«Все болезни от нервов, только сифилис от удовольствия!» Возражений на эту расхожую фразу может быть много. Во-первых, от удовольствия - не только сифилис, подробности вам любой венеролог расскажет, а во-вторых, психосоматикой, объясняются далеко не все болезни. Хотя термину «психосоматика» скоро исполнится двести лет (его придумал в 1818 году немецкий врач по фамилии Хайнрот), до сих пор большие умы трактуют его весьма по-разному.
Есть, конечно, набор заболеваний психосоматическая природа которых уже (почти!) не вызывает сомнений: язвенный колит, гипер- и гипотония, гастриты, астма, нервная анорексия. И бытует мнение: «Вы меньше нервничайте, и все пройдет!». Но мало кто четко понимает, что из себя в действительности представляют психосоматические заболевания. Две самые известные концепции происхождения этих «радостей жизни» – теории Франца Александера и Зигмунда Фрейда.
Да-да, Фрейд писал не только про «клубничку». Свою версию происхождения психосоматических заболеваний он назвал конверсией. Под словом «конверсия» обычно подразумевается превращение чего-то плохого, несовременного и ненужного в данный момент во что-то более актуальное. Дескать, перекуем мечи на орала. Но при конверсии, о которой говорил Фрейд, происходит другое: превращение плохого в еще более худшее: внутренний конфликт, не имея разрешения, трансформируется в те или иные физиологические симптомы.
Обратите внимание: внутренний конфликт – это не конфликт соленых огурцов и кефира в вашем желудке, хотя желудок тоже находится внутри. Это внутрипсихический конфликт, конфликт бессознательных желаний и запретов. Например, иногда очень хочется выкинуть начальника в окно, отлупить секретаршу мужа по ее крашенной башке, бросить все и уехать к тетке, в глушь, в Саратов…
Но желания эти настолько запретны, что они даже не осознаются. Человек не в состоянии понять, чего он на самом деле хочет, но испытывает постоянный эмоциональный дискомфорт. Благодаря переносу из области психического в область телесного, эта дилемма разрешается, тревога и беспокойство уходят.
С точки зрения Фрейда, при конверсии человек заболевает не чем-то случайным, а в каждом конкретном симптоме символически представлено то, с чем были связаны его переживания. Так, например, психосоматические нарушения зрения и слуха он объяснял нежеланием видеть и слышать окружающую обстановку.
С появлением психосоматической болезни, человек, как ни странно, испытывает облегчение.
Происходит это по трем причинам:
во-первых, как было выше сказано, облегчается бессознательный конфликт;
во-вторых, болезнь дает возможность получать различные бонусы от роли больного (на работу тяжелую не идти, чай в постель принесли, и вообще все вокруг жалеют);
в-третьих, сразу становится понятна последовательность дальнейших действий: глазик не видит – капать капельки, язва с колитом нарисовались – принимать альмагели с диетами, сердечко шалит – валидольчик кушать.
Картина идеальная: человек вроде как при деле – лечится, внутренний конфликт отходит на задний план. Зато болезнь совершенно не собирается проходить. Прием лекарств и лечение дает ощущение обретения контроля над собственной жизнью, который был потерян в результате психотравмирующей ситуации. Кстати, нередко больные психосоматическими заболеваниями вполне сознательно устраивают себе срывы, особенно в публичных ситуациях. И боль-то они испытывают совершенно настоящую. Но ощущение собственной необходимости важнее здоровья, хоть и на подсознательном уровне.
Теория Франца Александера (ее традиционное название «модель вегетативного невроза»), в общем-то, похожа. Разница, пожалуй, в том, что он придает меньшее значение символическому значению отдельных симптомов, а скорее апеллирует к другим факторам. Например, к генетическому.
Грубо говоря, Александер исповедует принцип: «где тонко, там и рвется». Для одних характерна не слишком здоровая сердечно-сосудистая система, у других проблемное место – легкие. Страдать в первую очередь будут именно эти органы, независимо от содержания внутреннего конфликта.
С точки зрения Александера, болезнь даже не всегда ослабляет тот самый внутренний конфликт, так как не служит выражением эмоций. Например, повышение давления в состоянии ярости не ослабляет ярость, а является всего лишь физиологическим симптомом этой эмоции. Если человек часто будет пребывать в состоянии ярости, дело может закончиться для него хронической гипертонией.
Споры о том, что считать психосоматикой, а что – нет, еще не закончены. Кто-то готов считать психосоматикой все, кроме родовой горячки и водянки в коленке. Кто-то считает, что психосоматика – в большой степени миф, как и эффект Плацебо. С точки зрения некоторых авторитетных специалистов и от психологии и от медицины, психосоматикой является даже такое страшное заболевание, как рак. И, хотя этому есть множество доказательств, ни официальная медицина, ни тем более больные и их родственники не готовы принять эту точку зрения – слишком уж страшный диагноз.
К психосоматике же принято относиться как к чему-то несерьезному. К чему-то, с чем человек может справиться сам, одним усилием воли. Возможно, это связано с тем, что термином «психосоматика» называют обычную симуляцию, что в корне не верно. Психосоматическое заболевание – это такое заболевание, в основе которого лежат как физиологические, так и психологические причины, но при этом это заболевание со всеми симптомами, требующее медицинского вмешательства.
Другое дело, что только от традиционного лечения болезнь не пройдет, будут продолжаться рецидивы (собственно, рецидивность при адекватном лечении, один из отличительных признаков психосоматики), поэтому наиболее правильный подход к психосоматическим заболеваниям – одновременно с лечением проводить работу над проблемой с психологом.
В общем предохраняться можно и от сифилиса, и от нервов, и от психосоматических расстройств. Если вы поймали себя на мысли, что поболеть было бы не так уж и плохо, обратитесь к психологу, чтобы разобраться в ситуации, или попытайтесь самостоятельно найти раздражитель и избавиться от него, или, на худой конец, просто отдохните
