В Москве показали спектакль Ивана Вырыпаева «Иранская конференция» — это польский проект, выпущенный в Варшаве силами основанной Вырыпаевым продюсерской компании WEDA и фонда Дмитрия Аксенова. На конференции побывала Алла Шендерова.
За 16 лет, прошедших с премьеры «Кислорода», рэперской версии десяти заповедей, ставшей манифестом не только своего поколения, но и всей новой драмы, актер и драматург Иван Вырыпаев снял несколько фильмов и разочаровался в кино, стал театральным режиссером, возглавил московский театр «Практика», потом женился на польской актрисе Каролине Грушке и в 2015-м уехал в Варшаву воспитывать дочь.
Ставить свои пьесы Вырыпаев, не слишком довольный тем, как это делают другие (справедливости ради вспомним, что «Кислород» ставил не он, а Виктор Рыжаков, давший ему путевку в жизнь), стал уже давно. Неважно, воплощает ли он свою композицию по стихам казахского поэта Абая с минимумом слов и огромными зонами молчания или нынешнюю «Иранскую конференцию», где слова текут, как ручьи в весенний день, суть одна: объяснить что-то не словами, а тем, что остается за ними. Если вдуматься, прием абсолютно чеховский: у героев Чехова болит одно, а говорят они про другое. Вырыпаев добавляет к нему флер мистификации, который так опутывает зрителя, что исполнение пьесы, похожее на простую читку, превращается в притчу о старом индусе: тот просто играет на дудочке, а толпа вокруг уверена, что он сидит на выросшем из-под земли столбе и поднимается на нем к небу.
В «Иранской конференции» (премьера была в сентябре в Варшаве) речь идет о встрече по проблемам Востока и Запада, якобы проходящей в Копенгагене. Европейские журналисты, писатель, богословы, политолог и поэтесса из Ирана — всего их девять, всех играют поляки, но по-английски — международная конференция, как иначе. Русский зритель получает бонус: в наушниках текст читает сам Иван. И тут можно расслышать, что речь каждого содержит не только ритм и смысл высказывания, но и авторскую иронию по поводу персонажа и его реплики.
Как когда-то в «Кислороде», на сцене нет ничего, кроме баннера (оформление Каролины Брамович), на котором крупно выведено название, логотипы спонсоров и пустой скафандр в роли астронавта. Это явный привет вырыпаевскому «UFO», где он сам, сидя у микрофона, зачитывал якобы собранные им высказывания тех, кто видел пришельцев, а на самом деле, как всегда, размышлял о сути бытия.
На стульях сидят и герои нынешнего спектакля.
Так ведет себя и публика. Пары вопросов от сидящих в зале якобы корреспондентов достаточно, чтобы зал и сцена превратились в одно.
Ближе к финалу, когда страсти накаляются, слово берет священник (Редбад Клинстра Комарницки), долго перечисляющий расхожие истины: снег белый, манго сладкое, кокос растет на пальме, люди созданы для того, чтобы быть людьми… пока слушатели не сливаются в хохоте над банальностью его речей.
А пока ошарашенный зритель молчит, слово берет иранка Ширин Ширази: она рассказывает, как полюбила и после долгих сомнений отринула ради любви то, что прежде считала свободой. В 17 лет написала об этом книгу стихов, награжденную в Европе Нобелевкой, а дома едва не стоившую ей жизни. На протяжении всего спектакля от играющей иранку Патриции Солиман исходит та особая тишина, что свойственна восточным женщинам. Ее интонации деликатны, как и движения, которыми она, подойдя к кафедре, незаметно снимает с головы платок: не поверить ей нельзя. Она и завершает постройку спектакля, сделанного по законам большой театральной архитектуры, но притворяющегося читкой.
«Тот, кто стал мастером, может менять мир, а не те, кто требует своих прав» — вроде бы проходная фраза из монолога священника оказывается кредо Ивана Вырыпаева. Да, он уже не старается менять мир, но он стал мастером.
Финал спектакля выглядит так: «Я не знал, что у вас есть муж, в информации о вас этого нет»,— обращается к Ширин ведущий. «Нет, что вы, я никогда не знала мужчины»,— безмятежно отвечает та. И предлагает прочесть стихи. Само собой, их не будет. Но зал разогрет до такой степени, что застывает и какое-то время сидит молча, словно и правда слушает поэзию
Алла Шендерова
