Какой была бы война, если бы Сталин не расстрелял половину опытнейших командиров, защищавших наши границы? И после этого мы говорим о том, что благодаря Сталину наша страна выиграла войну?
На протяжении 1937-1938 гг. из командного состава РККА и ВМФ были расстреляны или погибли в тюрьмах: из 887 комбригов и равных им – 478; из 352 комдивов и равных им – 293; комкоров и равных им – 115; маршалов и командармов – 46. Всего было расстреляно 729 человек командного состава, умерли под стражей – 63, покончили жизнь самоубийством – 10. Были среди репрессированных советских командиров и «стражи границы».
После назначения в ноябре 1938 г. наркомом внутренних дел СССР Л.П.Берия начался процесс реабилитации – было освобождено около 30% осужденных в 1937-1938 гг. при наркоме Н.И. Ежове (26.09.1936 г. – 25.11.1938 г.).
В результате репрессий в каждом военном округе (флоте) сменилось по 2-3 и более командующих, главным образом – ввиду арестов; вдвое больше было репрессировано их заместителей и помощников, политработников окружного (флотского) звена, на¬чальников штабов военных округов и флотов. Были расстреляны и отправлены в лагеря 30 командиров корпусов, 26 командиров дивизий, а также комендантов укрепленных районов, имевших воинское звание «комдив».
Потери в высших военно-учебных заведениях РККА в указанные годы соста¬вили: начальники академий, их заместители и помощники – 25 человек, профессорско-преподавательский состав в воинском звании от комдива и выше – 25 человек. Серьез¬ные потери понесли и другие категории высшего командно-начальствующего состава армии и флота.
В среднем 75% командиров и 70% политра¬ботников высшего войскового звена имели весьма незначительный (до одного года) опыт работы в занимаемых должностях, из 17 командующих войсками округов только два имели стаж более двух лет, из 198 командиров дивизий 120 командиров дивизий были в должности менее года.
Эти цифры иллюстрирует дискуссия, состоявшаяся на заседании Военного совета при Наркомате обороны в ноябре 1937 г.:
«Командующий Дальневосточным военным округом Дыбенко: Частью дивизий командуют бывшие майоры, на танковых бригадах сидят капитаны.
Командующий Закавказским военным округом Куйбышев: У нас округ обескровлен очень сильно!
Ворошилов: Не больше, чем у других!
Куйбышев: Дивизией командует капитан, который до этого не командовал не только ни полком, ни батальоном и в течение последних шести лет являлся преподавателем училища.
Ворошилов: Зачем же вы его поставили?
Куйбышев: Почему мы его назначили? Я заверяю вас, товарищ Народный комиссар, что лучшего мы не нашли.
Голос с места: Куда же девались командиры?
Куйбышев: Все остальные переведены в ведомство Наркомвнудела».
Командарм 2-го ранга Павел Ефимович Дыбенко был арестован 26 февраля 1938 г. и 29 июля 1938 г. расстрелян. Комкор Николай Владимирович Куйбышев был арестован 29 января 1938 г. и 1 августа 1938 г. расстрелян.
О последствиях репрессий против командования РККА военный атташе при посольстве Германии в СССР генерал Э. Кестринг 22 августа 1938 г. докладывал в Берлин: «Благодаря ликвидации большого числа высших офицеров, которые совершенствовали свое искусство десятилетиями практических и теоретических занятий, Красная армия парализована в своих опе¬ративных возможностях.
Отсутствие старших и вообще опытных командиров будет отрицательно влиять на обучение войск в течение длительного времени. Уже теперь существует боязнь принятия на себя ответственных решений, что оказывает негативный эффект. Лучшие командиры отсутствуют. Армия не представляет собой существенный фактор обороны».
Не миновали репрессии и органы и войска НКВД. Еще 15 марта 1935 г. в органы и войска НКВД был направлен циркуляр, который потребовал в месячный срок проверить личный состав с целью выявить бывших троцкистов и зиновьевцев, а также сторонников других антипартийных организаций и групп, представить выявленные компрометирующие данные в НКВД СССР.
26 сентября 1936 г. Наркомом внутренних дел был назначен Н.И. Ежов и вскоре началась чистка органов внутренних дел от «врагов, предателей и изменников». В результате этих чисток в пограничной и внутренней охране только в январе-июле 1937 г. было арестовано 153 человека, из них 138 – за ведение «контрреволюционной троцкистской работы», 15 – «за шпионаж».
В 1937-1938 гг. только из аппарата Главного управления пограничной и внутренней охраны (ГУПВО) было уволено и арестовано более 30 человек, что составило около 10% от списочного состава ГУПВО. Одновременно были репрессированы многие начальники войск и политотделов УПВО округов и их работники. Так, только в 1939 г., по данным отдела по начсоставу ГУПВО, были либо уволены, либо арестованы 11 начальников УПВО округов и их заместителей, 54 начальника отдела и отделения округа, четыре начальника отряда и 12 начальников штабов отрядов.
В этой ситуации первый заместитель наркома внутренних дел СССР и одновременно начальник Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР комкор М.П. Фриновский, бывший ранее начальником ГУПОВ ОГПУ и начальником ГУПВО НКВД, попытался воспрепятствовать арестам пограничников. Так, в октябре 1937 г. в ГУГБ НКВД поступил запрос о необходимости ареста начальника УНКВД Сахалинской области комбрига В.М. Дрекова, который одновременно с 1931 г. был и начальником 52-го Сахалинского погранотряда. М.П. Фриновский дал указание доставить в Москву арестованного заместителя В.М. Дрекова, передопросил его и тот отказался от своих показаний. После этого М.П. Фриновский добился, чтобы аресты пограничников не сопровождались обвинениями в создании ими организованного контрреволюционного заговора. Однако вскоре Н.И. Ежов преподнес И.В. Сталину «заговор в пограничных и внутренних войсках» как составную часть «военно-фашистского» заговора в СССР и в апреле 1938 г. был арестован начальник УПВО НКВД УССР комдив Н.К. Кручинкин, бывший начальник ГУПВО НКВД СССР. Одновременно был арестован практически весь руководящий состав пограничной охраны.
Н.К. Кручинкин был обвинен, что он вошел в состав Центральной аттестационной комиссии при штабе войск ВЧК, чтобы убрать комсостав, тесно связанный с оперативным аппаратом ВЧК, и оставить надежных командиров, лично преданных штабу войск. На допросах 6-7 апреля 1938 г. Н.К.Кручинкин «сознался» следователям Когану и Герзону, что является участником антисоветского военного заговора, в который был вовлечен Егоровым в 1931 г. в период их совместного пребывания в Германии, тогда же им была установлена «изменническая связь с немецким генеральным штабом через капитана фон-Шпальке».
Кроме того, Н.К.Кручинкин «сознался», что по антисоветской работе он связан «с участниками военного заговора Беловым, Лепиным и Ефимовым» и «по указанию» Егорова «вел подрывную работу в войсках пограничной охраны».
Однако обвинение Н.К.Кручинкина в руководстве «контрреволюционной деятельностью группы заговорщиков в войсках НКВД», направленной на ослабление боеспособности частей погранохраны», не соответствовало реальному состоянию дел.
В 1950-е гг. специальная комиссия МВД в ходе проведенной проверки установила, что за период с 1 января 1933 г. по 1 апреля 1938 г., когда Н.К.Кручинкин был начальником ГУПВО НКВД СССР, численность погранохраны возросла с 70 882 человек до 117 462, в погранвойсках были разработаны и приняты к руководству новые наставление по оперативно-боевому использованию войск и Временный устав службы пограничной охраны, а трудности с проводной связью оказались не результатом вредительства, а объективным следствием общего уровня развития технической оснащенности всех Вооруженных сил.
