Однажды, когда мы жили в Скоттсдэйле (Аризона), часов в 10 вечера наш той-пудель Фуся начал сильно волноваться. Он всё время подбегал к входной двери и изображал на лице крайнюю степень озабоченности. Обычно Фуся не лаял. Он мог полаять от восторга, если что-то ему очень нравилось, мог лаем сообщить нам, что мы ведём себя непорядочно, не делясь с ним какой-то вкуснятиной. От фусиного зада до шеи было не больше четверти метра, но он носом видел все, что делается на столе. Ещё Фуся мог полаять, чтобы поддержать свою подругу - чихуахуа Маню, которая могла непрерывно гавкать до тех пор, пока в доме был человек, который вызывал у неё подозрения, например, мастер по починке чего-нибудь. Все свои эмоции и настроение Фуся доводил до нас с помощью своей невероятно выразительной мордочки и хвостика с помпошкой на конце.
Таким образом, хотя Фуся и не лаял, но я видел, что он предельно взволнован. Он периодически подбегал к двери и изображал на лице крайнюю форму беспомощности от невозможности преодолеть мою странную непонятливость. Наконец, я решил выяснить в чём дело, открыл дверь на улицу и чуть не обделался от страха: передо мной стояла семья кабанов. Папа был здоровый, клыкастый. Мама была чуть поменьше, а рядом толкалось трое детишек, каждый из которых был в три-четыре раза тяжелее Фуси. Кабаны не ожидали меня увидеть и с нахальным интересом уставились на меня своими маленькими глазками.
В Америке почти все звери непуганные. Кабаны не испытывали в отличие от меня никакого чувства страха. Потом уже я выяснил, что это были хавелины или ошейниковые пекари, которые много лет назад начали селиться в Аризоне из родной им Аргентины. Вес их доходит до 30кг. Перед нашим домом росли большие кактусы, которыми питаются пекари в Аризоне. Этими кактусами и пришла мирно поужинать семейка кабанов.
В момент, когда я нос в нос столкнулся с кабанами, я настолько ошалел, что забыл про Фусю. Очнулся я от того, что Фуся бросился на главного кабана, сделав акробатический прыжок из-за моей спины. Он не рычал, не лаял, он лишь раскрыл пасть, чтобы откусить кабану рыло. Фуся ещё был в полёте, когда кабанья семейка в панике пустилась бежать. Впереди бежали детишки, за ними муттер, замыкал отступление папаша. За кабаньей семейкой со зверским выражением лица мчался Фуся, напоминая мистера Питкина на фронте. За Фусей мчался я на босу ногу, сразу же потеряв домашние тапочки, в которые был обут. С огромным трудом я нагнал Фусю, прижал его к груди, разыскал тапочки и повернул назад. Фуся вырывался из рук, умоляя меня позволить ему добить кабанов.
Мы вернулись в дом, от пережитых волнений я, не выпуская Фусю из рук, свалился в кресло. По Фуси было видно, что он только что понял, с кем он связался. Он весь обмяк, смотрел на меня как-то жалостливо без тени хвастовства. Через две-три минуты он уже спал у меня на руках. Видимо волнение, которое пришло к нему задним числом, совершенно сморило нашего Матросова. Интресно, что Маня совершенно не почувствовала присутствие кабанов за дверью дома.
Ваш Леонид Владимирович Андреев
