Отец истории

Боюсь тебя огорчить, читатель, но истории не существует. Есть в этом утверждении элемент эпатажа, но есть и доля истины. Ибо не существует твёрдо установленных исторических фактов, на которые только и может опираться любая уважающая себя дисциплина, претендующая называться наукой. Существуют лишь контекстные интерпретации, по выражению современного философа Сергея Переслегина. Поэтому, вероятно, и вызывает столько споров намерение написать «единый учебник» по истории нашей страны. Впрочем, оставим современность со%ADвременникам и окунёмся в историческую древность, столь красочно описанную Геродотом. Родился он в 484 году до нашей эры в городе Галикарнассе в Малой Азии в знатной аристократической семье. Геродот получил прекрасное образование, был хорошим оратором и рассказчиком. В молодости он принял участие в политической борьбе против местного тирана (правителя) Лигдамида. Лигдамид, однако, победил, и юному мечтателю о свободе и справедливости пришлось уехать в изгнание. Он поселился на острове Самос, где прожил несколько лет, а затем, располагая немалым отцовским состоянием, отправился странствовать по всей известной грекам ойкумене. Об увиденном и услышанном во время этих странствий он и написал в своей знаменитой «Истории», которая и в наши дни читается с неослабевающим интересом. Геродота справедливо упрекают в излишней доверчивости и сравнивают с другим знаменитым греческим историком Фукидидом, который был более придирчив и разборчив в «контекстной интерпретации» рассказов очевидцев тех или иных великих и грандиозных событий.

Методика сбора исторических сведений раскрывается в первых же строках «Истории». Ну, например, так он пишет о причинах начала греко-персидских войн: «По словам сведущих среди персов людей, виновниками раздоров между эллинами и варварами были финикияне». Ни ссылок на источники, ни оценки их сравнительной достоверности. Но будем же снисходительны к великому греку! Он был первым, кто ступил на тернистую тропу исторической науки.

Первая половина девятитомной геродотовой истории содержит рассказы о Персидском царстве, Вавилонии, Ассирии, Египте, Скифии и других странах. Сквозь все эти повест%ADвования красной нитью проходит основная идея — проследить истоки вражды эллинов и персов. Это не вполне историческое повествование. Геродот рассказывает о природе и обычаях стран, где он побывал, делится рассказами «сведущих людей». В некоторых случаях он дотошно отсеивает недостоверные, на его взгляд, рассказы. В других случаях рационалистические объяснения соседствуют со ссылками на волю рока или богов. Тема рока, перед которым бессильны даже всемогущие эллин%ADские боги, проходит через рассказ о знаменитом царе Крезе. Всю свою жизнь Крез пытался рационально анализировать политические коллизии, но из-за полного отсутствия в то время аналитических центров обращался к различным оракулам. Он рассылал запросы с просьбой дать тот или иной прогноз по доброму десятку адресов, причём по незначительному поводу, а затем, увидев, какой из «аналитических центров» оказался самым точным, выделял ему свой царский «грант» для предсказания будущего и консультирования по важнейшим государственным проектам. Самым компетент%ADным предсказателем оказался Дельфийский оракул. К нему и обратился Крез за советом по поводу задуманного им похода на персов, во главе которых тогда стоял будущий великий завоеватель царь Кир. Оракул ответил, как всегда, туманно: «Если ты перейдёшь реку, то разрушишь великое царство». Мы-то теперь знаем, что оракул имел в виду царство Креза, а Крез об этом сгоряча не задумался, потерпел поражение и попал в плен. Хвала Зевсу, Кир взял его к себе советником.

Во второй половине своей книги Геродот рассказывает о греко-персидских войнах. И, кстати, Дельфийский оракул, сочувствуя афинянам, изо всех своих мистических сил им помогал. Посоветовал, например, хоть и в зашифрованном виде, дать персам морское сражение. Греки послушались и победили персов в грандиозной морской битве при Саламине. Разгневанный персидский царь Ксеркс велел, как пишет Геродот, в наказание за это высечь плетьми Эгейское море.

…В общем, все девять геродотовых томов и сейчас читаются как увлекательный детектив и могут дать фору любому популярному телесериалу. Современники это поняли, и Геродот стал своего рода министром пропаганды при великом афинском правителе Перикле. Его сочинения читали детям, на них воспитывался эллинский патриотизм. Он сам встречался с юными пионерами, то бишь афинянами, и в более свободной манере рассказывал им о подвигах их земляков и несравненной «исключительности», как сказал бы один современный начальник, великолепной Эллады и блистательных Афин.

Увы, золотой век Афин, время правления Перикла, длился не более сорока лет. Война со Спартой и эпидемия чумы, во время которой умер великий Перикл, отбросили Афины на периферию цивилизационного развития. Геродоту повезло, что он не дожил до этих печальных дней.

Геродот много странствовал, много видел и слышал и составил своё собственное представление о причинах возвышения и падения царств, о путях к процветанию и счастью народов. Свою точку зрения он в концентрированном виде выразил в самых последних строках своей «Истории». Прочитаем их и задумаемся:

«…Персы (обратились к) Киру с такими словами: „Кир, давайте же покинем нашу маленькую и притом суровую страну и переселимся в лучшую землю. Много земель здесь по соседству с нами, много и дальше. Если мы завоюем одну из них, то наша слава и уважение к нам ещё больше возрастут. Так подобает поступать народу — властителю [других народов]. Ибо когда же ещё нам представится более удобный случай, как не теперь, когда мы владычествуем над многими народами и в наших руках целая Азия?“ Услышав эти слова, Кир не удивился предложению и велел его выполнять. Тем не менее он советовал персам готовиться к тому, что они не будут больше владыками, а станут рабами. Ведь, говорил он, в благодатных странах люди обычно бывают изнеженными и одна и та же страна не может производить удивительные плоды и порождать на свет доблестных воинов. Тогда персы согласились с мнением Кира и отказались от своего намерения. Они предпочли, сами владея скудной землёй, властвовать [над другими народами], чем быть рабами на тучной равнине».