Клемент Ворошилов
В апреле 1938 г. был арестован заместитель начальника УПВО Казахской ССР полковник В.О. Банга. На допросах, которые с 13 апреля 1938 г. вели следователь Абакумов и Денау, В.О.Банга «сознался», что является участником военного заговора и шпионом германско-японской разведок: в течение трех с половиной лет служил в царской полиции; в партию никогда не вступал, а партбилет получил в 1917 г. по записке секретаря Минского окружкома партии Кнорина; в 1918 г., оставшись в Минске после его оккупации немецкими войсками, был завербован немецкой полицией под кличкой «Брудер»; в 1923-1924 гг., будучи начальником 14-го особотделения и 14-го пограничного отряда в Тимковичах, через польского старосту передал германской разведке сведения о дислокации, численности, вооружении частей пограничной охраны и мероприятиях по охране границе; в 1927 г., будучи начальником отделения оперативного отдела УПВО Дальневосточного края, установил связь с японской разведкой, которой передавал сведения о состоянии пограничной охраны края; в 1931 г. способствовал японцам в уводе ими советского катера, в 1932 г. при аварии парохода «Сталинград» спровоцировал конфликт между советскими и японскими властями.
На допросах 22-23 апреля 1938 г., которые проводили следователь Абакумов и Ленау, В.О. Банга «сознался», что будучи вовлеченным в 1935 г. Г.Г. Гаем в антисоветский военный заговор, «получил от последнего директиву повести в пограничных войсках работу по сколачиванию контрреволюционных кадров из числа бывших офицеров и скомпрометированных лиц».
«Осуществляя антисоветские установки» Г.Г. Гая, В.О. Банга установил «контрреволюционные связи» с начальником УПВО НКВД Казахской ССР комбригом А.А. Ротэрмелем, начальником организационно-мобилизационного отдела ГУПВО комбригом А.Д. Зариным и заместителем начальника 1-го (оперативного) отдела ГУПВО П.В. Барканом, являющимися «участниками антисоветского заговора». По версии следствия, В.О Банг вместе с А.А. Ротэрмелем «в аппарате УПВО Казахстана сколотил антисоветскую группу из бывших офицеров: Шутов – быв. нач. Оперативного Отдела УПВО, троцкист, исключен в 1937 году из партии и демобилизован, Добротин – нач. отделения внутренних войск оперативного отдела УПВО, и Фролов – нач. командного отделения УПВО.
Эта антисоветская группа … вела практическую контрреволюционную деятельность, ослабляя боеспособность пограничной охраны». «В результате предательской деятельности» руководства УПВО «в пограничной полосе Казахстана осело большое количество шпионов и диверсантов. Таким образом, «участниками антисоветского заговора» подручными Н.И. Ежова были «определены» начальник УПВО НКВД Казахской ССР комбриг А.А. Ротэрмель и бывший начальник УПВО НКВД УССР комдив А.Г.Лепин, а «руководителем» был «назначен» начальник УПВО НКВД Украинской ССР комдив Н.К. Кручинкин.
Начальник УПВО НКВД Казахской ССР комбриг А.А. Ротэрмель на допросах 25 апреля 1937 г., которые проводили следователи Владзимирский и Купер, «показал», что «в 1931 г. во время оперативной командировки на Усть-Урте Кручинкин вовлек его в антисоветскую военно-заговорческую организацию. При этом Кручинкин сообщил ему о существовании военного заговора, возглавляемого Егоровым и Ягодой, ставящего своей целью свержение советской власти и установление в стране военно-фашистской диктатуры». Далее А.А. Ротэрмель «показал», что в ноябре 1931 г. Кручинкин назвал ему «как участников организации в ГУПВО Зарина А.Д., Крафта Э.Э., Лепина А.Г., Правдина В.А. и дал указания по вредительской работе, направленной к срыву снабжения войск боевой техникой». Также А.А.Ротэрмель дал показания, что в 1931 г. он по указанию Кручинкина «связался по шпионской работе в пользу германской разведки с участником организации Келлерманом».
Арестованный начальник учебного отдела Высшей пограничной школы полковник Г.Н.Корнеев, «признался» следователям Абакумову и Денау, что является «участником антисоветского заговора в войсках НКВД», в который был «вовлечен в 1935 году бывшим начальником стрелковой подготовки ВПШ Беликовым. Участниками этого заговора, согласно протокола допроса, являлись также комдив Н.К. Кручинкин и начальник школьного отделения ГУПВО Креньков:
«Практическая контрреволюционная деятельность участников антисоветского заговора была направлена к подрыву боеспособности пограничных и внутренних войск НКВД, сознательно затягивались сроки переподготовки начальствующего состава, снижалось качество выпускаемого контингента и свертывалась научно-исследовательская работа».
Начальник «отдела боевой техники» ГУПВО интендант 1-го ранга А.Н.Дакшин, на допросах «сознался» следователям Абакумову и Денау, что в «контрреволюционную заговорщическую группу в войсках НКВД» был вовлечен в 1935 г. комдивом Н.К.Кручинкиним. «Контрреволюционная деятельность» этой группы, в состав которой входили также заместитель начальника Оперативного отдела ГУПВО П.В.Баркан, начальник морского отреда Г.Г.Келлерман, начальник 2-го отдела И.А. Буров и бывший начальник 2-го отдела А.Д.Зарин, «была направлена на подрыв охраны границ СССР».
А.Н. Дакшин «показал», что он «неоднократно получал от Кручинкина вредительские установки по подрыву арттехнического снабжения пограничных и внутренних войск НКВД», а также, что «ему было известно, что Кручинкин был организационно связан с руководителями заговора Егоровым и Беловым».
Начальник отдела боевой подготовки ГУПВО полковник А.С.Десятов на допросах, которые проводили следователи Владзимирский и Купер, «сознался в том, что он является участником антисоветской заговорщической организации в войсках НКВД», в которую также был «завербован в 1935 г. Кручинкиным».
Кроме того, он «сознался», что с 1935 г. также является «агентом германской разведки, будучи завербованным начальником Морского отдела ГУПВО Келлерманом». По «показаниям» арестованного, целью этой организации, в состав которой входили помощник начальника ГУПВО комдив Э.Э.Крафт, начальник отдела боевой техники Дакшин, начальник Оперативного отдела Баркан и начальник отделения Оперативного отдела Райхенштейн, было «свержение советской власти и реставрация капитализма», кроме того «организация проводила подрывную вредительскую деятельность, направленную на снижение боевой готовности пограничной и внутренней охраны НКВД».
Солдаты РККА
Начальник школьного отделения ГУПВО Н.И.Кореньков на допросах, которые проводили следователи Владзимирский и Купер, «сознался», что «является участником заговорщической антисоветской организации, ставящей целью свержение советской власти и реставрацию капитализма на основе установления военно-фашистской диктатуры». Он также «сознался», что в «организацию был завербован в 1936 г. начальником командного отдела ГУПВО Аугулом, который, имея против него компрометирующий материал, от имени Кручинкина предложил ему войти в организацию». По «показаниям» Н.И.Коренькова, «основными средствами антисоветской работы» этой организации, в состав которой входили Кручинкин, Аугул, Баркан, Келлерман, Десятов и Райхенштейн, «было засорение чуждыми элементами командных кадров войск НКВД, снижение качества подготовки войск, ослабление их мощи».
Начальник 2-го отдела ГУПВО полковник И.А.Буров, бывший поручик царской армии, следователям Илюшину и Павловскому «показал», что «является участником антисоветской заговорщической организации в войсках НКВД, в которую завербован в 1934 г. Кручинкиным». Также он «показал», что «Кручинкина ему было известно, что организация связана с Егоровым и Беловым и подготавливала арест членов Политбюро и правительства и открытие границ в момент начала войны». В числе участников организации он назвал сотрудников ГУПВО Дакшина, Левина, Зарина, Матвеева, Войнова и Милова.
После этих показаний был арестован начальник моботделения ГУПВО майор К.Н.Милов, который не только «служил прапорщиком в царской армии», но и «в 1920 г. служил в армии Колчака». На допросах, которые проводили следователи Илюшин и Павловский, К.Н.Милов «показал», «что в 1935 г. он был завербован работником генштаба РККА Бамбулевичем (арестован) для работы в пользу польской разведки, которой передавал шпионские сведения о мобпланах ГУПВО», «что в 1936 г. он был завербован Кручинкиным в заговорщическую группу ГУПВО и по его заданиям осуществлял вредительство в разработке мобпланов войск НКВД».
