Нюансы финансовых страстей, которые кипели в доме Элины Быстрицкой, вскрылись в Замоскворецком суде Москвы, где рассматривается уголовное дело по подозрению в мошенничестве директора кинодивы Ксении Рубцовой. Сиделка легендарной киноактрисы призналась, что подписывала документы на зарплату, которую никогда не получала.
Напомним, уголовное дело против концертного директора киноактрисы Ксении Рубцовой было возбуждено по заявлению Софьи Шегельман, сестры Элины Быстрицкой. Как установило следствие, со счетов легенды советского кино утекли 38 миллионов рублей в 2017–2018 годах. Деньги были сняты Рубцовой по доверенности. Сама менеджер заявляет, что финансы тратили на оплату труда сделок, врачей, питание и уход за актрисой. Однако родственники звезды уверены, что миллионы были просто украдены, а траты на Быстрицкую были минимальными. Кормили пожилую артистку в основном бутербродами с колбасой, а сиделки не отличались профессионализмом.
Тем не менее в деле фигурирует солидная сумма — 200 тысяч рублей. Такую внушительную оплату за свой труд получала Елена Киселева, сиделка Элины Быстрицкой, судя по финансовым актам из материалов дела. Но сама женщина рассказала 25 декабря в суде, что ее доход был куда более скромным.
— С 2017 года я работала у Быстрицкой, — рассказала свидетельница. — Ксения мой работодатель. Меня посоветовали ей как сиделку для Элины Авраамовны. С Ксенией мы заключили договор. То есть это была устная договоренность.
Обязанности у сиделки были стандартные: ухаживать, обслуживать, кормить, иногда убираться. Вторая помощница, Ирина Богдалюк, снабжала продуктами. Как рассказала сиделка, ее зарплата составляла 40 тысяч в месяц. С поощрениями — около 50.
— Вы когда-нибудь получали по 200 тысяч рублей? — задала главный вопрос гособвинитель.
Дама пояснила, что никогда таких сумм не получала. Но бумаги на них в 2018 году подписывала, и не единожды. И всякий раз по личной просьбе Ксении Рубцовой. Директор Быстрицкой говорила, что это нужно для отчетности. В подробности и суть документов сиделка не вдавалась и даже в суде не смогла пояснить, зачем она подписывала финансовые бумаги на деньги, которых никогда в глаза не видела и в руках не держала. Просто так попросила Ксения, чтобы «все было в порядке». Лишних вопросов женщина не задавала — верила работодателю как себе.
— Я так понимаю, что это были деньги, которые распределялись на какие-то траты, необходимые для Элины Авраамовны, — попыталась оправдаться свидетельница. — 200 тысяч и еще какие-то суммы. Я всегда доверяла Ксении, потому что она каждое свое действие всегда согласовывала с Элиной Авраамовной.
— Вы когда-то такую сумму получали? — повторил вопрос прокурор.
— Нет. Я думаю, что это те деньги, которые Элина пересылала своей сестре Софье (Шегельман. — Прим. авт.). Я не вникала, я никогда не влезаю в разговор. Я только слышала разговор между Элиной и Ксенией, что надо оказать помощь сестре. Ксения должна была снять деньги и отправить. Я так понимала, что просто нужно было подписать эти бумаги.
— Кому нужно?! — судья Чепрасова повысила голос, не в силах понять финансовую логику свидетельницы.
— Ксении, насколько я понимаю. Она сказала, что тут ничего страшного нет и это нужно просто для документации, — упорно продолжила защищать экс-босса пенсионерка.
По словам сиделки, в отношениях кинодивы и ее директора царила идиллия. Быстрицкая очень переживала, если Рубцова попадала в пробку и не могла приехать вовремя. А Ксения каждый день звонила минимум по пять раз в день помощницам актрисы и контролировала их работу.
Элина Быстрицкая до последних дней жизни была в хорошем состоянии здоровья, рассказала сиделка.
— Когда мы работали, она была в хорошем состоянии. Ходила, в кабинет выходила. В последнее время только стала неуверенно ходить, ее надо было поддерживать. Была у нее забывчивость, но ела сама. У нее сутки путались, поэтому она и ночью могла попросить поесть. Мы каждые полтора часа ее проверяли. Она забывала часто, были у нее такие моменты. Но так чтобы она уже совсем плохая была — такого не было. Зрение у нее было плохое. Писать не могла даже в очках. Меня узнавала. Говорила: «Рыжуха моя приехала» (у свидетельницы рыжие волосы. — Прим. авт.).
Колбасой, как призналась свидетельница, актрису действительно кормили. Но не ради экономии времени на готовку или из-за скудных кулинарных способностей помощников по хозяйству. Просто Элина Авраамовна этот продукт очень любила, вот и не могли сиделки ей отказать. Но закармливать вредностями звезду никто не собирался: ела она всё, но по чуть-чуть.
По словам сиделки, Элина Быстрицкая очень боялась, что сестра заберет ее к себе в Израиль, и просила помощников по хозяйству этого не допустить:
— Она боялась, что получится как с ее мамой. Что отдадут в психушку, и всё. Она очень боялась уехать из Москвы.
Ксения Рубцова прочно держала руку на пульсе и договорилась с сиделкой, чтобы та докладывала ей всякий раз, когда родственники Быстрицкой принесут ей на подпись какой-либо документ.
Татьяна Антонова
