Мать одного из приятелей сына благодарила его от всей души:
— Вы устроили для наших детей такую прелестную вечеринку! Мой сын был в полном восторге…
Он просто не мог этого сделать: на два дня они с женой уезжали в другой город. Тому было категорически запрещено принимать гостей, когда родителей нет дома. Когда они вернулись, все было в полном порядке, и Том не заикнулся ни о какой вечеринке.
Профессор психологии Калифорнийского университета Пол Экман неопределенно улыбнулся собеседнице и быстренько свернул разговор. Ему надо было подумать, что теперь делать.
Интересно было даже не то, что профессор впервые поймал своего тринадцатилетнего сына на вранье, самое пикантное, пожалуй, состояло в том, что Пол Экман был крупным специалистом именно по вранью, только взрослому: он исследовал ложь как психолог. Более двадцати лет он изучал ложь в отношениях между врачом и пациентом, мужем и женой, нанимателем и работником, полицейским и преступником, судьей и свидетелем, разведчиком и контрразведчиком, политиком и избирателем. Только одной сферы он до сих пор не касался: отношений между детьми и родителями. Теперь пришлось коснуться и ее.
И тогда они всей семьей написали книгу: «Почему дети лгут?» (русское издание в переводе С.Степановой, под редакцией В.Магуна и М.Жамкочьян). Действительно всей семьей, исключая малолетнюю Еву, которая, тем не менее, фигурирует в этой книге неоднократно. Свои главы написала мать Мэри Энн Мэйсон Экман, адвокат, опираясь в основном не столько на теорию, сколько на собственную практику общения со своими чадами и с детьми в ситуации судебного процесса. Свою главу написал их сын, Том. Когда он закончил свой труд, история с вечеринкой уже не воспринималась так остро, как и наказание за нее: месяц никуда не отлучаться вечерами и не принимать у себя друзей. На самом деле, наказание продлилось до конца лета и стало довольно обременительным для родителей тоже: как лишившегося доверия, Тома больше не оставляли в доме одного и при частых поездках по работе его или брали с собой, или непременно возвращались в тот же день.
«Смиритесь! — написал в своей главе подросток, обращаясь к родителям. — Дети будут лгать вам, пока смерть не разлучит вас. Избежать этого невозможно». Весь его текст изобличал хорошего, умненького, очень порядочного профессорского сына, совсем не склонного к лишнему вранью…
Но основную часть книги написал, конечно, сам психолог, подошедший к делу со всей академической основательностью. Он классифицировал все виды лжи по вызывающим их причинам: ложь «белая», или оправданная («Дорогая, ты сегодня выглядишь намного лучше, и тебе так идет этот костюмчик!»), корыстное жульничество ради хорошей оценки, ложь из страха наказания или унижения, ради защиты товарища, ложь, оправдываемая
Он попытался установить, почему одни дети лгут больше, чем другие, как подлинный ученый, он старался быть очень корректным в выводах, отчего они приняли форму осторожных высказываний с оговоренными ограничениями. Да, дети из неблагополучных семей в среднем лгут чаще, чем из семей благополучных, но и среди вполне благополучных детей попадаются записные врали. Да, обычно одаренные дети врут реже детей с интеллектом ниже среднего, но трудно сказать, почему именно: потому ли, что умные лучше прогнозируют возможные неприятные последствия (и тогда со временем могут научиться делать это весьма изощренно, а может, они и теперь просто реже попадаются), или потому, что они меньше в том нуждаются, или потому, что эти же дети оказываются еще и более нравственными. Да, ложь чаще всего соседствует с социальной неприспособленностью, но что здесь причина, а что — следствие? Дети родителей, привыкших умело манипулировать окружающими, легко перенимают это умение, но к манипуляторству склоняет ребенка и наивная доверчивость родителей, как бы провоцирующих у него макиавеллевские наклонности. Несомненно, детская ложь — прямой результат плохого семейного воспитания, только
Кстати, о возрастных особенностях детской лжи тут сказано тоже. Судя по всему, дети способны лгать с того самого момента, как начинают говорить, во всяком случае, каждый третий из опрошенных родителей утверждал, что его ребенок врал уже в три года. Но называть ложью то же самое, что и мы, взрослые, дети начинают только к восьми годам: до этого времени они не принимают в расчет намерений говорящего и считают ложью любое высказывание, не соответствующее действительности.
А все же мне интереснее всего было читать главу, написанную подростком, — не так часто и не столь уж многим родителям удавалось всерьез поговорить с ними на такую щекотливую тему. Из комментариев к главе Пола Экмана я убедилась, что его удивили те же утверждения Тома, что и меня. Например, Том считает, что бесконечные нравоучения и повторения одних и тех же истин полезны. Мальчик также обратил наше внимание на тот бесспорный, но часто забываемый нами факт разности статусов ребенка и взрослого, по его мнению, это во многом предопределяет невозможность полной искренности.
Американские родители очень трепетно относятся к честности своих детей, они ценят ее даже выше, чем успеваемость. Между прочим, там во многих семьях бьют детей, и до недавнего времени сакраментальный вопрос: бить или не бить — оставался дискуссионным даже для специалистов.
Мэри Энн рассказывает о женщине, которая выставила своего семилетнего сына у порога собственного дома с табличкой на груди: «Я — грязная свинья. Я стал таким, потому что врал и воровал. У меня связаны руки, потому что мне нельзя доверять. Смотрите на меня. Смейтесь. Я — вор. Я — плохой». Мать, между прочим, арестовали за плохое обращение с сыном, в газетах долго обсуждали этот случай, и кое-кто допускал, что она действовала в рамках своих родительских прав: никакого физического ущерба ребенку нанесено не было…
Мэри Энн рекомендует прежде всего самим разобраться, что родители хотят и считают для себя обязательным знать о жизни подростка, а с чем они могут смириться как с проявлением его независимости. Если взрослый научится нормально воспринимать слова ребенка: «Это мое личное дело», исчезнет много поводов для лжи.
Это вообще очень американская книжка, и советы там даются, основанные на американских культурных установках. Страх подавить волю и инициативу, сломать подростка, приучить его подчиняться внешнему давлению почти столь же силен, как и страх вырастить эгоиста, лжеца, способного на неблаговидный поступок.
Это особенно полезное чтение для российских родителей, может быть,
Ирина Прусс
