ГМИИ им. А.С. Пушкина представил «Анатомию кубизма». Камерная экспозиция, разместившаяся в одном зале, преследует глобальную цель: показать, как зарождается замысел художника и — шире — стиль в искусстве. Эскизы Пабло Пикассо к картине «Авиньонские девицы» наглядно отражают поиск новых форм, а скульптуры и маски из Африки и Древнего мира напоминают, что и у модернизма есть глубокие корни.
Картина 1907 года «Авиньонские девицы» (авторское название — «Философский бордель») — рубежное произведение в творчестве Пикассо и одно из ключевых в истории искусства XX века. Оно ознаменовало рождение кубизма. И хотя в те же годы испанским гением были созданы еще несколько работ, стилистически родственных «Девицам» (так, в экспозиции ГМИИ представлены две гуаши 1907–1908 годов), именно это провокационное полотно получило максимальную известность и стало своего рода эстетическим манифестом.
Судьба «Девиц» оказалась непростой. Коллеги — Матисс, Дерен и другие — сочли полотно неудачей, крупнейшие коллекционеры, включая Сергея Щукина, не заинтересовались. Художнику удалось продать холст только много лет спустя, причем относительно недорого. В итоге работа попала в США, где и нашла свое последнее пристанище — в Нью-Йоркском музее современного искусства (MoMA).
Зато за океаном «Девиц» оценили сполна: сразу после приобретения в 1937 году картина вошла в постоянную экспозицию MoMA и никогда ее не покидала. По этой причине на выставке в Москве ее нет и быть не могло, даже если бы музейный обмен между двумя странами не был прерван. Впрочем, российским ценителям искусства эта хрестоматийная работа знакома по множеству репродукций, а вот эскизы к ней видел мало кто. «Анатомия кубизма» предлагает восполнить пробел.
В общей сложности художник создал более 800 эскизов к «Девицам». Представленная Домом-музеем Пикассо в Малаге тетрадь содержит около 60 из них и относится к маю-июню 1907 года. Здесь не только рисунки обнаженной натуры, в большей или меньшей степени перекликающиеся с пятью фигурами на полотне МоМА, но и наброски птиц, лиц, рук, натюрмортов, на первый взгляд не имеющие отношения к финальной композиции. Их все, однако, объединяет одно: стремление художника нащупать геометрические первоосновы форм, дойти до границ условности, сохранив при этом узнаваемость объекта.
В этом поиске художник опирался не только на собственное чутье, но и на шедевры прошлого. Символично, что первая картина, которую видит зритель, войдя в зал, принадлежит кисти вовсе не Пикассо, а Сезанна: это «Купание» из собрания ГМИИ. Французский живописец, предтеча кубизма, написал несколько десятков вариантов композиции с обнаженными фигурами, и как минимум один из них Пикассо видел.
Другим источником вдохновения для автора «Авиньонских девиц» стало искусство африканских стран, условность форм которого оказалась столь созвучна экспериментам модернистов. И этот мотив тоже отражен в экспозиции: над деревянными витринами возвышаются деревянные же «Фигуры первопредков» народности сенуфо (Кот-д’Ивуар или Мали) и копия бронзовой африканской маски. Не заметить их сходство с рисунками Пикассо невозможно.
Представлено и искусство античности: рельефы из Древнего Египта периода римского владычества, глиняная амфора из Ионии, статуэтка обнаженной женщины из Финикии... Внимательные зрители могут заметить, что, например, идею изображения фигуры одновременно в профиль и анфас Пикассо позаимствовал у египтян, а акцентированный геометризм линий человеческого тела — у греков.
«Анатомия кубизма» — из числа так называемых кураторских выставок, где интересны не столько сами экспонаты, сколько концепция исследователей. Вот и в данном случае на первом плане — оригинальная идея куратора Сурии Садековой: предъявить зрителю тот труд (во многом черновой), что стоял за «кубистической» эволюцией Пикассо, обернувшейся революцией. Для широкой публики эскизы интересны именно как свидетельства «застывшего процесса», редкая возможность заглянуть в сознание гения, а заодно и напоминание о том, что любое важное художественное явление вырастает не на пустом месте
Сергей Уваров
