Чем ближе к Новому году и празднику Рождества Христова, тем сильнее мы верим в чудеса. А когда в них еще верить, если не в эти волшебные дни?! Недаром в России вообще, а в Подмосковье в частности сотни деревень называются Рождественскими. Их обитатели, наверное, вправе в большей степени надеяться на счастливое стечение обстоятельств, чем, скажем, земляки из соседних и традиционных деревень Федоровок, Алексеевок или Сергеевок. А как иначе — ведь Вифлеемская звезда по определению ярче освещает путь Рождественских поселений.
Но есть на карте Московской области село под названием Пустое Рождество. «МК» отправился в Сергиево-Посадский район, чтобы узнать, какие перспективы ждут местных жителей.
В этот унылый декабрьский день (зима не добралась и до северных районов Московской области!) в деревне нам удалось разыскать только супружескую пару пенсионного возраста. Они протапливали печь в доме и готовили к морозам (хотя никаких намеков на них здесь не было) теплицы и хозяйственные постройки.
— Никого сейчас не найдете! — заверили нас пенсионеры. — Все давно перебрались на ПМЖ в соседнее большое село Торгашино. Наша деревня наполняется только летом...
Избы в деревушке вполне себе нормальные, с виду даже крепкие. Но на самом деле это уже не жилые дома, а дачи.
Почти все крестьяне (точнее, их дети и внуки) с началом перестройки переехали в соседнее село Торгашино городского округа Сергиев Посад. Где в пятиэтажках есть газ, вода, все элементы городской жизни.
А сюда приезжают «на природу» летом или по великим праздникам.
В Пустом Рождестве достаточно большие земельные участки, по 15–20 соток, но скотину, живность никто не держит, огороды используют под картофель и овощи. А вот в Торгашине, в городских хрущобах, у каждого по 4 сотки земли. И у обитателей деревни хозблоки с живностью: курами и даже поросятами.
Интересно — как жила деревня в советские времена, была ли она богатой? Она хоть и далеко от Москвы, на самой границе с Ярославской областью, но кажется вполне ухоженной и живописной.
Мне отвечают, что в советские времена зажиточных вообще не было, все были под одну гребенку. Одна машина на деревню — да и та у самого передового комбайнера. А если у кого-то был мотоцикл с коляской — так это уже первый парень на деревне.
Сегодня, когда деревня практически пустая, в некоторых дворах стоят даже по две, а то и по три машины. На многих подворьях видны колесные и гусеничные трактора, шлейф к ним.
Но вот какая ирония судьбы. Старожилы считают, что тогда (когда не было машин) жилось лучше, чем теперь. Хотя сейчас, как мы уже сказали, на каждом подворье как минимум по машине.
Видимо, не автомобилями измеряется счастье. Пенсия по 10–13 тыс. рублей, больше половины уходит на оплату за те самые городские квартиры в Торгашине. Добавим сюда лекарства...
Краеугольный камень — социалка.
Раньше в Пустом Рождестве был свой магазин, школа, больница, где стояли койки и делали операции. И даже родовое отделение, сюда ехали рожать из соседних деревень. В общем, было настоящее село, хотя и без признаков церкви — со старинных времен селом считались и считаются те населенные пункты, где есть храм Божий.
Совсем не пустым было это село.
Сегодня из перечисленных объектов ничего подобного нет.
— А вот в Торгашине открыли фельдшерско-акушерский пункт, — говорят старики. — Конечно, не больница со стационаром, как раньше, но лучше чем ничего. Там даже два раза в месяц можно сдавать кровь на анализ, не ехать в райцентр. Но «скорую» все равно нужно ждать из Сергиева Посада, за 50 верст...
Пустое Рождество жило и работало в совхозе «Торгашинский». Хозяйство было животноводческим (до сих пор тут сохранились следы от четырех скотных дворов), но еще много сажали картошки и свеклы.
Потом перестройка, экономические реформы, АО, АОЗТ, и пошло-поехало... Кончилось дело тем, что совхоз выкупил какой-то агрохолдинг, но работают на местных полях и фермах в основном приезжие молдаване и Средняя Азия.
Когда-то давно была даже церковь Рождества Христова, а сама деревня (село) называлась Рождественской. Но, как передают старики из поколения в поколение, в XVII веке, во времена Великой Смуты, в праздник Рождества Христова из нее исчезла главная икона. И храм с тех пор опустел, а деревня стала называться Пустое Рождество, сюда по каким-то причинам не хотели ехать служить батюшки.
В советские времена церковь использовали как зернохранилище, после войны в деревне чего-то начали строить, а стройматериалов не хватало. Церковь разобрали до последнего кирпичика — и теперь от нее не осталось никаких следов, даже старики не скажут, где она когда-то возвышалась.
