Автора этих слов Антона Макаренко, наравне с итальянкой Марией Монтессори, американцем Джоном Дьюи и немцем Георгом Кершенштейнером, называют основоположником современного представления о воспитании. Система Монтессори с начала девяностых используется в нашей стране очень широко. А наследие советского педагога? Накануне 130-летия со дня рождения Макаренко мы задали его современным коллегам три вопроса: как часто вы вспоминаете «Педагогическую поэму», используете ли методику Антона Семёновича, актуален ли и сегодня опыт великого педагога?
Подгнило что-то…
Виталий Апевалов, учитель русского языка и литературы, Эртильский район, Воронежская область:
– К сожалению, вынужден констатировать: набор методов, приёмов и средств влияния у современного педагога весьма узок. Разговор с учеником после урока, замечание в дневнике, вызовы классного руководителя и родителей, докладные – вот, пожалуй, и всё. Даже резко поговорить с ним нельзя: «ребёнку с тонкой душевной организацией» можно нанести тяжёлую психологическую травму.
Конечно, поневоле вспомнишь Антона Семёновича Макаренко, подумаешь, как и один небезызвестный герой: «Подгнило что-то в датском государстве». А в нашем случае уже не подгнило – смердит от хамства и духовного убожества. Вся наша система образования сегодня заточена на воспитание подлецов. У нас, учителей, руки связаны: прав нет, одни обязанности. Я против рукоприкладства, но идею Макаренко о воспитании коллективом в целом поддерживаю, ведь лучше, по сути, никто и не придумал.
Наверное, каждый из нас ставил так вопрос в трудной ситуации с тем или иным учеником: «Если ты не будешь выполнять задание, то из-за тебя пострадает класс». Найдутся и такие учителя, которые скажут: «Что он такое говорит? Вот мы так никогда не делали!» Что же, у каждого своя совесть.
Так или иначе, опыт Макаренко должен быть востребован. Однако если тогда ему пришлось нелегко, то теперь в нашу либерально-попустительскую эпоху и сотая доля его приёмов невозможна. ¢
«Пищать» нынче разрешается
Елена Логинова, учитель начальных классов гимназии № 23, Челябинск:
– Часто, столкнувшись с капризами и избалованностью ребёнка, вспоминаю «Педагогическую поэму» и мечтаю: «Вот изъять бы этого ребёнка у этой мамочки... Да поселить в коммуну! Вырос бы нормальным человеком!» Семья не несёт ответственности абсолютно ни за что!
В воспитании Макаренко обязательно использовал наказание за проступки, но никогда не перегибал палку, умело сочетая индивидуальный подход с педагогикой коллектива. Сегодня «индивидуальный подход» доходит до абсурда. Каждый стремится выделиться, прослыть уникальным. Дети уже не чувствуют себя ровней друг другу. Ну и опять же родители. Вмешиваются в воспитательный процесс, требуя этого самого «индивидуального подхода» и оберегая ребёнка от всевозможных, как им кажется, трудностей и препятствий. Поэтому и приходится показывать своим четвероклассникам и «Республику ШКИД», и «Педагогическую поэму», уча их «Не пищать».
Трудовое воспитание – одна из самых щепетильных тем современного образования. Без разрешения родителей я не имею права даже попросить ребёнка стереть с доски, а что уж говорить о субботниках и производительном труде. В современном мире применить систему Макаренко в чистом виде можно разве что на необитаемом острове, настолько изменились время и дети. ¢
Вне доступа
Ирина Бубнова, доктор филологических наук, профессор Московского городского педагогического университета (МГПУ):
– «Педагогическая поэма» – одна из моих любимых книг. Думаю, она в значительной степени повлияла и на выбор профессии. Вспоминаю её в разных ситуациях, причём часто с горечью, понимая, что идеи А.С. Макаренко, если не забыты, то совершенно не востребованы, по крайней мере не востребованы практически (хотя я не слышала, чтобы о них вспоминали вообще). Вероятно, это может объясняться тем, что система образования сегодня совершенно иная, у неё иные цели и задачи, ну а отсюда вытекает и невозможность применения методов Антона Семёновича.
