяет ему стать человеком-оркестром, где нет никаких преград. В этом, несомненно, есть кайф, особенно если понимать, как это работает.
Но нужно понимать, что любой электронный звук, пусть даже идеально настроенный, сбалансированный и изощрённый – это всегда редукция во всех смыслах этого слова.
Вот какая есть разница между онлайн и офлайном, живым общением – точно такой же эффект присутствует в музыке живой. Электронная музыка – это отказ, упущение, игнорирование того, что на самом деле есть.
Живой барабан или драм-машина похожи, как похожи между собой красивая женщина и плакат с этой же женщиной.
Сергей Брыляков
