Открывают новую станцию метро или подземный переход — сердце радуется: по всем современным нормам там есть новенький удобный лифт, который помогает подняться и спуститься так называемым «маломобильным категориям граждан». Порадовались — и забыли; ну, большинство из нас, кому быстрее спуститься и подняться по лестнице, чем ждать подъемника. А потом про лифт вдруг вспоминаешь — например, когда появляется ребенок и, соответственно, коляска. Подходишь к лифту... И тут оказывается, что по неким внутренним правилам пускать в лифт (да, там есть диспетчер!) «положено» только инвалидов-колясочников. А мама может «перетоптаться» при помощи пандуса. Почему сложилась такая ситуация — выяснял корреспондент «МК».
О странной «политике» лифтеров сообщили жители района Аэропорт. «Подошла к подземному переходу через Ленинградку к ЦСКА, лифт кнопкой не вызывался, — рассказала «МК» москвичка Анна Канаева. — Нажала кнопку переговорного устройства с диспетчером и внезапно узнала: лифт только для инвалидов-колясочников. Разговор окончен. Мамы с колясками, для вас есть пандус. Продолжать разговор не стала, отключилась».
При помощи пандуса, однако, перейти можно далеко не с любой коляской: многие модели не совпадают с полозьями пандуса по ширине. Кроме того, это требует значительной физической силы от родителя, а при движении вниз — просто небезопасно. Конечно, пандус лучше, чем ничего, — но ведь рядом есть настоящий лифт, только «не про нашу честь».
— Откровенно говоря, я впервые попыталась воспользоваться этим лифтом, — говорит Канаева. — Дело в том, что обычно я дальше привычных трех дворов с коляской и не выхожу или мужа с собой беру. Но самое главное — я просто на 200% была уверена, что раз инфраструктура есть, то она и для меня в том числе! Я наивная, да?..
Соседи Анны, с которыми она обсудила этот случай в районном сообществе, рассказали о множестве подобных случаев. Так, «политика» перехода у метро «Аэропорт» именно такая; другие подземные переходы на Ленинградском шоссе, не сопряженные с метрополитеном, «ведут себя» так же. А вот лифты, позволяющие маломобильным посетителям воспользоваться надземными переходами, работают автоматически, то есть лифт может вызвать кто угодно. По правде сказать, и лестницы на надземных переходах намного длиннее и круче, чем в подземных.
— Да, это ужасно унизительно, когда я стою перед видеокамерой с двумя детьми (одному три, другой в коляске), а меня просто грубо посылают, — говорит еще одна жительница района, Наталья Костина. — Мне пришлось перетаскивать коляску на руках, потому что колесная база не совпадает с пандусом. Теперь обходим подальше и поднимаемся по надземному переходу…
Между тем работа лифтов в подземных переходах регламентируется постановлением правительства Москвы №219-ПП от 16 марта 2010 года «О мерах по обеспечению беспрепятственного доступа инвалидов и иных маломобильных граждан к объектам социальной, транспортной и инженерной инфраструктур города Москвы». Ныне действующая редакция этого документа предусматривает обязательное оборудование безбарьерной среды для «инвалидов и других маломобильных граждан» на объектах транспортной инфраструктуры, в том числе и в подземных переходах. Впрочем, ведь и пандус, к которому «переадресуют» родителей с колясками диспетчеры, — тоже элемент безбарьерной среды. Только менее удобный, чем лифт.
Заметим также, что мамы с колясками, как и пожилые люди, согласно профильному СНиПу СП 59.13330.2012 «Доступность зданий и сооружений для маломобильных групп населения» в полной мере относятся к этим самым маломобильным группам. Точно так же, как и инвалиды разных групп. И ни эти нормы, ни упомянутое постановление правительства Москвы не подразумевают разделения посетителей по рангам «маломобильности»: одним в лифт можно, другим нельзя. Это не городской закон — и тем более не федеральный, а, кажется, некое внутреннее правило эксплуатационщиков. Которым, очевидно, просто так легче и экономней: людей в инвалидных колясках, так и быть, прокатим на лифте, а остальные — ножками.
Неофициально технические сотрудники, обслуживающие подземный переход на Ленинградском проспекте у метро «Сокол», рассказали, что лифты работают «по запросу» ради их сохранности от вандалов: если каждый, кому вздумается, будет вызывать лифт автоматически, его придется ремонтировать каждый месяц!
Окончательную ясность внесли в департаменте ЖКХ московского правительства. Оказалось, то, что обычный человек называет просто «лифтом в подземном переходе», бывает двух категорий. Настоящий лифт, который и в документах называется «лифт», — и ненастоящий, который официально называется «подъемной платформой». И похоже, что те переходы, где лифтеры-диспетчеры не рады мамам с колясками, оснащены как раз платформами…
— Подъемные платформы имеют режим управления и алгоритм работы, отличающийся от лифтов, — рассказали в департаменте. — Платформы в соответствии с требованиями нормативно-технических актов управляются оператором подъемных платформ (диспетчером). Иная система управления на существующих платформах не предусмотрена. Платформы, в соответствии с нормативной базой и инструкциями завода-изготовителя, являются техническими средствами реабилитации людей с ограниченными возможностями и потому предназначены только для этой категории граждан. В связи с этим доступ разрешен целевой группе граждан, а использование платформ людьми с детскими колясками не подразумевается.
Формальная логика понятна. А суть — нет: получается, что из-за юридической и терминологической разницы переходы становятся недоступными для самой распространенной категории «маломобильных граждан»? Лифт, простите, есть, а слова нет — поэтому не пустим? А ведь помимо родителей с детьми в лифте может нуждаться пожилой человек, беременная, больной после химиотерапии… Как-то странно, что техническая возможность помочь им есть, а юридическая — совсем наоборот. Может быть, стоит что-то подправить в документах?
Антон Размахнин