На допросах 22-23 апреля 1937 г., которые проводили следователи Илюшин и Павловский, К.Н.Милов «дополнительно дал показания, что начиная с конца 1936 г. группа заговорщиков в аппарате ГУПВО по заданию и под непосредственным руководством бывшего в то время нач. ГУПВО Кручинкина (руководителя заговорщической группы) развернули подрывную и вредительскую работу в деле мобподготовки войск НКВД» и эта «вредительская деятельность шла по линии снабжения погранчастей неполноценным вооружением, срыва снабжения частей противогазами, разбронирование мобилизационных запасов продфуража и т.д.».
Особенно «результативными» были допросы бывшего с 16 октября 1936 г. по 15 апреля 1937 г. начальником ГУПВО НКВД СССР, а с 15 апреля 1937 г. – помощником начальника ГУПВО и начальником отдела боевой подготовки ГУПВО комдива Э.Э.Крафта. На допросах, которые проводили следователи Коган и Герзон, комдив «сознался в том, что он является участником антисоветской латышской военной организации, в которую вовлечен Я.И.Алкснисом и А.Г.Лепиным», по предложению которого еще в 1922 г. «перешел на работу в штаб войск ОГПУ.
Уже тогда Лепин, по заданию Алксниса, ставил вопрос о том, что участников организации необходимо распределять по основным воинским единицам частей РККА. Лепин говорил о необходимости создания антисоветской группы латышей в частях войск ОГПУ». Согласно «показаний» Э.Э.Крафта, в 1932 г. «ему стало известно от Лепина, о том, что в армии образовался военно-фашистский заговор и что в ГУПВО во главе военной заговорщицкой группы стоит Кручинкин», с которым он в 1933 г. «по предложению Лепина установил связь».
Крафту Кручинкин якобы сообщил, что он ведет «энергичную работу по вербовке участников заговора среди работников аппарата ГУПВО, пограничных и внутренних войск», а также, «что дивизия особого назначения целиком подготовлена к совершению переворота». Э.Э.Крафт также «показал», что «им лично вовлечены в антисоветскую латышскую организацию следующие лица: Дэрбут – врид. нач. УПВО Грузии, и Лепсис Р.К. – бывш. нач. ВПШ.
Кроме того, как участники антисоветской латышской организации ему известны следующие лица, с которыми он поддерживал личную связь: Коцинь А.А. – бывш. зам. секретаря парткома Станкостроительного завода в Москве, и Штейнгард – инженер одного из текстильных объединений». Также «участниками антисоветского военного заговора» Э.Э. Крафтом были названы: начальник штаба дивизии особого назначения полковник И.К.Барков, врид начальника отдела боевой подготовки ГУПВО полковник А.С. Десятов и старший инспектор отдела боевой подготовки ГУПВО Гусельников.
Арестованный начальник штаба отдельной мотострелковой дивизии особого назначения НКВД СССР (ОМДОН) полковник И.К.Барков, которого допрашивали следователи Владзимирский, Купер и Михеев, «признал себя виновным в том, что являлся активным участником к.р. военной заговорщицкой организации, возглавляемой Ягодой и бывш. нач. генерального Штаба РККА Егоровым», в которую он был «вовлечен бывш. зам. Нач. ГУПВО НКВД Кручинкиным в 1934 г.». Также И.К.Барков «показал», что участниками данной контрреволюционной организации являются 5 человек командного состава ОМДОН и 7 – командно-начальствующего ГУПВО.
Кроме того, И.К.Барков «признал», что, «будучи пом. нач. 2-го отдела ГУПВО, он проводил подрывную и вредительскую работу по линии организационного строительства войск НКВД, а за время нахождения на работе в качестве начальника Штаба Отдельной мотострелковой дивизии НКВД совместно с командиром дивизии Торощиным вел практическую работу по подготовке к антисоветскому мятежу в Москве», в общем плане мятежа, «разработкой которого руководил лично Ерогов, на группу заговорщиков в Отдельной мотострелковой дивизии войск НКВД возлагался захват Кремля, для чего предполагалось обманным путем использовать часть этой дивизии».
В результате репрессий в каждом военном округе (флоте) сменилось по 2-3 и более командующих, главным образом – ввиду арестов; вдвое больше было репрессировано их заместителей и помощников, политработников окружного (флотского) звена, на¬чальников штабов военных округов и флотов. Были расстреляны и отправлены в лагеря 30 командиров корпусов, 26 командиров дивизий, а также комендантов укрепленных районов, имевших воинское звание «комдив».
Потери в высших военно-учебных заведениях РККА в указанные годы соста¬вили: начальники академий, их заместители и помощники – 25 человек, профессорско-преподавательский состав в воинском звании от комдива и выше – 25 человек. Серьез¬ные потери понесли и другие категории высшего командно-начальствующего состава армии и флота.
В среднем 75% командиров и 70% политра¬ботников высшего войскового звена имели весьма незначительный (до одного года) опыт работы в занимаемых должностях, из 17 командующих войсками округов только два имели стаж более двух лет, из 198 командиров дивизий 120 командиров дивизий были в должности менее года.
Эти цифры иллюстрирует дискуссия, состоявшаяся на заседании Военного совета при Наркомате обороны в ноябре 1937 г.:
«Командующий Дальневосточным военным округом Дыбенко: Частью дивизий командуют бывшие майоры, на танковых бригадах сидят капитаны.
Командующий Закавказским военным округом Куйбышев: У нас округ обескровлен очень сильно!
Ворошилов: Не больше, чем у других!
Куйбышев: Дивизией командует капитан, который до этого не командовал не только ни полком, ни батальоном и в течение последних шести лет являлся преподавателем училища.
Ворошилов: Зачем же вы его поставили?
Куйбышев: Почему мы его назначили? Я заверяю вас, товарищ Народный комиссар, что лучшего мы не нашли.
Голос с места: Куда же девались командиры?
Куйбышев: Все остальные переведены в ведомство Наркомвнудела».
Командарм 2-го ранга Павел Ефимович Дыбенко был арестован 26 февраля 1938 г. и 29 июля 1938 г. расстрелян. Комкор Николай Владимирович Куйбышев был арестован 29 января 1938 г. и 1 августа 1938 г. расстрелян.
О последствиях репрессий против командования РККА военный атташе при посольстве Германии в СССР генерал Э. Кестринг 22 августа 1938 г. докладывал в Берлин: «Благодаря ликвидации большого числа высших офицеров, которые совершенствовали свое искусство десятилетиями практических и теоретических занятий, Красная армия парализована в своих опе¬ративных возможностях.
Отсутствие старших и вообще опытных командиров будет отрицательно влиять на обучение войск в течение длительного времени. Уже теперь существует боязнь принятия на себя ответственных решений, что оказывает негативный эффект. Лучшие командиры отсутствуют. Армия не представляет собой существенный фактор обороны».
Не миновали репрессии и органы и войска НКВД. Еще 15 марта 1935 г. в органы и войска НКВД был направлен циркуляр, который потребовал в месячный срок проверить личный состав с целью выявить бывших троцкистов и зиновьевцев, а также сторонников других антипартийных организаций и групп, представить выявленные компрометирующие данные в НКВД СССР.
26 сентября 1936 г. Наркомом внутренних дел был назначен Н.И. Ежов и вскоре началась чистка органов внутренних дел от «врагов, предателей и изменников». В результате этих чисток в пограничной и внутренней охране только в январе-июле 1937 г. было арестовано 153 человека, из них 138 – за ведение «контрреволюционной троцкистской работы», 15 – «за шпионаж».
В 1937-1938 гг. только из аппарата Главного управления пограничной и внутренней охраны (ГУПВО) было уволено и арестовано более 30 человек, что составило около 10% от списочного состава ГУПВО. Одновременно были репрессированы многие начальники войск и политотделов УПВО округов и их работники. Так, только в 1939 г., по данным отдела по начсоставу ГУПВО, были либо уволены, либо арестованы 11 начальников УПВО округов и их заместителей, 54 начальника отдела и отделения округа, четыре начальника отряда и 12 начальников штабов отрядов.
