18 апреля не стало Леонида Хейфеца — режиссера классической школы, настоящего творца и художника, театрального педагога от бога. 4 мая ему исполнилось бы 88 лет. Его ученики написали в соцсетях, что ушел отец. Режиссура была его единственной страстью. Он тратил на репетициях так много сил, что выходил после них как выжатый, в запотевших очках.
Ученик Хейфеца и один из самых востребованных сегодня актеров Александр Петров, снявшись в фильме «Текст» Клима Шипенко, сделал признание: «Могу честно сказать, что это первый фильм, который я хотел бы целиком показать моему мастеру Леониду Ефимовичу Хейфецу — из моих семи лет работы в кино. Потому что картина не вызывает у меня ни одного вопроса ни с точки зрения режиссуры, ни с точки зрения моего актерского существования в кадре. Я понимаю, что благодаря этому фильму делаю большой шаг вперед в профессии». Вот как удивительно — став успешным актером, Петров все еще хочет что-то доказать своему учителю. И не он один. Многие ученики Хейфеца, которых он сознательно, в воспитательных целях или не преднамеренно, «не видел», жаждали ему доказать, что не случайно пришли в профессию.
Буквально за неделю до кончины Леонид Ефимович выписался из больницы, и, казалось, ничто не предвещало такого скорого ухода. Хотя последние годы были очень тяжелыми для него и его близких. В 2019-м ему вручили «Золотую маску» за вклад в развитие театрального искусства, а потом произошла трагедия. Хейфец набросился на врача «скорой помощи», нанес ему травму, когда тот хотел измерить ему давление. Это было как приговор. В понедельник вечером режиссера нашли мертвым в его квартире на Солянке. Он умер очень быстро — оторвался тромб.
А когда-то Хейфец шутил, что никто не обращал на него внимания, пока он не начинал работать. Он был очень темпераментным и страстным человеком. Легенды ходили о том, как однажды в ГИТИСе Леонид Ефимович заглянул в учебную аудиторию, где репетировали студенты — не его, чужие. Сцена, где клиент приходит к проститутке, им не давалась. Хейфец не выдержал, выбежал на сцену, запрыгнул в кровать и крикнул: «Это я к тебе пришел, проститутка». На репетициях он был царь и бог. Мастерски разбирал пьесы, умел несколькими фразами привести актера в нужное состояние. Поверхностности в профессии не терпел и расстраивался из-за учеников, которые так и не научились глубоко нырять, ударились в коммерцию.
Сам Хейфец в режиссуру пришел не сразу. Он родился в Минске, там же окончил политех, два года работал инженером на подшипниковом заводе. Все это время ходил в драмкружок. Не раз потом вспоминал, как со школьных лет любил кривляться. А его замечания собратьям по кружку оказались ценными. Первые ростки режиссерской мысли стали понемногу выходить на поверхность. В какой-то момент Хейфец понял, что инженером быть всю жизнь не хочет. Он взял на десять дней отпуск и поехал в Москву поступать на режиссерский факультет ГИТИСа. А своих минских всегда привечал, дружил с изумительным кинорежиссером Валерием Рубинчиком, который тоже родом из Белоруссии. Как-то в Москву привезли из Минска спектакль по пьесе «Рядовые» белорусского драматурга Дударева, который и сам приехал. Прямо в кулисах Валерий Рубинчик познакомил нас с Хейфецем. Собрались все свои, минские, и это было братство. А Хейфец проявлял интерес к людям. При первом закулисном знакомстве расспрашивал о работе в газете, чувствовалось, что следил за печатным словом, ценил труд критика и журналиста.
В ГИТИСе у Хейфеца были гениальные педагоги — Алексей Попов и Мария Кнебель, так что театральную эстафету он получил через одно поколение от Станиславского. Потом преподавал более 30 лет в театральных училищах им. Щепкина и Щукина, в ГИТИСе. А начинал с осетинской студии. Во Владикавказе и теперь работают его ученики первого призыва.
Со студентами Хейфец был строг: опоздал — к занятиям не допускаешься. Учил быть профессионалами, и главное — людьми. Прививал открытость, считая, что стена между людьми, любая изоляция — беда. Он постоянно объяснял молодым, что все уже было в этом мире, развенчивая миф о том, что именно с них, уверенных в своей исключительности, все и началось. Экзамен на профпригодность — этюд со сбитой птицей. Вот лежит она со сломанными крыльями в замерзшей луже — действуй. В зависимости от того, как отреагируешь, и решится вопрос с поступлением.
Среди его учениц — актриса Малого театра Светлана Аманова. Там же работает другая его студентка, Ирина Тельпугова, ставшая потом женой. У них родилась дочь Александра, которая закончила МГУ, а потом уехала к мужу во Францию. Там теперь живет и внук Хейфеца Иван. Первая жена Леонида Ефимовича — его однокурсница Антонина Пипчук — тоже живет во Франции. После того как они расстались, она стала женой художника Олега Целкова. В Париже живут дочь Хейфеца от первого брака Ольга и внучка Ксения.
Александр Петров, Павел Деревянко, Виктория Толстоганова, Антон Привольнов, Александр Паль, Артур Смольянинов, Анастасия Мишина, Нина Чусова, Александр Молочников, Дмитрий Акриш — все это ученики Хейфеца. Все они вспоминают, как он снимал очки во время занятий. Означало это конец. Значит, все плохо. Почти все в один голос говорят, что мастер их «не видел» практически до четвертого курса, а они старались ему понравиться. Александр Паль вспоминает, как Хейфец ему говорил: «У тебя же рожа». Никто не обижался. Хейфец будто клеймо на лбу ставил ученикам. Скажешь, что учился у него, и это как пропуск в профессию. Его учеников в ГИТИСе называли «хейфецами». Есть же «фоменки», учившиеся у Петра Фоменко, «кудряши» — воспитанники Олега Кудряшова, «женовачи» — Сергея Женовача.
— Я благодарен своему мастеру за то, что он для меня сделал, — говорит Павел Деревянко. — Во время учебы в ГИТИСе он не очень верил в меня. Точнее сказать, совсем не верил. И на четвертом курсе, когда мы готовили дипломный спектакль, я только и думал: «Вот бы он подошел ко мне, похлопал бы по плечу и сказал бы: «Ну ничего, молодец». И так и было, когда я сыграл Башмачкина. Последнее время я его не видел. Он совсем ослеп, и мы с нашей группой переписывались в чате — не дошли до него.
— Ученики Леонида Ефимовича стали первоклассными артистами, независимо от того, повезло им с кино или нет, это профессионалы. Как он учил?
— Был жесток, и если не гнобил, то всегда хлестко разбирал наши работы, не сдерживался в выражениях. В то время как на курсе у Фоменко все были уже гении как минимум. И если по ГИТИСу «фоменки» такими и выглядели, то мы у Хейфеца ходили понурые и угрюмые. Но я так скажу: кто выдержал, кто смог, тот прорвался.
Собственная режиссерская карьера Хейфеца началась в Рижском ТЮЗе с постановки «Сотворившей чудо» Гибсона, потом был дипломный спектакль в Центральном театре Советской Армии, «Смерть Иоанна Грозного» по пьесе Алексея Толстого, которую сочли опасной, подрывающей устои. Счастье было недолгим. По цензурным соображениям Хейфецу не давали выпускать спектакли, закрыли «Тайное общество» по Шпаликову, «Любовь Яровую» Тренева, «Два товарища» по Войновичу. Через 18 лет он вернется в Театр Армии худруком, поставит «Павла I» Мережковского с Олегом Борисовым.
Светлана Хохрякова