В общем, Рождество стало как бы еще более пустым...
Конечно, несколько странно, что центр православия, Сергиево-Посадский район, имеет в своем составе деревушку с таким неоднозначным названием. Однако ее обитатели отвечают, что здесь нет ничего необычного. Они не атеисты, в храм ездят в соседнюю деревню Хребтово или чуть подальше — в поселок Реммаш, там вообще большая церковь.
Желания переименовать деревню (а возможно, изменить и собственную карму) никто из жителей не высказывал. В конечном итоге название ей дали не они, нынешние жители, а еще их далекие прапрадеды в XVII веке.
Но с тех пор, конечно, много воды утекло. Особенно много в нынешнее перестроечное время. Аборигены застали сразу несколько административных революций. В советские времена центром вселенной для них был Торгашинский сельсовет, где без всякой волокиты и очереди можно было оформить или получить любую справку. Операции с землей, недвижимостью, постановкой на учет и пр. решались в сельсовете — можно было прожить всю жизнь в деревне, даже не зная, где же находится Сергиев Посад, этот самый райцентр.
Затем сельсовет стал кочевать по разным соседним деревням, что по большому счету не особенно осложняло жизнь крестьян, все они были рядышком.
— А недавно к нам приезжали представители из райцентра, сказали, что никакого Сергиево-Посадского района теперь нет, нет и сельсоветов. Теперь все административные единицы (деревни и поселки) входят в состав единого городского округа.
Половину деревенской дороги на свои средства проложил московский дачник, не взяв за это благое дело с односельчан ни копейки. На вторую половину средств у него не хватило.
Общественный деревенский колодец копали и закупали кольца без финансирования сельсовета — когда он еще был. Сказали так: кто давно живет в деревне, у того есть свой колодец. А московские дачники пускай складываются и делают за свои деньги. Новую детскую площадку — поставил тоже москвич, правда, уже другой.
Спрашиваю, где и как будут встречать Новый год?
По своим квартирам в Торгашине, с синтетическими елками. Там куры, поросята, их не оставишь на несколько дней. Как отмечать — известно, как вся страна, с салатом оливье.
Почему не на фазенде? Не на природе, хотя здесь тоже нет снега и особого праздничного настроения пока не чувствуется.
— Зимой, в морозы, здесь прожить несколько дней это целая история, — отвечают аборигены.
Избы пообветшали, в щелях и прорехах, чтобы не замерзнуть, нужно круглосуточно топить. И хотя у каждого запасено на зиму много дров, такая перспектива не очень подходящая.
Конечно, в длинные праздники они наведаются в отчий дом — но без ночевки. Новый год сюда едут отмечать московские дачники со своими шумными компаниями. Для них это настоящая романтика, а для местных жителей... Деревня не газифицирована, и надежд в этом плане никаких. Ведь постоянно здесь прописано всего... три человека, кто станет сюда тянуть газовую трубу?!
Видимо, по этой причине не особенно надеются и на установку на единственной улице общественного телефона.
А как преобразится сама деревня на Новый год?
— Особо ничего не планируем, — отвечает староста деревни Николай Петрович. — Вдоль дороги у нас растут маленькие елки, их украсим разноцветными шарами.
Он признается, что деревня считается неперспективной, а потому каких-то программ ее развития даже не пишут. Конечно, у нее есть свой бюджет, который складывается из налога на землю и недвижимость.
А вообще-то таких неперспективных деревень, которые лишены благ цивилизации, в России тысячи. Люди и сами не замечают, как навсегда оставляют родные края, где родились и выросли, где пошли в школу. Ведь перебираются не за тридевять земель, а в соседний — вполне себе перспективный — райцентр.
Вдохнуть же вторую жизнь в свою малую родину — таких желаний, как правило, у аборигенов не возникает.
За комментарием мы обратились к настоятелю Сергиевского храма, протоиерею отцу Виктору (Григоренко).
— Определяет ли каким-то образом название населенного пункта судьбу его жителей? — спросили мы.
— Нужно разобраться, наверняка в названии заложен определенный смысл. Но ничего антирелигиозного оно не несет. С таким же успехом можно говорить про жителей Ленинградской области, которых «направляет» Ленин. Или про жителей улиц, названных в честь большевистских лидеров типа Войкова и других. Их в стране до сих пор огромное количество. Здесь можно только говорить, что давно пришла пора убрать подобные названия, связанные с убийцами и террористами.
— А можно ли изменить название этой деревни?
— Наверняка есть светский порядок прохождения подобных процедур. Но, по моему личному мнению, если жители и дачники смогут восстановить порушенный храм, то и название им вернется прежнее.
Владимир Чуприн