В этой ситуации первый заместитель наркома внутренних дел СССР и одновременно начальник Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР комкор М.П. Фриновский, бывший ранее начальником ГУПОВ ОГПУ и начальником ГУПВО НКВД, попытался воспрепятствовать арестам пограничников. Так, в октябре 1937 г. в ГУГБ НКВД поступил запрос о необходимости ареста начальника УНКВД Сахалинской области комбрига В.М. Дрекова, который одновременно с 1931 г. был и начальником 52-го Сахалинского погранотряда. М.П. Фриновский дал указание доставить в Москву арестованного заместителя В.М. Дрекова, передопросил его и тот отказался от своих показаний. После этого М.П. Фриновский добился, чтобы аресты пограничников не сопровождались обвинениями в создании ими организованного контрреволюционного заговора. Однако вскоре Н.И. Ежов преподнес И.В. Сталину «заговор в пограничных и внутренних войсках» как составную часть «военно-фашистского» заговора в СССР и в апреле 1938 г. был арестован начальник УПВО НКВД УССР комдив Н.К. Кручинкин, бывший начальник ГУПВО НКВД СССР. Одновременно был арестован практически весь руководящий состав пограничной охраны.
Н.К. Кручинкин был обвинен, что он вошел в состав Центральной аттестационной комиссии при штабе войск ВЧК, чтобы убрать комсостав, тесно связанный с оперативным аппаратом ВЧК, и оставить надежных командиров, лично преданных штабу войск. На допросах 6-7 апреля 1938 г. Н.К.Кручинкин «сознался» следователям Когану и Герзону, что является участником антисоветского военного заговора, в который был вовлечен Егоровым в 1931 г. в период их совместного пребывания в Германии, тогда же им была установлена «изменническая связь с немецким генеральным штабом через капитана фон-Шпальке».
Кроме того, Н.К.Кручинкин «сознался», что по антисоветской работе он связан «с участниками военного заговора Беловым, Лепиным и Ефимовым» и «по указанию» Егорова «вел подрывную работу в войсках пограничной охраны».
Однако обвинение Н.К.Кручинкина в руководстве «контрреволюционной деятельностью группы заговорщиков в войсках НКВД», направленной на ослабление боеспособности частей погранохраны», не соответствовало реальному состоянию дел.
В 1950-е гг. специальная комиссия МВД в ходе проведенной проверки установила, что за период с 1 января 1933 г. по 1 апреля 1938 г., когда Н.К.Кручинкин был начальником ГУПВО НКВД СССР, численность погранохраны возросла с 70 882 человек до 117 462, в погранвойсках были разработаны и приняты к руководству новые наставление по оперативно-боевому использованию войск и Временный устав службы пограничной охраны, а трудности с проводной связью оказались не результатом вредительства, а объективным следствием общего уровня развития технической оснащенности всех Вооруженных сил.
Клемент Ворошилов
В апреле 1938 г. был арестован заместитель начальника УПВО Казахской ССР полковник В.О. Банга. На допросах, которые с 13 апреля 1938 г. вели следователь Абакумов и Денау, В.О.Банга «сознался», что является участником военного заговора и шпионом германско-японской разведок: в течение трех с половиной лет служил в царской полиции; в партию никогда не вступал, а партбилет получил в 1917 г. по записке секретаря Минского окружкома партии Кнорина; в 1918 г., оставшись в Минске после его оккупации немецкими войсками, был завербован немецкой полицией под кличкой «Брудер»; в 1923-1924 гг., будучи начальником 14-го особотделения и 14-го пограничного отряда в Тимковичах, через польского старосту передал германской разведке сведения о дислокации, численности, вооружении частей пограничной охраны и мероприятиях по охране границе; в 1927 г., будучи начальником отделения оперативного отдела УПВО Дальневосточного края, установил связь с японской разведкой, которой передавал сведения о состоянии пограничной охраны края; в 1931 г. способствовал японцам в уводе ими советского катера, в 1932 г. при аварии парохода «Сталинград» спровоцировал конфликт между советскими и японскими властями.
На допросах 22-23 апреля 1938 г., которые проводили следователь Абакумов и Ленау, В.О. Банга «сознался», что будучи вовлеченным в 1935 г. Г.Г. Гаем в антисоветский военный заговор, «получил от последнего директиву повести в пограничных войсках работу по сколачиванию контрреволюционных кадров из числа бывших офицеров и скомпрометированных лиц».
«Осуществляя антисоветские установки» Г.Г. Гая, В.О. Банга установил «контрреволюционные связи» с начальником УПВО НКВД Казахской ССР комбригом А.А. Ротэрмелем, начальником организационно-мобилизационного отдела ГУПВО комбригом А.Д. Зариным и заместителем начальника 1-го (оперативного) отдела ГУПВО П.В. Барканом, являющимися «участниками антисоветского заговора». По версии следствия, В.О Банг вместе с А.А. Ротэрмелем «в аппарате УПВО Казахстана сколотил антисоветскую группу из бывших офицеров: Шутов – быв. нач. Оперативного Отдела УПВО, троцкист, исключен в 1937 году из партии и демобилизован, Добротин – нач. отделения внутренних войск оперативного отдела УПВО, и Фролов – нач. командного отделения УПВО.
Эта антисоветская группа … вела практическую контрреволюционную деятельность, ослабляя боеспособность пограничной охраны». «В результате предательской деятельности» руководства УПВО «в пограничной полосе Казахстана осело большое количество шпионов и диверсантов. Таким образом, «участниками антисоветского заговора» подручными Н.И. Ежова были «определены» начальник УПВО НКВД Казахской ССР комбриг А.А. Ротэрмель и бывший начальник УПВО НКВД УССР комдив А.Г.Лепин, а «руководителем» был «назначен» начальник УПВО НКВД Украинской ССР комдив Н.К. Кручинкин.
Начальник УПВО НКВД Казахской ССР комбриг А.А. Ротэрмель на допросах 25 апреля 1937 г., которые проводили следователи Владзимирский и Купер, «показал», что «в 1931 г. во время оперативной командировки на Усть-Урте Кручинкин вовлек его в антисоветскую военно-заговорческую организацию. При этом Кручинкин сообщил ему о существовании военного заговора, возглавляемого Егоровым и Ягодой, ставящего своей целью свержение советской власти и установление в стране военно-фашистской диктатуры». Далее А.А. Ротэрмель «показал», что в ноябре 1931 г. Кручинкин назвал ему «как участников организации в ГУПВО Зарина А.Д., Крафта Э.Э., Лепина А.Г., Правдина В.А. и дал указания по вредительской работе, направленной к срыву снабжения войск боевой техникой». Также А.А.Ротэрмель дал показания, что в 1931 г. он по указанию Кручинкина «связался по шпионской работе в пользу германской разведки с участником организации Келлерманом».
Арестованный начальник учебного отдела Высшей пограничной школы полковник Г.Н.Корнеев, «признался» следователям Абакумову и Денау, что является «участником антисоветского заговора в войсках НКВД», в который был «вовлечен в 1935 году бывшим начальником стрелковой подготовки ВПШ Беликовым. Участниками этого заговора, согласно протокола допроса, являлись также комдив Н.К. Кручинкин и начальник школьного отделения ГУПВО Креньков:
«Практическая контрреволюционная деятельность участников антисоветского заговора была направлена к подрыву боеспособности пограничных и внутренних войск НКВД, сознательно затягивались сроки переподготовки начальствующего состава, снижалось качество выпускаемого контингента и свертывалась научно-исследовательская работа».
Начальник «отдела боевой техники» ГУПВО интендант 1-го ранга А.Н.Дакшин, на допросах «сознался» следователям Абакумову и Денау, что в «контрреволюционную заговорщическую группу в войсках НКВД» был вовлечен в 1935 г. комдивом Н.К.Кручинкиним. «Контрреволюционная деятельность» этой группы, в состав которой входили также заместитель начальника Оперативного отдела ГУПВО П.В.Баркан, начальник морского отреда Г.Г.Келлерман, начальник 2-го отдела И.А. Буров и бывший начальник 2-го отдела А.Д.Зарин, «была направлена на подрыв охраны границ СССР».
А.Н. Дакшин «показал», что он «неоднократно получал от Кручинкина вредительские установки по подрыву арттехнического снабжения пограничных и внутренних войск НКВД», а также, что «ему было известно, что Кручинкин был организационно связан с руководителями заговора Егоровым и Беловым».
Начальник отдела боевой подготовки ГУПВО полковник А.С.Десятов на допросах, которые проводили следователи Владзимирский и Купер, «сознался в том, что он является участником антисоветской заговорщической организации в войсках НКВД», в которую также был «завербован в 1935 г. Кручинкиным».
