Пять литров дворянской крови

1860 год. В кадре вымышленный, но давно знакомый Петербург. Город не просто погружен во тьму, он поделен на черное и белое. Завис между жизнью и смертью, как недостроенный мост над Невой. Там и тут толкаются дворовые, иностранцы, чиновники, ремесленники, деньги и амбиции. Город-призрак. Город-фантом. Его размывает ливень, грозясь смыть совсем. Словно встречаются друг с другом не вода и грязь, а кислота и души.

Этот город мы видим через прицел пистолета героя Петра Федорова. В прошлом дворянин Колычев, а нынче самозванец, профессиональный дуэлянт, бретер, который за деньги выходит стреляться вместо других. Без тени сомнения убивает совершенно посторонних людей, чтобы по трупам добраться до настоящей цели. Графа Беклемишева (Владимир Машков). Человека твердых, но аморальных принципов. Когда-то именно старания­ми Беклемишева над Колычевым занесло плеть избирательное правосудие. Обесчестив его мать, граф спровоцировал Колычева на убийство, а дальше все просто. Лишение титула, проход через строй («чтобы вытерпеть боль, надо кричать "жаба"»), ссылка на Алеутские острова и возвращение в Петербург несколько лет спустя под чужим именем — Яковлев — и с жаждой мести.

Костюмы, интерьеры, свет, декорации — визуальный мир «Дуэлянта» куда ближе по духу не к «Шерлоку Холмсу» (2009) Гая Ричи, на которого ссылаются авторы фильма, а к «Больнице Никербокер» (2014) Стивена Содерберга (оттого и камера Максима Осадчего стремится к ракурсам с нижней точки и длинным косым диагоналям). Не хватает только тревожного эмбиента в саундтреке. Еще одна ассоциация: трилогия про Темного рыцаря. В Яковлеве и правда есть что-то от нолановского угрюмого борца со злом, раздираемого этим злом изнутри. Несмотря на бурю эмоций, герой действует хладнокровно. Яковлев не шутит и не улыбается. Не кричит от боли. Не делает сентиментальной паузы перед выстрелом. Зато практично наклоняется на мгновение над трупом, чтобы убедиться, что задание выполнено безукоризненно. Не боится проклятий («вы опоздали, я давно проклят»), крови («она сама боится тебя») и смерти.

Кровь здесь не менее важная тема, чем честь. Главная гордость Беклемишева — его происхождение, то есть его кровь. Он и такие, как он, с рождения наделены особыми правами — например, на лицензированное убийство, детально описанное в дуэльном кодексе. Получить постороннему это право невозможно, хоть ты перелей себе пять литров дворянской крови. А вот потерять честь можно очень легко. Для тех, кому жизнь не менее дорога, чем честь, и придумали лазейку в правилах, позволяющую выставлять вместо себя на дуэль постороннего человека.

«Дуэлянт» в первую очередь и есть такой бретер. Хладнокровный убийца, который мастерски поражает все слабости высшего света.

Еще один блестящий стрелок, Басаргин (Юрий Колокольников), станет жертвой самоуверенности и высокомерия. Немецкий барон, посредник Яковлева в дуэльных делах и сообщник Беклемишева (Мартин Вуттке), поплатится за алчность. Та же судьба ждет однорукого бандита в дворянской шкуре (Сергей Гармаш). Будут собирать по кусочкам в морге череп нежного и беспомощного в своем идеализме князя Тучкова (Павел Табаков). Целое офицерское собрание, которое уже было уличило Яковлева во лжи, трусливо замрет, столкнувшись с его предложением вызвать на дуэль любого, кто усомнится в его чести.

Только один обнаружит в себе смелость и настоящее, не изъеденное гордыней чувство справедливости. Младший брат настоящего офицера Яковлева (Александр Яценко). Он первый распознает в герое Федорова самозванца и первый же встанет на его сторону, узнав его мотивы.

Другие дуэли, а с ними и деньги ему нужны на взятку сенатскому чиновнику (Дмитрий Лысенков) — выправить документы, вернуть дворянский титул, а вместе с ним и право вызвать на дуэль Беклемишева от лица себя-Колычева. В противном случае он так и останется рабом, «псом». Без права и на честь, и на ее защиту.

Возвращение в Петербург оборачивается для Яковлева новым проходом сквозь строй. Сквозь мучительные сомнения в том, тварь он дрожащая или право имеет. Вот что на самом деле тревожит его больше всего. Вот о чем он думает больнее и яростнее, чем о чести и о мести. «Я раб!» — будет извергать он из себя, рыдая на коленях княжны Тучковой (Юлия Хлынина). И та, впервые увидев в нем в этот момент человека, а не монстра, заново вдохнет в него жизнь. Как придаст ему необходимой решимости личный камердинер (Юрий Кузнецов). Этому тщедушному старику, лишенному каких-либо классовых привилегий, досталась еще одна дождливая сцена, в которой слуга напутствует господина (ну чисто Альфред и Брюс Уэйн). Ключевой момент, в который Яковлев набирается решимости перестать играть по правилам высшего света — с шулером, оправдывающим защитой чести любое бесчестие. Отныне раб тот, кто считает себя рабом. А сделать тебя свободным не поможет ни одна бумажка в канцелярии. Право на свободу ты должен отстоять сам.

Отказавшись от внешних атрибутов и условностей, Яковлев снова вызывает Беклемишева на дуэль. На глазах у изумленного света во главе с великой княгиней (Франциска Петри) — любовницей и покровительницей графа, которой тот совсем не покровительствует и ни капли ее не любит. И Беклемишев – к своей чести – принимает вызов.

Финал оставляет графа истекающим кровью на полу. А Яковлева — спасенным самым голливудским способом (пуля попадает в медальон с портретом матери), в объятиях княжны и в удаляющейся с места дуэли карете.

В категории зрительского блокбастера подобный финт — искусственно пристегнутый хэппи энд. В категориях авторского кино — грубое нарушение канона: человек, убивающий других за пороки, сам избегает смерти за свои грехи.

Но Яковлев не зря ни во что не верит. Ни в бога, ни в приметы, ни в случайности, ни в заговоры, ни — теперь уже — в дуэльный кодекс. Правила и каноны ему больше неважны. Дворянский титул — те же рабские оковы. Высший свет (вся наша жизнь) — театральное представление, маскарад. Им Мизгирев противопоставляет свободу и волю.