Из разговора, случившегося в супермаркете «Перекрёсток».
– Ну, как жизнь, что новенького?
– Жизнь, говоришь… А что с ней сделается, как шла, так и идёт. А вот насчёт новенького, начальник, я так тебе скажу. Старенькое нам верни. Мы в твоём новеньком как в дырявых галошах шляндаем.
Отошёл в сторону и подумал: «Нет, что ни говори, а народ у нас наваристый».
Предвыборное море потихоньку начинает штормить. Политологи сетуют: ну какие это выборы – без интриги? Их можно понять. Интрига – это товар, который упаковал в красивый пакет и продал не пойми кому. А так никакой загадкой не заманишь – всё ясно.
Сентябрьский съезд единороссов – эта мобилизованная 11-тысячная толпа «легионеров» – превратился в шоу. Тандем объявил, что не будет потрошить властного орла, а просто поменяет головы местами. И хотя всякий здравый политик и попросту неглупый человек предполагал, что так оно и будет, однако сохранялась крохотная надежда: а вдруг… случится нечто внепрограммное и неожиданное?..
Что именно, никто не знал, но хотелось. И нет сомнения, при всей договорённости, о которой не устаёт повторять Медведев, не очень осознавая, что этими словами он топит себя, президент пытается внушить своим сторонникам, наивно поверившим в него, успокоительную мысль: «Ребяты, вы не бросайте меня, я что-то придумаю, и каждый из вас получит кусок сладкого пирога. На каком этапе власти это будет, я пока не знаю, но будет обязательно».
Так называемые элитные сторонники из либерального лагеря за так ничего не делают. Они однажды пали на колени, вознеся руки к небесам: «Приди к нам, рынок, и отрегулируй всё». И рынок пришёл! Но не тот, который регулирует, а тот, который грабит. И тотчас возвышенная молитва превратилась в проклятье.
Увы, либеральное окружение Медведева из той самой когорты. «Отречение» от престола, сотворённое Медведевым, шокировало доверчивых сторонников президента, считавших «Единую Россию» своим главным оппонентом. «Оппонент» в этой ситуации – очень щадящее определение противостояния «Народному фронту». И если Путин нашёл способ очеловечить или обнародить партию, которая в своём настоящем варианте (партия чиновников) полностью исчерпала ресурс, и этот шаг Путина и правомерен, и прозорлив, то всякое подражание есть шаг, уценяющий значимость, потому как копия всегда проигрывает оригиналу. Большое правительство, которое собирается возглавить Медведев, – это торжество принципа открытых дверей. Звучит приятно: «Желающие получить облучение властью. Просьба заходить. Вход свободен».
Жизнь доказала незыблемость одной истины. Она касается системы управления. Чтобы развалить дело, замысел, структуру, её надо укрупнить, объединить. Оглянитесь вокруг. Укрупнение министерств, которое безграмотно началось в 90-х, продолжалось в двухтысячные и продолжается по сей день, привело к абсурду не только систему управления, но и кадровый ресурс. Случился массовый исход профессионалов из мира управления. Они стали не нужны. Ибо пришедших в коридоры власти непрофессионалов тяготит присутствие умеющих и авторитетных. И недоумевающие и разочарованные сторонники, уединившись, рассуждали: «Оказалось, что он не с нами, а с ними. И более того, они договорились между собой. И даже Дворкович, будучи едва ли не главным советником президента, узнал об этом кульбите «кто куда» на самом съезде. Где он оказался в качестве высокопоставленного участника (зрителя), в чём сам признался в своём интервью Ларри Кингу, чем поверг последнего в осмысленный шок. Ближайшее окружение президента, его самые доверенные лица не знали истины. Ларри недоумевал, как может быть то, чего не может быть.
Перед Медведевым очень непростая задача – как, потеряв единомышленников, ориентированных на него до сентябрьского политического шоу «Единая Россия»+«Народный фронт», восполнить потерю. Выход один – заменить единомышленников на попутчиков. Это и проще, и легче.
Идея Большого правительства – бесспорно, поиск своего варианта расширения базы сторонников. Это, по сути, тиражирование в несколько изменённом виде идеи «старшего брата».
