На стадии производства байопик Кирилла Серебренникова «Лето» о Майке Науменко и Викторе Цое вызвал массу нареканий. Всё началось со слухов о том, что режиссер, якобы, хочет изобразить Цоя геем. Новость же о том, что Майка сыграет Рома Зверь, всегда считавшийся у «правоверных рокеров» персоной нон грата, вызвала настоящий шабаш в соцсетях.
Лишние вопросы снялись, когда фильм три месяца назад наконец-то вышел прокат. Оказалось, что история творческой дружбы Науменко и Цоя и их же соперничества из-за женщины подана на удивление целомудренно и деликатно, а элементы мюзикла и масса отсылок к другим культовым фильмам превращают «Лето» в добрую фантасмагорию, которой нам всем давно не хватало. Мнения свидетелей той эпохи, правда, всё же разделились. Олег Нестеров из «Мегаполиса» горячо зазывал всех в кино, мотивируя тем, что так всё и было. А Борис Гребенщиков, осиливший из «Лета» лишь первые 40 минут, окрестил его «прекрасным фейком».
Стало понятно, что уже на этих противоречиях можно построить увлекательный кинопродукт – и Кирилл Серебренников не упустил такой возможности, сделав к «Лету» документальный постскриптум «После Лета». 48-минутная картина представляет собой интервью Скептика из «Лета» (Александр Кузнецов), взятое у вдовы Майка Натальи Россовской, их друга Игоря «Иши» Петровского, критика Артемия Троицкого и других культуртрегеров тех времён.
Все беседы проходят в локациях картины – на пляже, где знакомятся экранные Майк и Цой, в коммуналке четы Науменко, в Ленинградском рок-клубе, на квартирнике и в звукозаписывающей студии. В повествование вживлены песни главных героев в оригинальном исполнении, а также отрывки из «Лета» (часто – в цвете). Каждый из участников фильма проводит тесты интерьеров на подлинность. Мнения разделяются. Глава Ленинградского рок-клуба Николай Михайлов, кажется, всем доволен, а заполошный Андрей Тропилло поначалу разносит старания реквизиторов в пух и прах, но, анализируя детали, приходит к выводу, что совпадений не так уж и мало.
Лучше всех интервьюеру удалось разговорить Игоря Петровского, который, судя по всему, до сих пор искренне скорбит по ушедшему другу. Что касается Натальи Россовской, то она, по большому счёту, так и осталась «вещью в себе», той самой «Сладкой N», одой которой, по сути, и является весь фильм «Лето». Но если её экранная копия кажется абсолютной пустышкой, то она сама, хоть и скрытничает, всё же дает нам понять, что именно благодаря присущей ей внутренней свободе Майк имел возможность реализовываться как музыкант и всецело отдаваться любимому делу.
Роль Скептика в «После Лета» тоже исключительно важна. Когда его собеседники чересчур увлекаются или впадают в менторство, он насмешливо смотрит в камеру. Таким образом, главным героем фильма становится именно зритель, который волен выбирать, что для него ценнее: сентиментальные воспоминания Петровского, резкие выпады вдовы Майка против 80-х или пророчества Севы Новгородцева о грядущей неизбежной буре.
Денис Ступников,InterMedia
