Если бы… — грусть. Грустить люблю. Только это не тот случай. Далеко не первый, и знаю — не последний. Поэтому зимы боюсь. Ведь как всегда, будет обострение. Где он — предел? Каждый раз кажется, что хуже уже не бывает.
Но что делать, если грусть сама «пошла»?
Откуда, откуда такое ощущение потерянности и одиночества среди самых родных людей? Откуда такая пустота и надломленность? Отчего слёзы ручьями хлещут? если всё равно — где и как…
И почему, почему зная и понимая, что всё в порядке — вот так стыдно, противно и паршиво? А может потому и плохо, что всё хорошо? Наверное, очередная встряска нужна, чтобы разом, наотмашь всю дурь из головы и сердца. Потому что уже «за деревьями леса не видно». Не ценю, не радуюсь тому, что есть.
Что это? Усталость? Болезнь неодиночества? Депрессия? Слишком давно и слишком долго. Уже даже не хроническое. Хуже. Душевный климакс
Грудная клетка вывернута — живым мясом наружу. Малейший полутон-полувзгляд (не тот) заставляют корчиться и в судорогах биться. Как нудно жжёт, и жжёт… Прожигает насквозь. К горлу подкатывает.
Кто знает что такое захлёбываясь глотать собственные слёзы, о которых никто, никогда не узнает? Подчёркиваю — никто и никогда… Это слёзы, которые выталкивают боль. (Так тело само избавляется от заноз). Временная анестезия. Потом всё равно будут возвращаться, только в виде побочных эффектов. До следующих заноз.
Не говорите мне, что я сильная. Столько раз это слушала. Ведь вы не знаете… Я слабая. От бессилия своего — стучать в сердца так, чтобы услышали — держу свою боль внутри и никому не показываю. «Быть ракушкой. Тем маленьким существом, которое живёт в ней. Иметь возможность при малейшем намёке на боль (чувств) захлопнуть крепко-накрепко створки своего гиперчувствительного сердца. И чтобы ни чем, никак… Забиться в самый дальний, самый узкий и тесный завиток своего я. Ещё дальше, ещё глубже. Не слышать никого. И чтобы никто не достучался». И не сделал больно. Скоро это ракушка лейтмотивом будет выныривать из всей моей писанины.
…
Целый ящик писем, оставленных без ответа. Открываю, смотрю на них и опять закрываю. Эмоций при этом — ноль. Только совесть
Ваша Ольга Либенсон