Если же рассматривать ситуацию с профессиональной точки зрения, то надо признать: правительство только тогда значимо, когда оно – некая «каста» сверхумеющих, авторитетных и сверхпрофессиональных людей. Неслучайно министры прошлых времён превращались в неких гуру, которым посмертно ставили памятники. И таких министров был не один и не два. А делать из правительства некий «Разгуляй», что непременно произойдёт и с Большим правительством, мне представляется крайне рискованным.
Если Дмитрий Анатольевич создаст Большое правительство, чтобы тем самым усилить обратную связь, а проще говоря, связь с народом, рискну уточнить: для правительства это не самое главное. Для правительства самое главное – управленческий профессионализм, а не омолаживание или демократизация. Связь с народом олицетворяет парламент, который избирается народом, и общественные институты, которые создаются опять же через механизм выборности, а не назначения. Это же нелепость, когда Общественная палата, якобы олицетворяющая наше общество, назначается властью, а не самим народом.
У правительства несколько иные приоритеты, нежели максимальная открытость, хотя она в определённых параметрах не помешает. Это прежде всего – управленческий профессионализм, высокая образованность и знания в той сфере, которой министр руководит. У нас же всё наоборот: непрофессионализм в почёте, а фундаментальный профессионализм – изгой. И бесконечная риторика высшей власти об омолаживании правительства, погружение его в демократические модуляции даёт только опрокидывающий эффект. Прежде чем стать членом правительства, человек должен состояться как личность через результат сотворённого им дела, которое для него – дело его жизни.
Бесспорно, идея Большого правительства – идея вынужденная. Неотвратимое желание Медведева заявить себя как человека, привносящего иные нормативы в существующую жизнь. Желание найти ещё один оплот для своих сторонников, что в сложившейся ситуации не так просто. Ибо сначала придётся переубедить разочаровавшихся, которые были нацелены на другого Медведева, и нащупать новых в среде, как отметил политолог Николай Петров в «Независимой газете», неорганичной для Медведева. Ибо ранее, расширяя оппозиционное поле и своим правом, он как бы отжимал политическое пространство от «Единой России», что, бесспорно, вызывало в тот момент в её рядах недовольство. И вдруг в один момент ситуация развернулась на 180 градусов. И президент отныне возглавляет список «Единой России». На недавней встрече в Барнауле с активом единороссов президент обрушился с критикой на оппозицию, исполняя ещё недавно некую роль защитника её политических интересов. Единороссы, не вполне доверяющие президенту, приняли эту критику на ура.
Можно понять непростое положение Медведева. Вчера как президент он требовал честных выборов и исключал использование административного ресурса как инструмента давления на избирателей. Сегодня, оказавшись во главе правящей партии, вынужден приходить к другому пониманию. Если он как новый оракул партии не употребит тот самый административный ресурс высшего ранга, он может получить результат, несопоставимый с прошлыми выборами. Что будет воспринято как очевидное поражение. Не лишённый амбициозности Медведев этого позволить себе не может. Тема Большого правительства стала темой № 1 на страницах прессы и в Интернете.
Примечателен симптом думских единороссов. Они полагают, что дело идёт к тому, что они могут оказаться за бортом Большого правительства или займут своё место в третьем, отдалённом, эшелоне сочувствующих. Раздвоенность Медведева вполне логична. Число его сторонников, особенно среди молодёжи, которой он в своей пиар-кампании «Вы мой ресурс» уделяет ощутимое внимание, бесспорно, растёт. Сложнее с другими категориями избирателей. Столь быстрая смена образа одних радует, других раздражает. Раздражает умудрённых, приводит в восторг замеченных президентом.
ДАВКА У ВХОДА Нашествие телеведущих в новых кадровых вариациях президента представляется неким смещением сознания.
