Начались съемки ленты «Лед 2», которая выйдет 14 февраля. Сам я живу уже не в 2019-м, а в 2020-м году и размышляю над тем, что меня ждет, чем я буду заниматься. Если говорить про профессию, то это нормально — жить чуть на опережение.
— Как же любовь и романтика?
Я смотрел все картины, которые выйдут, знаю, чего ждать зрителям. Я старался, чтобы все эти роли были разными. «Стрельцов», например, сильно отличается и от «Текста», и от «Героя». В фильме «Вторжение» зрителя ждет много совершенно удивительных вещей. Всё это кропотливо продумывалось мной вместе с режиссерами. Хотелось, чтобы в каждой моей работе рождался новый персонаж.
— Но всегда немного сумасшедший?
— Просто эта грань человеческого существования всегда интересна людям. Во всех нас это сумасшествие присутствует, но открывается оно в связи с обстоятельствами. В таких ролях много моего личного, я там сильно открываюсь. Во мне столько разных сторон, о которых я сам даже не догадываюсь. Для того, чтобы выпускать все эти эмоции наружу, у меня есть кино. Эта мощнейшая энергия сидит внутри меня, и мне непременно нужно ее куда-то реализовывать. Поэтому, играя спектакли, снимаясь в кино, я отдаю всё без остатка.
— Когда я смотрю, как выпускают пар ваши герои в кино, представляю, что в своей частной жизни вы ведете себя столь же эмоционально.
— Мне кажется, что в жизни я, наоборот, спокойный человек, стараюсь никогда ни с кем не ссориться. Может быть, в чем-то я даже скучный, и мне это нравится.
— Имя Саша Петров сегодня звучит из каждого утюга. Все хотят с вами работать, общаться, урвать хотя бы частичку вашего внимания. Вас это наполняет или, наоборот, разрушает?
— С одной стороны, я понимаю, как это здорово, что так происходит, поэтому благодарен людям, мне приятно. С другой — природа человека устроена так, что в какой-то момент хочется завернуться в кокон. Я часто хожу в кепке и в капюшоне, чтобы просто с комфортом погулять по улицам. И только когда выезжаю в Европу, понимаю, что там могу ходить даже без кепки.
Недавно шел один по центру Лондона, закрывшись капюшоном, а потом думаю: «Че это я? Я же в Англии, меня здесь никто не знает».
— Но ведь в Европе вас уже тоже должны потихонечку узнавать?
— Когда в последний раз я ездил в Италию, ко мне начали подходить итальянцы, которые посмотрели «Анну» Люка Бессона. Мне было очень приятно — мои первые европейские зрители!
— В одном из интервью вы рассказывали, как сдавали вступительный экзамен в ГИТИС в кофте с надписью Dolce&Gabbana. На это обратил внимание кто-то из приемной комиссии, а вы признались, что купили вещь на Черкизовском рынке. Сейчас вы стали более разборчивым в выборе одежды?
— Не могу назвать себя модником, думаю, есть гораздо более стильные молодые люди, чем я. Но, считаю, это здорово, когда мужчина красиво одет. Сам же стараюсь не эпатировать одеждой, поэтому чаще всего выбираю для себя черно-белую гамму. Мне так удобнее.
А бывает, что приезжаю в Италию и понимаю, что очень хочется надеть костюм или хотя бы просто пиджак. Правда, мои пиджаки всегда в стиле casual, а не какие-то там официальные. В Италии или во Франции хочется носить классные белые рубашки и пиджаки с иголочки, потому что люди там относятся к своему внешнему виду с большим трепетом. Но такие желания посещают меня лишь изредка. А эпатировать одеждой у меня не получается, да я этого и не хочу. Чем проще, тем лучше.
— Поговорим о фильме «Текст». У вас там сильная интимная сцена, причем даже без партнерши. В одном из интервью вы признались, что такие съемки даются вам тяжело и вы хотите, чтобы это побыстрее закончилось.
— Я думаю, что каждый артист хочет того же, потому что это действительно тяжело. Но на съемках «Текста», наоборот, был очень смешной момент. В комнате находятся три мужика: я, оператор Андрей Иванов и ассистент оператора. Мы очень много снимали мою руку и экран мобильного телефона, где идет интимное видео героев Вани Янковского и Кристины Асмус. И в какой-то момент нас просто прорвало, мы начали ржать. Я говорю: «Ребята, вам не кажется, что это странновато выглядит со стороны?» (смеется). Но это веселье было своего рода защитной реакцией.
— А зачем эта сцена вообще нужна? Ради эпатажа?
— Мы четко понимали, что не хотим этим эпатировать. Но как без нее? Если намеренно сглаживать какие-то углы, зритель не сможет погрузиться в жизнь реального человека. Это было нужно для драматургии, для истории — мой герой получает от этого мобильного телефона всё без остатка. У каждого из нас есть смартфон, из которого о нас можно узнать абсолютно всё.
Опять приведу в пример киноиндустрию на Западе. Там артисты обычно благодарят за такие откровенные сцены, потому что это сильное преодоление для актера, а для зрителя — шокирующее впечатление, сразу погружающее в историю. Не нужно бояться снимать настолько откровенно. Такова наша профессия. Наша группа справилась с этим на отлично. Не понимаю, что бы чувствовал на их месте я, мне кажется, у меня было бы сильное стеснение.
— Вы думали о том, как воспримут эту сцену зрители?
— Уверен, что писать и говорить будут разное, но всё это не будет иметь никакого значения. В этом суть профессии — отдаваться до конца, невзирая на стереотипы.
Я рад, что в нашем кино появляется эта откровенность. В программе «Кинотавра-2019», например, было предостаточно откровенных сцен. Есть такая тенденция. Наверное, это здорово, когда нация раскрепощается.
— Меня зацепил еще и монолог вашего героя, когда он с укором говорит матери, что та воспитала примерного сына, который должен сидеть и не высовываться.
— Это позиция старшего поколения, которое жило в Советском Союзе и придерживалось принципа закрытости. «Не лезь на рожон»,— как постоянно говорят нам наши бабушки и дедушки, наши родители. Это пережитки СССР, когда у всех всё должно было быть плюс-минус одинаково. Просто получи образование, женись и заведи детей — старайся жить без каких-либо эмоциональных всплесков. Не надо пытаться завоевывать миры — не рыпайся, когда не просят.
Это проблема поколений, проблема отцов и детей. Этот момент стал основополагающим в нашей истории — главный герой меняет и ломает эти стереотипы, как ломает их сегодня и наше молодое поколение. Всем хочется быть яркими индивидуальностями и добиваться успеха. Каждый человек — личность, у каждого свой путь, каждого нужно уважать за это.
Наталья Васильева