Кроме того, он «сознался», что с 1935 г. также является «агентом германской разведки, будучи завербованным начальником Морского отдела ГУПВО Келлерманом». По «показаниям» арестованного, целью этой организации, в состав которой входили помощник начальника ГУПВО комдив Э.Э.Крафт, начальник отдела боевой техники Дакшин, начальник Оперативного отдела Баркан и начальник отделения Оперативного отдела Райхенштейн, было «свержение советской власти и реставрация капитализма», кроме того «организация проводила подрывную вредительскую деятельность, направленную на снижение боевой готовности пограничной и внутренней охраны НКВД».
Солдаты РККА
Начальник школьного отделения ГУПВО Н.И.Кореньков на допросах, которые проводили следователи Владзимирский и Купер, «сознался», что «является участником заговорщической антисоветской организации, ставящей целью свержение советской власти и реставрацию капитализма на основе установления военно-фашистской диктатуры». Он также «сознался», что в «организацию был завербован в 1936 г. начальником командного отдела ГУПВО Аугулом, который, имея против него компрометирующий материал, от имени Кручинкина предложил ему войти в организацию». По «показаниям» Н.И.Коренькова, «основными средствами антисоветской работы» этой организации, в состав которой входили Кручинкин, Аугул, Баркан, Келлерман, Десятов и Райхенштейн, «было засорение чуждыми элементами командных кадров войск НКВД, снижение качества подготовки войск, ослабление их мощи».
Начальник 2-го отдела ГУПВО полковник И.А.Буров, бывший поручик царской армии, следователям Илюшину и Павловскому «показал», что «является участником антисоветской заговорщической организации в войсках НКВД, в которую завербован в 1934 г. Кручинкиным». Также он «показал», что «Кручинкина ему было известно, что организация связана с Егоровым и Беловым и подготавливала арест членов Политбюро и правительства и открытие границ в момент начала войны». В числе участников организации он назвал сотрудников ГУПВО Дакшина, Левина, Зарина, Матвеева, Войнова и Милова.
После этих показаний был арестован начальник моботделения ГУПВО майор К.Н.Милов, который не только «служил прапорщиком в царской армии», но и «в 1920 г. служил в армии Колчака». На допросах, которые проводили следователи Илюшин и Павловский, К.Н.Милов «показал», «что в 1935 г. он был завербован работником генштаба РККА Бамбулевичем (арестован) для работы в пользу польской разведки, которой передавал шпионские сведения о мобпланах ГУПВО», «что в 1936 г. он был завербован Кручинкиным в заговорщическую группу ГУПВО и по его заданиям осуществлял вредительство в разработке мобпланов войск НКВД».
На допросах 22-23 апреля 1937 г., которые проводили следователи Илюшин и Павловский, К.Н.Милов «дополнительно дал показания, что начиная с конца 1936 г. группа заговорщиков в аппарате ГУПВО по заданию и под непосредственным руководством бывшего в то время нач. ГУПВО Кручинкина (руководителя заговорщической группы) развернули подрывную и вредительскую работу в деле мобподготовки войск НКВД» и эта «вредительская деятельность шла по линии снабжения погранчастей неполноценным вооружением, срыва снабжения частей противогазами, разбронирование мобилизационных запасов продфуража и т.д.».
Особенно «результативными» были допросы бывшего с 16 октября 1936 г. по 15 апреля 1937 г. начальником ГУПВО НКВД СССР, а с 15 апреля 1937 г. – помощником начальника ГУПВО и начальником отдела боевой подготовки ГУПВО комдива Э.Э.Крафта. На допросах, которые проводили следователи Коган и Герзон, комдив «сознался в том, что он является участником антисоветской латышской военной организации, в которую вовлечен Я.И.Алкснисом и А.Г.Лепиным», по предложению которого еще в 1922 г. «перешел на работу в штаб войск ОГПУ.
Уже тогда Лепин, по заданию Алксниса, ставил вопрос о том, что участников организации необходимо распределять по основным воинским единицам частей РККА. Лепин говорил о необходимости создания антисоветской группы латышей в частях войск ОГПУ». Согласно «показаний» Э.Э.Крафта, в 1932 г. «ему стало известно от Лепина, о том, что в армии образовался военно-фашистский заговор и что в ГУПВО во главе военной заговорщицкой группы стоит Кручинкин», с которым он в 1933 г. «по предложению Лепина установил связь».
Крафту Кручинкин якобы сообщил, что он ведет «энергичную работу по вербовке участников заговора среди работников аппарата ГУПВО, пограничных и внутренних войск», а также, «что дивизия особого назначения целиком подготовлена к совершению переворота». Э.Э.Крафт также «показал», что «им лично вовлечены в антисоветскую латышскую организацию следующие лица: Дэрбут – врид. нач. УПВО Грузии, и Лепсис Р.К. – бывш. нач. ВПШ.
Кроме того, как участники антисоветской латышской организации ему известны следующие лица, с которыми он поддерживал личную связь: Коцинь А.А. – бывш. зам. секретаря парткома Станкостроительного завода в Москве, и Штейнгард – инженер одного из текстильных объединений». Также «участниками антисоветского военного заговора» Э.Э. Крафтом были названы: начальник штаба дивизии особого назначения полковник И.К.Барков, врид начальника отдела боевой подготовки ГУПВО полковник А.С. Десятов и старший инспектор отдела боевой подготовки ГУПВО Гусельников.
Арестованный начальник штаба отдельной мотострелковой дивизии особого назначения НКВД СССР (ОМДОН) полковник И.К.Барков, которого допрашивали следователи Владзимирский, Купер и Михеев, «признал себя виновным в том, что являлся активным участником к.р. военной заговорщицкой организации, возглавляемой Ягодой и бывш. нач. генерального Штаба РККА Егоровым», в которую он был «вовлечен бывш. зам. Нач. ГУПВО НКВД Кручинкиным в 1934 г.». Также И.К.Барков «показал», что участниками данной контрреволюционной организации являются 5 человек командного состава ОМДОН и 7 – командно-начальствующего ГУПВО.
Кроме того, И.К.Барков «признал», что, «будучи пом. нач. 2-го отдела ГУПВО, он проводил подрывную и вредительскую работу по линии организационного строительства войск НКВД, а за время нахождения на работе в качестве начальника Штаба Отдельной мотострелковой дивизии НКВД совместно с командиром дивизии Торощиным вел практическую работу по подготовке к антисоветскому мятежу в Москве», в общем плане мятежа, «разработкой которого руководил лично Ерогов, на группу заговорщиков в Отдельной мотострелковой дивизии войск НКВД возлагался захват Кремля, для чего предполагалось обманным путем использовать часть этой дивизии».
Помощник начальника штаба внутренних войск УНКВД Московского округа Н.И.Миронов на допросах, которые проводили следователи Куприн и Павловский, «сознался», что в «антисоветскую заговорщическую организацию в войсках НКВД» он был завербован в 1934 г. бывшим командиром ОМДОН С.И. Кондратьевым, который информировал его, «что эта организация связана с заговорщической организацией в РККА и готовит к моменту начала войны совместное выступление с целью захвата власти. Захват власти намечалось осуществить путем ареста членов Политбюро и правительства.
Основную задачу в этом деле, в частности по линии производства арестов партийных и советских работников гор. Москвы, намечалось осуществить силами дивизии Особого назначения». По показаниям Н.И. Миронова в состав участников «антисоветской заговорщической организации в войсках НКВД» также входили С.Г. Шустов, «на которого организацией была возложена задача разработки конкретного плана расстановки людей в момент осуществления заговора» и начальник политотдела дивизии Н.С. Гольховый, «совместно с которым он обсуждал план заговорщической организации», а со слов С.И. Кондратьева Н.И.Миронову «известно, что участниками заговора также являются»: командир полка войск НКВД в Ростове М.Ф. Дмитриев – бывший офицер, сотрудник ГУПВО А.Н.Дакшин и И.А.Лебедев.