И телеведущие всевозможных шоу готовы оправдать надежды президента. Сергей Минаев, ведущий программы «Честный понедельник» на НТВ, не скрывает своего восторга. Мы молоды, нам верит президент, и народ нас любит, и бюрократы нас боятся. Так что дайте нам шанс, Дмитрий Анатольевич, и мы встряхнём правительство! А Марат Гельман в той же передаче заявил о своём непоколебимом авторитете в мире культуры. И он уже подобрал кандидатуры на пост министра культуры на смену Авдееву, человеку высочайшей образованности, бывшему до того послом во Франции, заместителем министра иностранных дел. Трудно определить, опираясь на какие исследования галерист Марат Гельман обнаружил наличие своего значимого авторитета в мире культуры. Количество скандалов, в которых участвует? Ах да, чуть не забыл – он самозабвенно «мочил» Лужкова. Это президенту должно понравиться. Уважаемый Дмитрий Анатольевич, мы понимаем, что вы настроены властвовать долго, и ваши сторонники называют цифры немыслимые – и 18 лет, а то и 20 лет и более. Но есть несколько проблем, не решив которые власть обречена, и не потому, что она не перескочит барьер «любит / не любит».
Нет. Проблема в другом – наша эпоха, эпоха трагическая, вобравшая в себя катастрофы мирового масштаба: распад СССР, мировой кризис плюс внутренние катастрофы, породившие «лихие 90-е», свой экономический кризис, дефолт, чеченская война. Как говорится, есть что записать в «чёрную книгу». И как результат – сначала треснул, а затем рассыпался морально-нравственный остов страны. А это для России – крах! Произошла вороватая подмена элиты.
Страна лишилась героя нашего времени: рабочего, крестьянина, учёного, инженера, врача, учителя. Никого нет, кроме юристов, экономистов и бухгалтеров. Некая структурно-системная абсурдность: экономика стоит, а экономистов и банковских работников – прорва. И молитвы младореформаторов о рынке, который всё отрегулирует, и Западе, который нам поможет, сотворит чудо и подарит нам вместо негодного собственника по имени «государство», собственника успешного, способного совершить производственный рывок, внедрить «новые технологии, повысить производительность труда и его эффективность», – абсолютно всё потонуло в мифологическом болоте. Народ и обманули, и обокрали. Мы и по сей день подсчитываем урон, который понесли: финансовый, интеллектуальный, экономический, моральный. Но в этом перечне нет двух составляющих: утраты авторитета власти и утраты социальной справедливости как таковой. И нескончаемые вопли заказных политологов, что «ничего мы не утратили, справедливости как не было, так её и нет». Увы, господа, она была, согласно нормам той политической системы, в которой жила страна. Чтобы ощутить и понять, надо прожить. Болтовня о реальности не может заменить реальность, в которой жили сотни миллионов людей.
Для нас концепт развития социализма «догнать и перегнать» ныне нереален. Власть все силы бросила на поношение социализма, вместо того чтобы использовать его прорывными политическими технологиями.
Остановившиеся и простоявшие двадцать лет предприятия и чёрные проёмы окон неработающих цехов бывших заводов и фабрик – вот узнаваемый пейзаж нашего времени. Да, это экономическая катастрофа. Но мы не отдаём себе отчёт, что случилось нечто большее – страна утратила школу жизни. Там, в трудовых коллективах, на заводах и фабриках, ударных стройках, человек становился личностью. Это было его взлётной полосой.
Успешно эту школу жизни прошли выдающиеся директора крупнейших заводов и фабрик. Начинали у токарного и слесарного станков, министры, депутаты, партийное руководство всех рангов. Прошедшие двадцать лет этот фундамент профессионализма уничтожили практически дотла. В жизнь входит новое поколение, которое социолог Леонтий Бызов в «Литературной газете» справедливо назвал новорусской нацией. Нация, проживающая на территории России, но утратившая исторические корни и ментальность русского человека, его добродетель, которую он обретал, проходя через все испытания жизни на протяжении веков, так же как соборность, бескорыстие, доброту, жертвенность. Это современные жёсткие люди, ориентированные только на защиту собственных интересов, говорил в своей статье социолог.
Мы просмотрели перелом русского национального самосознания.
