Что такое любовь? Чем отличается любовь к человеку и к любымим явлениям и предметам? Об этом размышляет автор статьи Михаил Эпштейн.
Редакция сайта 1001.
Маленький мальчик сказал маме, что любит ее совсем. Она поправила: не "совсем", а "очень". Он заупрямился: нет, совсем. Очень я люблю лошадку и машинку, а тебя совсем. И мама поняла - он ее любит со всем. Со всем, что в ней есть. И это можно считать главным признаком любви.
Любовь — чувство настолько цельное, что разбивать его на признаки кажется кощунством. Ведь и призвание любви — соединять двоих в одно целое. Но именно поэтому так важно понимать, из чего состоит любовь, чтобы не принять за нее лишь одну из ее частей. Пять основных составляющих любви: желание, вдохновение, боль, нежность и жалость.
Желание
Желание — самая понятная, физиологическая сторона любви. Однако любовное желание отличается от всех других тем, что его нельзя полностью утолить; оно жаждет себя самого, своего продолжения и возрастания. Желание культурно, оно себя возделывает, лелеет, и вся человеческая цивилизация происходит, возможно, от этой исходной "хитрости" желания, которое ставит себе препятствия, чтобы их преодолевать и расти вместе с ними. Речь не только о культурной сублимации, когда оно претворяется в поэмы и романы, в картины и симфонии. Подавление желания ведет и к его собственному взрывообразному росту. Если физиология переходит в культуру, то культура в свою очередь воздействует на физиологию.
Еще одна особенность любовного желания — диалогичность. Эротика — это непрерывный диалог собственного желания с чужими. Желание тем и отличается от похоти, что не может быть удовлетворено лишь телесно — оно нуждается в воле другого человека, взаимодействует с его желаниями или нежеланиями. Я желаю чужого желания, которое желает меня. Это золотое правило эротики, которое исключает насилие и соответствует золотому правилу в этике разных народов ("как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними").
Вдохновение
Если в желании мы испытываем радостную и мучительную зависимость от другого человека, то вдохновение — это взаимная свобода от себя прежних, свобода стать такими, какими мы еще никогда не были. "Новая жизнь", открывшаяся Данте в его любви к Беатриче, это начало всякой любви, кратчайший путь к вечности. При этом каждая мелочь становится метафорой, переносно указывая на любимого, на еще одну возможность сближения с ним.
Для многих, если не для большинства, любовь оказывается единственным опытом вдохновения. Даже если любящий «червь земли», а не «сын небес», — этого полета у него никто не отнимет. И никакому поэту и художнику, оставаясь лишь жрецом своего искусства, не угнаться за влюбленным в этом полете, Любовь — это творчество высшего порядка: преображение не просто слов, звуков, красок, но целой личности. Именно поэтому оно не может совершаться в одиночестве, оно требует участия другой личности как источника вдохновения — и предмета преображения.
Боль
Желание неотделимо от страдания, которое порой выступает как синоним любви: «он страдает по ней», то есть ему мучительно без нее. Почему любовь, даже счастливая, всегда приносит ощущение или предчувствие боли? И почему боль, вызванная другим человеком, может означать пробуждение любви к нему? «...Объясни — я люблю оттого, что болит, или это болит оттого, что люблю?» (А. Башлачев).
Любящий вступает в зависимость от любимого, –и становится уязвимым. Представьте, что сердце человека находилось бы не внутри него, а вовне. Такой организм — с сердцем, повисшем на тонкой ниточке кровеносных сосудов, — был бы не слишком жизнеспособен. Но именно таков любящий: его сердце бьется вовне его. Порою любовь покорно плетется вслед за своей болью, не в силах отстать от нее. Кто-то держит в руках твое сердце и тащит за собой, все больнее натягивая сосуды. Это уже не любовь, а "люболь". В таких отношениях боль первична, любовь узнает о себе по ранам, которые ей наносят.
Нежность
Из всех свойств любви это труднее всего описать. Нежность — это самоотдача: все, приобретенное желанием и вдохновением, она теперь отдает любимому,
охраняя каждый его шаг. Любимое вдруг предстает во всей своей беззащитности, как сплошная уязвимость, как будто содран кожный покров. Нежность — это бережность, которая
закрывает любимое от всех щелей и сквозняков продувного пространства.
Нежность почти ангелична и вместе с тем телесна. Это райская чувственность, которая не знает бурь желания, любящие могут наконец остаться в эдеме, куда привела их история любви, и тихо прильнуть друг к другу. Они заслужили право на почти неподвижность, почти покой.
Жалость
Предмет жалости — это слабости любимого, его боль, страдание, незнание, неумение... смертность. Опасно принимать жалость за любовь, но еще опаснее — исключать из любви чувство жалости. Любовь без жалости может быть страстной, вдохновенной, нежной, романтичной, но ей недостает проникновения в слабость любимого, в которую можно вложить эту силу.
Иногда можно услышать, что слабых любят больше, чем сильных, что к слабым крепче привязываются, потому что главная потребность любви — давать, делиться всем, что есть у любящего. Но суть не в том, что любовь вызывается слабостью, а в том, что любовь способна находить слабость даже в самом сильном.
Полюбив красивого, умного, удачливого, мы начинаем чувствовать в нем ту уязвимость, которая даже может быть неведома ему самому — или он скрывает ее от себя. Если в ласках нет этого сдерживаемого плача хотя бы о смертности любимого, о неизбежной разлуке с ним, значит, любовь еще недостаточна горька, не пропиталась той горечью и страхом, которыми не могут не делиться прильнувшие друг к другу смертные существа.
Итак, пять составляющих любви. Нельзя сказать, какая из них важнее. Нельзя предсказать, с какой из них начнется любовь. Вероятно, у мужчин она чаще начинается с желания, а у женщин — с жалости. Возможно, у интровертов в любви преобладает вдохновение, а у экстравертов — нежность. Но с чего бы ни начиналась любовь, она может стать любовью, лишь соединив в себе желание, вдохновение, боль, нежность и жалость.
* * *
Я банально и арифметично определяю свое жизненное кредо:
Хорошо все, что способствует увеличению любви, плохо все, что ведет к ее уменьшению.
С возрастом все меньше остается времени на то, что не есть любовь. На ссоры, упреки, доказательства, выяснение отношений... Только успевай любить, прижимать к себе, распространять вокруг себя тепло... И спешить, отчаянно спешить с этой любовью, пока не угас в тебе ее источник и способность ее воплощения. Потому что ад, как сказано у Достоевского, — это осознание невозможности любить.
