Х
Каждый год, выпуская одиннадцатые классы, я переживаю чувство абсолютной бессмысленности того, что я делаю. Не буду сейчас говорить о том, что мои уроки литературы и то, что требуют от абитуриентов на экзаменах в вуз и на что нацелены сборники текстов готовых сочинений, — это совершенно разные миры. Хочу сказать о другом: о финансовых возможностях родителей. Не раз те мои лучшие ученики, которые не занимались с репетиторами из того вуза, куда поступают, на экзаменах получали тройки и даже двойки. А те, что еле-еле «тянули» на уроках литературы, но занимались с репетиторами, получали проходные оценки.
Но расскажу о невероятной истории. По договору с одним из институтов у нас было совместное экзаменационное сочинение. Тех работ, которые выпускники 1 июня писали в вузе, мы не увидели, получив лишь протокол экзаменов. Один выпускник — кандидат на золотую медаль — получил за это сочинение «тройку». Поскольку оригинал сочинения остался в вузе, в городскую экспертную комиссию мы отправили его ксерокопию. Мое личное мнение и единодушное мнение всей экзаменационной комиссии о сочинении было очень высоким, но в данном случае оно ничего не значило. Скажу при этом, что по всем предметам, кроме литературы, вузовские преподаватели готовили этот класс к экзаменам в свой институт в течение двух лет, за что родители через сберкассу платили деньги.
Городская экспертная комиссия оценила сочинение на «пять».
На втором экзамене юноша, о котором я рассказываю, получил четыре (пятерку поставили только тому, кто занимался с репетитором из института). На третьем экзамене он отвечал так блестяще, что экзаменатор вынужден был поставить ему «пять». Проходной балл, а затем и золотую медаль он получил.
Если бы вы знали, какие ученики часто поступают в вуз только потому, что их «знания» оплачены через репетиторов.
Приведу свое выступление на выпускном вечере.
«На церемонии последнего звонка говорили о том, что нынешний выпуск — первый выпуск нового века и нового тысячелетия. Это действительно так, но особого, глубинного смысла я в этом не вижу. Так, случайное совпадение хронологических вех.
И вместе с тем именно этот выпуск — исторический в полном смысле этого слова. Дело в том, что сегодня из школы уходит первое в истории поколение, которое всю свою школьную жизнь прожило не в СССР, а в России, не в обществе, которое называло себя социалистическим, а в обществе, ставшем на путь капитализма, поколение, которое всю свою школьную жизнь провело в школе, где не было ни октябрят, ни пионеров, ни комсомольцев. Согласитесь, что это действительно историческая веха.
Я пришел в эту школу 12 лет назад. И, если не ошибаюсь, мой первый выпуск здесь был последним советским выпуском. И вот теперь первый полностью постсоветский. Вот почему я хочу ограничиться одним, но историческим пожеланием.
В нашем новом гимне о России сказано, что это страна, Богом хранимая. Мне лично в это не верится. Достаточно сказать, что в только что ушедшем ХХ веке Россия прошла через шесть революций и восемь войн.
Вот почему я прежде всего вам желаю дожить до того времени, когда в России будет жизнь, достойная этой великой страны и ее народа.
Ах, как не хочется еще раз цитировать известные строки Некрасова:
Вынесет всё, что Господь ни пошлёт!
Вынесет всё — и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе.
Жаль только, — жить в эту пору прекрасную
Уж не придётся ни мне, ни тебе.
Напомню, что Некрасову, когда он сказал это «ни мне», было 43 года. А слова «ни тебе» обращены к маленькому мальчику Ване.
Так нет же!
Пусть не мне.
Пусть не нам.
Но пусть вам будет дано увидеть ту пору прекрасную, о которой тщетно мечтали многие и многие поколения русских людей«.
А потом ужин в ресторане, концерт, танцы. И утром на автобусах на Красную площадь.
Во вторник я пришел в школу и зашел к нашей медицинской сестре Наташе померить давление (ее обязали быть всю ночь с выпускниками, хотя ей идти в ресторан очень не хотелось).
— Как вы после ночи? — спросила она меня.
— Пришел в полвосьмого, лег и через два часа проснулся.
— А я тоже пришла, рассказала Даше, как все было, и тоже спать не могла.
Меня кольнуло в сердце: значит, ее дочь Даша, окончившая школу в этом году, в ресторане не была, потому что не было денег на него.
Я пошел к классному руководителю.
— Сначала родители говорили, что проблем тут не будет, а потом заявили: «Мы за других платить не будем».
Я пошел к директору.
— Мы об этом уже говорили в ресторане, когда обнаружили, что Даши нет, — с горечью сказала она. — Я же специально спросила у членов родительского комитета, что будет, если
Но, как говорится, поезд уже ушел. А заноза в сердце осталась.
Потом — отпуск, и я пишу эти записки, пытаясь понять себя, своих учеников, современную школу, время — жизнь. «Я понять тебя хочу, смысла я в тебе ищу».
А 1 сентября — новый учебный год, пятидесятый мой учительский год в школе.
Лев Айзерман