В стране сформировался рождённый в конце 70-х и начале 80-х новый социальный феномен. И Бызов дал ему точную характеристику. Он условно назвал его младонационализмом. Всё логично, феномен «лихих 90-х» – младореформаторы как начало этого процесса. Эта нарождающаяся идеология перечёркивает навсегда жертвенную роль русских как строителей Третьего Рима и Третьего интернационала. И Бызов прав, утверждая, что этот нарождающийся этап младонационализма можно определить как «национализм для себя». Что, по существу, логично для эпохи индивидуализма, в которую мы вошли, её опорой является примат частной собственности, всё остальное – во-вторых и в-третьих. Этот младонационализм не интересуется политикой. Молодые вошли в жизнь в период политической усталости общества, когда на нет сошла волна общественного подъёма, что было присуще 90-м годам.
На смену пришли атрофия, жёсткое социальное и материальное расслоение. Они рождают иные идеалы: «для себя и только во имя себя». Эти идеалы перечёркивают любые призывы к объединению вокруг каких-либо общих идей и целей. И назовите их как угодно – модернизацией, идеологией рывка. В сознании этих людей подобные призывы не сработают.
И обо всех призывах «возродить великие составляющие, – как пишет Бызов, – соборность, коллективизм и бессребреничество» можно забыть. Вот что нас ждёт в предстоящую эру продолжающегося правления тандема.
Эта новая генерация будет заказывать музыку. Вот что значит потерять школу жизни. Возможно ли остановить этот процесс? Возможно, образовав не вокруг, а внутри власти ядро выдающихся профессионалов. Не менеджеров, а профессионалов. Ибо менеджер в своём базовом понимании – это специалист по организации продаж. Власть перепутала и сделала ставку не на те силы, посчитав их своими. А свои – не значит умеющие и профессиональные. У них одно удобное преимущество – они свои.
Сегодня и президент, и премьер пусть поздно, но всё-таки стали говорить, что необходимо вернуть ремесленные училища, техникумы, надо сделать значимость специалистов в сфере определяющего производства, и не важно, кто ты – токарь, слесарь, конструктор, тракторист, животновод, учитель, врач, молодой учёный, шахтёр или металлург. Беловоротничковый штурм номенклатуры губит страну. Они практически паразитируют в своих компьютерных мирах и высасывают соки из плоти отечества – вот опора и мир тех самых младонационалистов. Уважаемый тандем, именно они обеспечивают концепт «Рост без развития». А это и есть ёмкий портрет краха.
Правительство, как мне кажется, создаётся не по принципу расширения, необъятности под девизом «Заходи, вход свободный». Нет, и ещё раз нет. Правительство, по сути, некое единение самых значимых, где понятие «жизненный опыт» – определяющая составляющая на право быть членом правительства. Не вне молодого поколения, а вместе с ним, когда молодое поколение должно сдать экзамен на право быть частью этого пула.
И если парламент вопреки утверждению уважаемого Грызлова – это место для дискуссий, то правительство – нечто иное. Оно мотор, двигатель машины под названием Страна. И премьер, который и есть водитель, должен не только иметь водительские права, но и знать машину – этому можно научиться только у умелых.
ЗЕРКАЛО Who is who mister Putin? – таков логотип Путина с 2000 по 2008 год. Как, впрочем, и с 2008 по 2011 год. Естественно, в иной роли, но очевидное постоянство осталось – интрига и как её следствие – затуманенный горизонт. От ельцинского времени его отделяют одиннадцать лет, которые поименованы как «эпоха Путина». Стартовать от самого себя – это непросто. Но другого выхода нет. Вопрос по существу: как обществу на предстоящие двенадцать лет предложить другого Путина?
Генерала де Голля Франция боготворила. Он был символом страны. Его значимость и авторитет были настолько велики, что невозможно было представить, что когда-нибудь Франция от него отвернётся. Но так случилось – Шарль де Голль ушёл. Студенческие волнения буквально взорвали Францию. Это был озвученный протест против де Голля. Эти волнения стали неким толчком, побудившим его оставить политический олимп. Спустя какое-то время я был во Франции. И случилась возможность встретиться с некоей высокоранговой особой из окружения президента Франции Жискара д’Эстена, кажется, это был советник президента. Я спросил его: «Почему ушёл генерал де Голль? Неужели студенческие волнения, прошедшие под флагом антидеголлевских настроений, могли опрокинуть эту глыбу?» Высокопоставленная персона ответила мне: «Это лишь повод, не более. Он был слишком долго: и как президент, и до того. Он надоел. Франция от него устала».