Для Макаренко главным было воспитание личности, сейчас эта задача не ставится. Даже если и звучат с высоких трибун какие-то правильные слова, то на деле всё направлено на то, чтобы сократить общение учителя и учеников (не важно, школьников или студентов) до минимума. Собственно, уже прозвучала идея от ректора Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова о том, что на смену преподавателям вузов, не имеющим научных публикаций по своему предмету, должны прийти онлайн-курсы.
Но, во-первых, преподавание и научная работа – это разные вещи. Далеко не каждый прекрасный преподаватель склонен сам писать учебники и далеко не все преуспевшие в науке способны преподавать. И, во-вторых, студенты (здесь могу только о них говорить) хотят общаться, они задают массу вопросов, когда им интересно то, что ты преподаёшь.
В личной деятельности я, наверное, часто следую тем принципам, которые у Макаренко были основными, даже если и не задумываюсь над этим. По крайней мере, стараюсь всегда предъявлять одинаковые требования, пытаюсь, по мере возможности, организовать занятия так, чтобы студенты работали коллективно (но коллектив в настоящем смысле этого слова создать невозможно), пробую развивать активную дисциплину. Ну и, несмотря на вал отчётов, который нас скоро удушит, делаю всё, чтобы оставаться профессионалом, это студенты действительно ценят. ¢
Возня с личностью
Надежда Сафонова, кандидат педагогических наук, Красноярск:
– Гениальность Макаренко я вижу в том, что он присущую беспризорности способность подчиняться неформальной и вредной самоорганизации улицы заменил формально такой же самоорганизацией, но уже с иной морально-нравственной установкой. Он создал такую систему воспитания, которая из людей, презираемых обществом, формировала граждан, нужных обществу.
Как бывшая воспитанница детского дома, прошедшая через удочерения, ответственно заявляю: лучше жить в хорошем детском доме, чем в семье, которая берёт тебя ради денег.
По Макаренко всё воспитывает: обстоятельства, вещи, действия, поступки людей, атмосфера в школе, дома и на улице. «Защищая коллектив, – пишет Макаренко, – во всех точках его соприкосновения с эгоизмом личности, коллектив тем самым защищает и каждую личность и обеспечивает для неё наиболее благоприятные условия развития». Но у нас и тогда, и сегодня педагоги, плохо знающие учение Макаренко, кричат о подавлении личности коллективом.
Всё дело в подборе методов формирования коллектива, нахождении правильной тональности отношений между подростками, учёт их индивидуальных особенностей и опыта жизни. Огромное значение в колонии Макаренко придавалось даже внешней эстетике. Ежегодно гектар земли засеивался цветами, которые потом украшали все жилые помещения. Каждый день в столовой белой скатертью накрывались столы и выдавались чистые носовые платки. Колонисты имели две парадные формы для выхода в город, приёма гостей и еженедельных походов в театр.
В разруху, в голод в колонии сеяли только элитные сорта пшеницы и кукурузы; разводили породу знаменитых английских свиней; работало множество различных мастерских и, конечно, было полное самообслуживание в быту. Всем выпускникам коммуны, поступившим в институты, на рабфак, выплачивались стипендии в течение всех лет обучения. Возможно ли такое в условиях современной России?
Советская организация общества отвечала основополагающей культурно-исторической традиции России, где общность всегда была выше, чем личность. В народе этот научный тезис выражался просто: прежде думай о Родине, а потом о себе. Но с середины 70-х годов стали внедряться зарубежные методики, ставящие во главу угла не коллектив, а неформальных лидеров. Произошло возвращение к «разрозненной возне с личностью», по выражению Макаренко. И уже к середине 90-х годов наследие гения педагогики было сдано в архив.