Арестованного на основании показаний И.К.Баркова врид начальника Организационного отделения 2-го отдела ГУПВО полковника А.А.Ведерникова – бывшего прапорщик царской армии, допрашивали следователи Илюшин, Куприн и Павловский. На допросах он «показал», «был вовлечен в антисоветский заговор Кручинкиным» в 1934 г. и совместно с другим «участником заговора» – начальником орготдела ГУПВО И.А. Буровым «проводил подрывную деятельность, которая в основном заключалась в следующем: составлялись вредительские расчеты штатов внутренних войск по охране объектов железной дороги; урезались штаты тыловых частей; исключены подразделения связи из состава частей и сохранена старая система штатов дивизионная – вместо батальонной и ротной; охранные части распределялись по объектам без учета важности объектов, т.е. на железной дороге первой категории штат давался меньше, чем на ж.д. второй категории; срывалось решение правительства о развертывании воздушных частей».
На основании таких «показаний» были арестованы и затем расстреляны: заместитель начальника ГУПВО комбриг В.А. Ульмер, заместитель начальника ГУПВО – начальник политуправления Л.Б.Рошаль, заместитель начальника политуправления дивизионный комиссар С.Я. Мейсак, помощник начальника политуправления бригадный комиссар А.И. Аугул, начальник 1-го отдела дивизионный комиссар И.Ф. Тубала, помощник начальника ГУПВО – начальник отдела боевой подготовки комдив Э.Э. Крафт, начальник организационно-мобилизационного отдела И.А. Буров, начальник авиационного отдела комбриг М.В.Бойцов, старший инспектор политотдела Э.П. Рекстин, заместитель начальника 1-го отдела П.В..Баркан, начальник отделения 1-го отдела К.Н.Милов, начальник отделения отдела снабжения бригадный комиссар А.И..Кочетков, старший инструктор 4-го отделения 1-го отдела Райхинштейн, старший инструктор отделения отдела боевой подготовки П.И..Василевский, инспектор политотдела Н.А. Бобарико, начальник пограничных войск НКВД Восточно-Сибирского округа комбриг С.Д..Барановский, врид начальника штаба и начальника 3-го отдела Западно-Сибирского округа НКВД комбриг С.И. Абрамович, начальник 53-го погранотряда и начальник УНКВД Сахалинской области комбриг В.М.Дреков, начальник организационно-мобилизационного отдела ГУПВО комбриг А.Д.Зарин, прокурор пограничной и внутренней охраны войск НКВД УССР диввоенюрист Николай Николаевич Гомеров, председатель военного трибунала пограничной и внутренней охраны НКВД Дальневосточного края диввоенюрист Лазарь Израилевич Малер, начальник Управления ГУПВО НКВД СССР дивинтендант Борис Николаевич Иванов, начальник санотдела ГУПВО НКВД СССР дивизвоенврач Александр Николаевич Барков, сотрудники ГУПВО комбриг Г.Г..Келлерман, полковники А.С. Десятов, Н.И. Буш, Н.И. Кореньков (начальник школьного отделения), А.А..Разоренов и П.Е. Бугуччи, бригвоенврач И.И. Шеплетто, интендант 1-го ранга А.Н..Дакшин, начальник УПВО НКВД УССР комдив Н.К. Кручинкин, начальник УПВО НКВД Туркменской ССР комбриг В.А. Леонов, начальник УПВО НКВД Казахской ССР комбриг А.А. Ротэрмель, начальник УПВО Северо-Кавказского округа НКВД комбриг Ф.Г. Радин, заместитель начальника УПВО НКВД Казахской ССР В.О. Банга, заместитель начальника пограничных и внутренних войск НКВД Восточно-Сибирского округа НКВД Я.Я.Бушман, врид начальника УПВО НКВД Грузинской ССР Ж.А. Дербут, начальник политотдела УПВО УНКВД Дальневосточного края бригадный комиссар Н.Г..Богданов, начальник политотдела УПВО Ленинградского округа НКВД дивизионный комиссар Н.Ф. Севостьянов, начальник политотдела УПВО УНКВД Восточно-Сибирского края бригадный комиссар Ю.М.Грушко, начальник УНКВД Казахской ССР по Южно-Казахской области С.Ф. Пинталь, бывший за штатом комдив В.Г. Горев, начальник Высшей школы усовершенствования командного состава пограничных войск (Высшей пограничной школы усовершенствования комсостава) НКВД СССР – бывший начальник ВПШ комбриг Р.К.Лепсис, начальник учебного отдела ВШУКС полковник Г.Н. Корнеев, преподаватели цикла спецдисциплин, работавшие в школе по совместительству: Я.С.Агранов, Г.И.Благонравов, Г.И.Бокий, К.В.Паукер, Г.Е.Прокофьев, В.Д.Фельдман, А.М. Шанин.
Также были репрессированы почти все действующие начальники пограничных школ и все бывшие начальники 1-й пограничной школы, в том числе полковник Карклин и комбриг А.А. Масловский, начальник учебного отдела этой школы Лусс, помощник начальника учебного отдела А.Н. Чернин, начальник стрелковой подготовки ВПШ Великанов и десятки других пограничников-командиров, в том числе начальник 16-го Дзержинского пограничного отряда И.И.Мартыненко, который был арестован 27 июля 1937 г. и по обвинению в членстве в контрреволюционной организации и организации нелегальных переправ был приговорен 28 октября 1939 г. по статье 63-2 УК БССР к высшей мере наказания и конфискация имущества и расстрелял 22 июня 1940 г.
Расстрел НКВД
Таким образом, из 17 руководителей пограничного ведомства, возглавлявшего его в 1920-1939 гг. (В.С.Корнев (апрель 1920-февраль 1921), М.И.Розен (март 1921), С.С.Филиппов, П.К.Студеникин (июль 1921-февраль 1922), Ф.В.Патаки (21.12.1921-17.07.1922), Э.С.Кадомцев (17.07.1922-01.12.1922), А.Х..Артузов (13.10.1922-июнь 1923), Я.К.Ольский (28.07.1923-15.12.1925), З.Б.Кацнельсон (15.12.1925-27.04.1929), С.Г.Вележев (27.04.1929-06.11.1929), И.А.Воронцов (06.11.1929-26.06.1931), Н.М.Быстрых (30.07.1931-08.04.1933), М.П.Фриновский (08.04.1933-16.10.1936), Э.Э.Крафт (16.10.1936-15.04.1937), П.К.Кручинкин (15.04.1937-15.01.1938), А.А.Ковалев (29.01.1938-03.02.1939), Г.Г.Соколов (08.03.1939-26.08.1941), одиннадцать в 1937-1940 гг. были арестованы и расстреляны:
в 1937 г. – М.И.Розен, С.С..Филиппов, А.Х..Артузов, Я.К.Ольский, И.А. Воронцов;
в 1938 г. – В.С. Корнев, З.Б. Кацнельсон, Н.М..Быстрых, Н.К. Кручинкин;
в 1940 г. – М.П..Фриновский, Э.Э. Крафт.
Комдив А.А. Ковалев 15 мая 1939 г. был освобожден от должности и уволен в запас по пункту «а» – «за невозможностью использования в связи с сокращением штатов или реорганизацией».
Среди репрессированных в этот период пограничников-военачальников было немало белорусов и уроженцев Беларуси, в том числе: начальники пограничной охраны и командующие войсками З.Б.Кацнельсон, Ф.Д. Медведь, Я.К.Ольский, М.И. Розен; комбриги С.И..Абрамович, С.Д.Барановский, А.А. Масловский; комдивы А.А. Ковалев и В.М. Дреков, дивизионный комиссар С.Я. Мейсак, корпуской комиссар Л.Б.Рошаль.
Также в 1938 г. был арестован и расстрелян бывший в 1922-1924 гг. начальником Западного пограничного округа и одновременно начальником особого отдела – полномочным представителем ГПУ по Западному краю И.А. Апетер.
Однако точных сведений о том, сколько было репрессировано в тот период пограничников командно-начальствующего и политического состава, очевидно не будет известно никогда. В первую очередь из-за того, что репрессии проводились, как правило, скрытно. В частности, аресту предшествовало освобождение от должности с зачислением в резерв главного управления или кадров, что создавало иллюзию возможного перемещения на другую должность. Затем, через некоторое время, производилось увольнение в запас, вслед за которым, также через какое-то время, следовал арест. Таким образом, в учетных документах и личных делах многих из репрессированных пограничников-командиров нет сведений об арестах и вынесенных им приговорах.