Россия не Франция, Россия – терпеливая страна, но всё имеет свои пределы. И будущий премьер оказывается в ловушке. Один из главных ресурсов вступающей на престол власти – возможность обвинить предшественника в неудачности своих первых шагов. Потому как виновато неблагополучное наследство, которое он получил. У Медведева этого ресурса нет, как его нет и у Путина, ибо предшествие каждого из них – это его предшествие. Как первый, так и второй не устают повторять, что в целом они довольны результатами своей работы.
И президенту нравится быть президентом. «Работа президента, – говорит Медведев, – интересная». «И работа премьера интересная», – сообщил недавно Дмитрий Анатольевич. Практически создалась атмосфера непререкаемости по отношению ко всему: решениям, поступкам, капризам власти.
И признаем очевидное: нескончаемые встречи либо президента, либо премьера несопоставимы как по частоте, так и по охвату аудитории с тем, что было и при Горбачёве, и при Ельцине. Можно оценить это как предвыборный пиар тандема, что отчасти справедливо. Но и во вневыборные периоды мы видели работоголиков, а не властных апостолов, работающих с документами. Но дьявол кроется, как известно, в деталях.
Сверхобилие информационных поводов, которые инициируют высшие персоны государства, и как итог – заполнение ими телевизионных экранов на ведущих каналах имеют очевидный изъян. Жизнь страны вне этих встреч и поездок как бы перестала существовать, и обществу достаточно жёстко рекомендуют рассматривать любые проблемы через призму видения таковых либо президентом, либо премьером.
А взгляд рядового человека на проблемы уподоблен прибору разового пользования. Выпил из пластикового стаканчика сок или чай – и выбрось его.
Сегодняшняя жизнь не лишена абсурдности. В информационной практике ранее существовало одно исключительное правило: президент страны – вне критики, потому что он президент. И пресса приняла этот норматив – именно первый президент России утвердил Закон «О свободе СМИ».
Но то, что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. На правительство этот внекритический норматив не распространялся. Правительство критиковали. До того момента, пока не стал премьером Путин. Возможно, это была инерционная сила – как некая дань Путину за определённые успехи его президентства. Обеспечение стабильности, прекращение конфликта ельцинских времён между парламентом и президентом, возвращение достоинства России, укрепление позиции в мировом сообществе и пусть сверхсдержанное, но всё-таки начало восстановления отечественного производства в таких сферах, как автостроение, металлургия, и пусть медленное, но повышение оплаты труда бюджетникам (врачам, учителям)...
Увы, но удовлетворённость своей работой президента и премьера не исключает просчётов и неэффективных шагов в деятельности как правительства, так и президентской администрации. Выросшая коррупция в эпоху путинского президентства, а равно и премьерства – очевидное тому подтверждение. Обратная связь имеет смысл, когда как об успехах, так и о причинах заговорит народ, а не персоны, приглашённые в Большое правительство, обозначенные высшей властью как желательные. Некая наивность: кто же вернёт предложенный пирог, не откушав его? И как только приглашённые почувствуют, что есть желание у них этот пирог забрать, своё недовольство они тут же материализуют, тотчас вспомнят о своей прошлой оппозиционности.
РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ИМИТАЦИИ Мне кажется (я хотел бы ошибиться), что очень многие из предполагаемых членов будущего Большого правительства любят критиковать, но сверхболезненно относятся к критике в свой адрес. Особенно это присуще персонам, получившим наркотический укол телевизионной популярности. И монолог ведущего на НТВ Минаева лучшее этому доказательство: «Мы можем, нас знают, нас почитают, а бюрократы нас боятся!»
И вот ему предложили стать бюрократом, он покинул экран, ибо совмещать одно с другим невозможно. Как будет рассуждать Минаев: «Да, кому-то нельзя, а нам можно. Мы значимы, Дмитрий Анатольевич, пока нас видят». Вот что нас ожидает. Отсутствие навыков управления не может компенсироваться узнаванием лица.
