Мучительная штука — мысль. Она озаряет жизнь, делает её немного небезнадёжной, она же изводит и отравляет существование. Меня заботит вот такой парадокс очевидности: я умнее всего, что я знаю, и глупее всего, чего не знаю. Нахождение в этой позе даётся мне как стойка в планке — полезно и абсолютно невыносимо каждую секунду.
Зинаида Гиппиус в домашней обстановке с Д. Философовым и Д. Мережковским. 1914 год
Когда я ощущаю перед собой что-то важное, что-то, что требуется ухватить, поймать, проработать — потому что никто более не сможет, меня одолевает страшная внутренняя мука. Я вынужден всякий раз прикладывать титанические усилия, чтобы сразу же не капитулировать перед незнанием. Сейчас я пишу этот текст потому, что пообещал себе писать ежедневно, а тема, которая назойливым хоботом сосёт мою кровь, не поддаётся мне здесь и сейчас. Я не знаю, как к ней подойти, не знаю, за что на ней ухватиться. Поэтому я позволяю себе редакторскую роскошь — описать рефлексию по этому поводу, которая выступит, даст Бог, эпиграфом к нормальному содержательному тексту.
У меня есть тема — в нескольких словах она выражается так (приходится формулировать научно): воображение как процесс в трудах философов XX века (с опорой на суфизм). В таком виде это звучит страшно и тяжеловесно. А у меня простая задача: проследить, показать, как философия и мистика исламского суфизма влияют, во-первых, на мировую культурологию новейшего времени, а во-вторых, на понятие художественности во все времена. Влияние это, поверьте мне, недооценено, непонятно, неощутимо. Суфизм имплицитно присутствует почти во всей культурологической палитре исследований прошлого века, особенно если учесть и наследие-влияние ранних исламских философов — таких как ибн Сина, ибн Рушд и так далее.
Эта тема дана мне в виде нескольких источников — раз, а два — всего, что уже есть у меня в голове. Мне надо провернуть вроде бы нехитрый трюк — провести связи и сформулировать концепты. Но между этими частями операции располагается умственное усилие, которое для этого требуется, так как это, извините, не простая компиляция, а совершенно криминальная компиляция высокого уровня, на какие мало кто в наше время способен.
Я способен, но физиологически мой организм противится направлению усилий в это русло. Это не принесёт ему пользы, как он считает. А я то знаю, что принесёт, — запулит в мозг какие-то там приятные гормоны, когда это-таки получится и текст будет готов. А это, вне всякого сомнения, получится, потому что я, если что-то не сойдётся, обязательно сглажу углы или привру чего-нибудь для красоты. Мне бы хотелось потерять сознание и проснуться с готовым текстом, выдавленным из моей головы.
Моему организму комфортно и приятно отвлечься на такую бессмысленную и излишнюю рефлексию — потому что в ней я отдыхаю, это как кровопускание. Дописав этот абзац, я обязательно пойду налью себе чаю — и не минует меня чаша сия — снова двинусь на свою Голгофу. Я — Христос в дне сурка.
Талгат Иркагалиев