Порядок увольнения из кадров и действующего резерва пограничной и внутренней охраны НКВД СССР был установлен Положением о прохождении службы командным и начальствующим составом пограничной и внутренней охраны НКВД СССР, утвержденном Постановлением ЦИК и СНК СССР от 16 октября 1935 г. Положение было объявлено приказом Наркома внутренних дел СССР от 23 октября 1935 г. № 331, а его новая редакция – приказом Наркома внутренних дел СССР от 21 июля 1936 г. № 227. Согласно данному Положению, увольнение из кадров и действующего резерва пограничной и внутренней охраны производилось по двум статьям (в редакции, объявленной приказом № 227 – статьи 46 и 47).
Увольнения по статье 46 производилось:
п. а) за невозможностью использования в связи с сокращением штатов или реорганизацией;
п. б) в аттестационном порядке по служебному несоответствии; а также по выслуге сроков действительной военной службы и по болезни.
Основаниями увольнения по статье 47 являлось:
п. а) приговор суда;
п. б) арест судебными или следственными органами;
п. в) невозможность использования в пограничной и внутренней охране НКВД.
Эта формулировка по п. в) фактически означала политическое недоверие и увольняемым по этому основанию в учетные документы делались записи: «в запас войск НКВД», «в запас РККА», «с исключением с учета». Последние две означали, что исключена возможность впоследствии призвать уволенного в войска НКВД.
Таким образом, все репрессированные должны были быть уволены по основаниям, указанным в п. а) и п. б) статьи 47, однако по этим основаниям за 1937 г. – июнь 1941 г. из пограничной охраны и пограничных войск было уволено, соответственно, 149 и 173 человека. Значительно больше за этот период было уволено по другим основаниям: ст. 46 п. а) – 1197, ст. 46 п. б) – 674, по выслуге сроков действительной военной службы, по болезни и собственному желанию – 506, ст. 47 п. в) – 835. Т.е. по ст.47 п. в) Ее формулировка давала возможность изъять из войск наиболее талантливых, опытных, авторитетных командиров. Фактически п. В означал политическое недоверие. При увольнении в приказах обычно указывались такие добавления: «в запас войск НКВД», «в запас РККА», а то и вовсе «с исключением с учета».
В частности комдив А.А. Ковалев 15 мая 1939 г. был освобожден от должности начальника внутренних войск НКВД СССР и уволен в запас по пункту «а» – «за невозможностью использования в связи с сокращением штатов или реорганизацией». После увольнения был направлен в распоряжение Управления кадров ЦК ВКП(б), но никакого назначения не получил и в 1940-1941 гг. числился как временно неработающий по болезни.
Массовость репрессий в период 1937-1939 гг. косвенно подтверждают и данные о командном составе пограничных войск. Так, по состоянию на 1 января 1940 г., от 60 % до 80% командного состава различных уровней были в занимаемой должности менее одного года. К началу Великой Отечественной войны лишь 1,6%, командно-начальствующего состава пограничных войск НКВД СССР имели высшее военное образование, 49,9% – среднее военное, а более 30% не имели даже начального военного образования, хотя за предвоенные годы только 11 военно-учебными заведения ОГПУ-НКВД для пограничных войск было подготовлено более 20 000 командиров, политработников и технических специалистов.
Возможно, что не будь предвоенных репрессий против военачальников РККА и НКВД, в том числе и пограничников, то и Великая Отечественная война сложилась бы по-другому: не было бы такого трагического начального ее периода, попавших в плен миллионов красноармейцев и командиров, оккупации немецкими войсками обширной тер¬ритории. Возможно, что и сама война окончилась бы не в мае 1945 г., а значительно раньше. А может быть, и не началась бы вообще…
Основную задачу в этом деле, в частности по линии производства арестов партийных и советских работников гор. Москвы, намечалось осуществить силами дивизии Особого назначения». По показаниям Н.И. Миронова в состав участников «антисоветской заговорщической организации в войсках НКВД» также входили С.Г. Шустов, «на которого организацией была возложена задача разработки конкретного плана расстановки людей в момент осуществления заговора» и начальник политотдела дивизии Н.С. Гольховый, «совместно с которым он обсуждал план заговорщической организации», а со слов С.И. Кондратьева Н.И.Миронову «известно, что участниками заговора также являются»: командир полка войск НКВД в Ростове М.Ф. Дмитриев – бывший офицер, сотрудник ГУПВО А.Н.Дакшин и И.А.Лебедев.
Арестованного на основании показаний И.К.Баркова врид начальника Организационного отделения 2-го отдела ГУПВО полковника А.А.Ведерникова – бывшего прапорщик царской армии, допрашивали следователи Илюшин, Куприн и Павловский. На допросах он «показал», «был вовлечен в антисоветский заговор Кручинкиным» в 1934 г. и совместно с другим «участником заговора» – начальником орготдела ГУПВО И.А. Буровым «проводил подрывную деятельность, которая в основном заключалась в следующем: составлялись вредительские расчеты штатов внутренних войск по охране объектов железной дороги; урезались штаты тыловых частей; исключены подразделения связи из состава частей и сохранена старая система штатов дивизионная – вместо батальонной и ротной; охранные части распределялись по объектам без учета важности объектов, т.е. на железной дороге первой категории штат давался меньше, чем на ж.д. второй категории; срывалось решение правительства о развертывании воздушных частей».
На основании таких «показаний» были арестованы и затем расстреляны: заместитель начальника ГУПВО комбриг В.А. Ульмер, заместитель начальника ГУПВО – начальник политуправления Л.Б.Рошаль, заместитель начальника политуправления дивизионный комиссар С.Я. Мейсак, помощник начальника политуправления бригадный комиссар А.И. Аугул, начальник 1-го отдела дивизионный комиссар И.Ф. Тубала, помощник начальника ГУПВО – начальник отдела боевой подготовки комдив Э.Э. Крафт, начальник организационно-мобилизационного отдела И.А. Буров, начальник авиационного отдела комбриг М.В.Бойцов, старший инспектор политотдела Э.П. Рекстин, заместитель начальника 1-го отдела П.В..Баркан, начальник отделения 1-го отдела К.Н.Милов, начальник отделения отдела снабжения бригадный комиссар А.И..Кочетков, старший инструктор 4-го отделения 1-го отдела Райхинштейн, старший инструктор отделения отдела боевой подготовки П.И..Василевский, инспектор политотдела Н.А. Бобарико, начальник пограничных войск НКВД Восточно-Сибирского округа комбриг С.Д..Барановский, врид начальника штаба и начальника 3-го отдела Западно-Сибирского округа НКВД комбриг С.И. Абрамович, начальник 53-го погранотряда и начальник УНКВД Сахалинской области комбриг В.М.Дреков, начальник организационно-мобилизационного отдела ГУПВО комбриг А.Д.Зарин, прокурор пограничной и внутренней охраны войск НКВД УССР диввоенюрист Николай Николаевич Гомеров, председатель военного трибунала пограничной и внутренней охраны НКВД Дальневосточного края диввоенюрист Лазарь Израилевич Малер, начальник Управления ГУПВО НКВД СССР дивинтендант Борис Николаевич Иванов, начальник санотдела ГУПВО НКВД СССР дивизвоенврач Александр Николаевич Барков, сотрудники ГУПВО комбриг Г.Г..Келлерман, полковники А.С. Десятов, Н.И. Буш, Н.И. Кореньков (начальник школьного отделения), А.А..Разоренов и П.Е. Бугуччи, бригвоенврач И.И. Шеплетто, интендант 1-го ранга А.Н..Дакшин, начальник УПВО НКВД УССР комдив Н.К. Кручинкин, начальник УПВО НКВД Туркменской ССР комбриг В.А. Леонов, начальник УПВО НКВД Казахской ССР комбриг А.А. Ротэрмель, начальник УПВО Северо-Кавказского округа НКВД комбриг Ф.Г. Радин, заместитель начальника УПВО НКВД Казахской ССР В.О. Банга, заместитель начальника пограничных и внутренних войск НКВД Восточно-Сибирского округа НКВД Я.Я.Бушман, врид начальника УПВО НКВД Грузинской ССР Ж.А. Дербут, начальник политотдела УПВО УНКВД Дальневосточного края бригадный комиссар Н.Г..Богданов, начальник политотдела УПВО Ленинградского округа НКВД дивизионный комиссар Н.Ф. Севостьянов, начальник политотдела УПВО УНКВД Восточно-Сибирского края бригадный комиссар Ю.М.Грушко, начальник УНКВД Казахской ССР по Южно-Казахской области С.Ф. Пинталь, бывший за штатом комдив В.Г. Горев, начальник Высшей школы усовершенствования командного состава пограничных войск (Высшей пограничной школы усовершенствования комсостава) НКВД СССР – бывший начальник ВПШ комбриг Р.К.Лепсис, начальник учебного отдела ВШУКС полковник Г.Н. Корнеев, преподаватели цикла спецдисциплин, работавшие в школе по совместительству: Я.С.Агранов, Г.И.Благонравов, Г.И.Бокий, К.В.Паукер, Г.Е.Прокофьев, В.Д.Фельдман, А.М. Шанин.