Россия – громадная страна. Порой не доедешь, не долетишь, не докричишься и не углядишь. Управлять такой страной трудно. И потому в России, как нигде, необходимы доверие народа и помощь его собственной власти. Ныне социальный разрыв между властью и народом невероятен. Власть у нас разная: и очень богатая, достигшая верхних этажей, и умеренного достатка – на нижних этажах, но мечтающая стать очень богатой.
СОН НАЯВУ С народом сложнее. Переход из одного социального слоя в другой не исчисляется месяцами, это движение, рассчитанное на годы, а то и десятилетия. Утрачены нормативы советских времён: поэтапность профессионального роста, востребованность человека, гарантированность его будущего исходя из данности полученного образования и значимости идеи, которой присягнул на верность. А также наличие очевидной перспективы не только для себя, но и для семьи. Потому как существовала некая незыблемость правовых норм: бесплатное образование, бесплатная медицина, бесплатное жильё. Именно эти компоненты социализма заставили отступить капитализм и перейти из категории самообогащающегося капитализма в категорию социально ориентированного. Это, если угодно, едва ли не главная заслуга социализма, просуществовавшего в нашей стране свыше 70 лет.
Естественно, одномоментно опрокинув всё это и не создав ничего равного по воздействию на личность, мы обрекли страну на мучительные испытания. Появляется совершенно другое поколение, поколение вне норм, поколение, замкнутое на себя, никому и ничему не верящее. И Манежная площадь, и Русский марш – симптомы поведения этого нового поколения.
Такова плата за утрату политической системы. Взамен мы получили социально-политическую несуразность. Идти дальше по пути укрепления вертикали вряд ли разумно. Вопрос в другом. Как дисциплинировать демократию, как общественные инициативы сделать плодоносящими и авторитетными. Как идею гражданского общества из молитвы одиночек превратить в гимн всего народа. А это значит – переродиться власти и перевести властный поезд с рельсов обогащения на рельсы служения народу во имя торжества идеи: «Великой стране – великое будущее!» Сможем ли мы, народ, это сделать? Ответить на этот вопрос непросто.
Повторюсь. Утрата героя нашего времени, а точнее, подмена его, как и вороватая подмена элиты общества, когда место талантливых, неповторимых, сверхпрофессиональных, почитаемых и за талант, и за масштаб сотворённого дела, вдруг заняли сверхбогатые, с невнятной биографией обретённых миллиардов – такие потрясения не проходят бесследно. Это лишило целые поколения примера для подражания. Что значит служить своему отечеству и сохранить достоинство на всю жизнь? А вместе с этим уходит в никуда энергетика сопротивления и вера в возможности своего «я». И в ответ на нескончаемо повторяемые лидерами страны призывы: «Мы можем! Мы должны!» – катится ответное эхо по цехам полуразрушенных предприятий, по улицам вымирающих деревень, по горам терзаемого неуходящей войной Кавказа. Не можем… Не можем… Не можем! И дело не в ленивом народе, что не устают повторять наши неолибералы, демонстрирующие нравоучительное высокомерие и самодовольство. Нет, господа, наш народ способен творить чудеса. И он не раз доказывал это.
И думать, что увеличение пенсионного возраста и продолжительности рабочего дня есть некая возможность превратить ленивых в деятельных, – не более чем затмение разума либеральных экономистов. Всё это свидетельство глубочайшей оторванности от народа тех, кто пытается программировать его жизнь.
У нас удручающий уровень смертности, как и продолжительности жизни. Наша демография не вселяет оптимизм. Неужели вы не понимаете этого, творители всевозможных стратегий? Рабочий день шахтёра, сталевара, машиниста и рабочий день банковского менеджера – это не одно и то же, господа. А расширение территории кладбища – не лучший экономический ресурс. Нельзя перечёркивать завоевания прошлого, не предложив взамен завоевания настоящего.
А на нет, господа, и суда нет.
Олег ПОПЦОВ
