Само появление этого перечня вызывает давно знакомое тоскливое чувство: делается грустно и тошно. Тошно оттого, что опять наши чиновники послушно взяли «под козырек», едва свыше донесся даже не приказ — так, замечание. Опять проложены руководящие рельсы.
Перечень книг не плох и не хорош сам по себе. Все мы с удовольствием составляем списки чтения, личные, для детей. С интересом читаем всякие существующие в культуре золотые, серебряные, именные списки...
Но в данном министерском перечне мне видится нечто иное, чем просто желание поделиться информацией о любимых книгах.
Почему взялись за внеклассное чтение (ясно же, что «самостоятельное» здесь не домашнее, вместе с родителями, а урочное, но внепрограммное, значит, внеклассное)? Это был последний островок свободы — свободы от стандартов и программных произведений. Возможность следовать интересам детей, собственным пристрастиям. Шанс открыть в классе только что появившуюся в продаже, еще никем не читанную книжку (Марины Аромштам, Наринэ Абгарян, к примеру) или потрепанный томик, который читала в детстве чья-то бабушка (того же Паустовского — он из упомянутых). Счастье просто читать, не отвечая на вопросы тестов, не сдавая правильных сочинений и вообще никак не отчитываясь в содеянном. Благо ничего плохого и не делалось. Ребята с учителями читали разные книги, по собственному выбору и желанию.
Закончили с выборами. И желать больше нечего.
Еще одно сообщение, вычитанное между строк: нам не нужна поэзия (стихов в перечне — пальцев одной руки хватит). К чему все эти высокопарности? Нам не нужна красота и совершенство. Существенная часть предложенных произведений патриотична, и этого, вероятно, достаточно.
Про то, что в народы Российской Федерации попали представители совершенно суверенных государств, не написал уже только ленивый. Даже не хочется прикидывать, к чему бы это.
Даниэль Пеннак когда-то мудро заметил: есть глаголы, которые бессмысленно использовать в повелительном наклонении. Глупо приказывать: люби! мечтай! Кричать «читай!» столь же бесполезно. Как любовь, интерес к книге не рождается по приказу. Он возникает из множества случайных совпадений, счастливых встреч, открытий. У каждого здесь своя история. Для класса, где всего человек двадцать детей, нелегко подобрать такие книги, чтобы всем (ну хотя бы немногим) стало важно — читать, думать, обсуждать прочитанное.
А тут — на всю огромную страну. На всех школьников, от 7 до 17. И министерским перечнем.
Знакомо и тоскливо.
Людмила Печатникова