Также были репрессированы почти все действующие начальники пограничных школ и все бывшие начальники 1-й пограничной школы, в том числе полковник Карклин и комбриг А.А. Масловский, начальник учебного отдела этой школы Лусс, помощник начальника учебного отдела А.Н. Чернин, начальник стрелковой подготовки ВПШ Великанов и десятки других пограничников-командиров, в том числе начальник 16-го Дзержинского пограничного отряда И.И.Мартыненко, который был арестован 27 июля 1937 г. и по обвинению в членстве в контрреволюционной организации и организации нелегальных переправ был приговорен 28 октября 1939 г. по статье 63-2 УК БССР к высшей мере наказания и конфискация имущества и расстрелял 22 июня 1940 г.
Расстрел НКВД
Таким образом, из 17 руководителей пограничного ведомства, возглавлявшего его в 1920-1939 гг. (В.С.Корнев (апрель 1920-февраль 1921), М.И.Розен (март 1921), С.С.Филиппов, П.К.Студеникин (июль 1921-февраль 1922), Ф.В.Патаки (21.12.1921-17.07.1922), Э.С.Кадомцев (17.07.1922-01.12.1922), А.Х..Артузов (13.10.1922-июнь 1923), Я.К.Ольский (28.07.1923-15.12.1925), З.Б.Кацнельсон (15.12.1925-27.04.1929), С.Г.Вележев (27.04.1929-06.11.1929), И.А.Воронцов (06.11.1929-26.06.1931), Н.М.Быстрых (30.07.1931-08.04.1933), М.П.Фриновский (08.04.1933-16.10.1936), Э.Э.Крафт (16.10.1936-15.04.1937), П.К.Кручинкин (15.04.1937-15.01.1938), А.А.Ковалев (29.01.1938-03.02.1939), Г.Г.Соколов (08.03.1939-26.08.1941), одиннадцать в 1937-1940 гг. были арестованы и расстреляны:
в 1937 г. – М.И.Розен, С.С..Филиппов, А.Х..Артузов, Я.К.Ольский, И.А. Воронцов;
в 1938 г. – В.С. Корнев, З.Б. Кацнельсон, Н.М..Быстрых, Н.К. Кручинкин;
в 1940 г. – М.П..Фриновский, Э.Э. Крафт.
Комдив А.А. Ковалев 15 мая 1939 г. был освобожден от должности и уволен в запас по пункту «а» – «за невозможностью использования в связи с сокращением штатов или реорганизацией».
Среди репрессированных в этот период пограничников-военачальников было немало белорусов и уроженцев Беларуси, в том числе: начальники пограничной охраны и командующие войсками З.Б.Кацнельсон, Ф.Д. Медведь, Я.К.Ольский, М.И. Розен; комбриги С.И..Абрамович, С.Д.Барановский, А.А. Масловский; комдивы А.А. Ковалев и В.М. Дреков, дивизионный комиссар С.Я. Мейсак, корпуской комиссар Л.Б.Рошаль.
Также в 1938 г. был арестован и расстрелян бывший в 1922-1924 гг. начальником Западного пограничного округа и одновременно начальником особого отдела – полномочным представителем ГПУ по Западному краю И.А. Апетер.
Однако точных сведений о том, сколько было репрессировано в тот период пограничников командно-начальствующего и политического состава, очевидно не будет известно никогда. В первую очередь из-за того, что репрессии проводились, как правило, скрытно. В частности, аресту предшествовало освобождение от должности с зачислением в резерв главного управления или кадров, что создавало иллюзию возможного перемещения на другую должность. Затем, через некоторое время, производилось увольнение в запас, вслед за которым, также через какое-то время, следовал арест. Таким образом, в учетных документах и личных делах многих из репрессированных пограничников-командиров нет сведений об арестах и вынесенных им приговорах.
Порядок увольнения из кадров и действующего резерва пограничной и внутренней охраны НКВД СССР был установлен Положением о прохождении службы командным и начальствующим составом пограничной и внутренней охраны НКВД СССР, утвержденном Постановлением ЦИК и СНК СССР от 16 октября 1935 г. Положение было объявлено приказом Наркома внутренних дел СССР от 23 октября 1935 г. № 331, а его новая редакция – приказом Наркома внутренних дел СССР от 21 июля 1936 г. № 227. Согласно данному Положению, увольнение из кадров и действующего резерва пограничной и внутренней охраны производилось по двум статьям (в редакции, объявленной приказом № 227 – статьи 46 и 47).
Увольнения по статье 46 производилось:
п. а) за невозможностью использования в связи с сокращением штатов или реорганизацией;
п. б) в аттестационном порядке по служебному несоответствии; а также по выслуге сроков действительной военной службы и по болезни.
Основаниями увольнения по статье 47 являлось:
п. а) приговор суда;
п. б) арест судебными или следственными органами;
п. в) невозможность использования в пограничной и внутренней охране НКВД.
Эта формулировка по п. в) фактически означала политическое недоверие и увольняемым по этому основанию в учетные документы делались записи: «в запас войск НКВД», «в запас РККА», «с исключением с учета». Последние две означали, что исключена возможность впоследствии призвать уволенного в войска НКВД.
Таким образом, все репрессированные должны были быть уволены по основаниям, указанным в п. а) и п. б) статьи 47, однако по этим основаниям за 1937 г. – июнь 1941 г. из пограничной охраны и пограничных войск было уволено, соответственно, 149 и 173 человека. Значительно больше за этот период было уволено по другим основаниям: ст. 46 п. а) – 1197, ст. 46 п. б) – 674, по выслуге сроков действительной военной службы, по болезни и собственному желанию – 506, ст. 47 п. в) – 835. Т.е. по ст.47 п. в) Ее формулировка давала возможность изъять из войск наиболее талантливых, опытных, авторитетных командиров. Фактически п. В означал политическое недоверие. При увольнении в приказах обычно указывались такие добавления: «в запас войск НКВД», «в запас РККА», а то и вовсе «с исключением с учета».
В частности комдив А.А. Ковалев 15 мая 1939 г. был освобожден от должности начальника внутренних войск НКВД СССР и уволен в запас по пункту «а» – «за невозможностью использования в связи с сокращением штатов или реорганизацией». После увольнения был направлен в распоряжение Управления кадров ЦК ВКП(б), но никакого назначения не получил и в 1940-1941 гг. числился как временно неработающий по болезни.
Массовость репрессий в период 1937-1939 гг. косвенно подтверждают и данные о командном составе пограничных войск. Так, по состоянию на 1 января 1940 г., от 60 % до 80% командного состава различных уровней были в занимаемой должности менее одного года. К началу Великой Отечественной войны лишь 1,6%, командно-начальствующего состава пограничных войск НКВД СССР имели высшее военное образование, 49,9% – среднее военное, а более 30% не имели даже начального военного образования, хотя за предвоенные годы только 11 военно-учебными заведения ОГПУ-НКВД для пограничных войск было подготовлено более 20 000 командиров, политработников и технических специалистов.
Возможно, что не будь предвоенных репрессий против военачальников РККА и НКВД, в том числе и пограничников, то и Великая Отечественная война сложилась бы по-другому: не было бы такого трагического начального ее периода, попавших в плен миллионов красноармейцев и командиров, оккупации немецкими войсками обширной тер¬ритории. Возможно, что и сама война окончилась бы не в мае 1945 г., а значительно раньше. А может быть, и не началась бы вообще…
Автор: Леонид Спаткай
