В прокат вышел триллер Фрэнсиса Аннана «Побег из Претории», основанный на реальной истории побега трех политзаключенных из тюрьмы строгого режима в ЮАР времен апартеида. Несмотря на изощренность их плана, фильм, по мнению Юлии Шагельман, вышел слишком схематичным.
Картины о побегах из тюрьмы — заслуженный кинематографический жанр (можно вспомнить ставшие классикой «Мотылек» Франклина Дж. Шаффнера, «Полуночный экспресс» Алана Паркера, «Побег из Алькатраса» Дона Сигела и «Побег из Шоушенка» Фрэнка Дарабонта), в самой основе которого лежит фундаментальная проблема: если об этом сняли кино, значит, побег удался. Соответственно, главной задачей авторов становится заставить зрителя сопереживать персонажам и волноваться за исход их затеи, даже если с первых кадров понятно, что закончится все хорошо.
В случае «Побега из Претории», режиссерского дебюта Фрэнсиса Аннана, она усложняется еще и тем, что фильм поставлен по книге его главного героя, настоящего Тима Дженкина, и любой желающий может открыть «Википедию» и почитать, как все было на самом деле, и по занимательности это будет примерно сравнимо с просмотром картины.
Действие фильма стартует в 1978 году: закадровый голос и кадры хроники доступно разъясняют, в чем заключался режим апартеида и почему два молодых белых южноафриканца, Тим Дженкин (Дэниел Рэдклифф) и Стивен Ли (Даниэль Уэббер) решили вступить в партию «Африканский национальный конгресс» и бороться против расовой несправедливости. Борьба их заключалась в распространении листовок необычным способом — c помощью небольших взрывных механизмов, выбрасывающих сотни бумажек с агитационными текстами, как фейерверк.
Здесь, видимо, предполагается восхититься отвагой и мужеством благополучных белых мальчиков, но, памятуя о реальных жертвах апартеида, как-то не очень получается.
На месте одного из взрывов Дженкин и Ли были арестованы и получили сроки 12 и 8 лет соответственно. Однако фильм не назывался бы «Побег из Претории», если бы они были намерены отсидеть эти сроки целиком. Еще до прибытия в тюрьму друзья решают бежать из нее во что бы то ни стало, и Тим дает обещание своей появляющейся в общей сложности на полторы минуты девушке (Ратидзо Мамбо) «никогда не сдаваться».
За решеткой они знакомятся с экспансивным французом Леонардом (Марк Леонард Винтер), который сразу же становится их сообщником (этот вымышленный собирательный персонаж заменил реального участника побега Алекса Мумбариса). Несмотря на то что больше никто их не поддерживает, а главный авторитет среди политических, активист и соратник Манделы Денис Голдберг (Иэн Харт), и вовсе не одобряет их замысел по соображениям практическим и идеологическим, план побега медленно, но верно приобретает конкретные очертания.
Следующие полтора часа экранного времени Тим Дженкин вытачивает из дерева ключи, подходящие к тюремным замкам, испытывает их на практике, нервничает, если они застревают в замочных скважинах, ухитряется вытащить их в самый последний момент, прячет от охранников — и так по кругу. Надзиратели, в свою очередь, время от времени напоминают ему и товарищам, что они предатели своей расы, а начальник тюрьмы (Грант Пиро) начинает что-то подозревать, но его всякий раз удается обвести вокруг пальца. Вся идейная подоплека фильма отходит на второй план (об ужасах расизма напоминает только грубое обращение охраны с чернокожим уборщиком), и все внимание сосредотачивается на крупных планах замочных скважин, скрипе поворачиваемых ключей, эхе шагов в темных коридорах, дрожащих пальцах и каплях пота, выступающих на лбу Дэниэла Рэдклиффа.
Актер, продолжающий свою упорную кампанию по открещиванию от образа «мальчика, который выжил», действительно очень старается заменить выразительным языком тела недостающий его персонажу психологический объем.
Но, несмотря на его усилия, изобретательную работу камеры (Джеффри Холл) и напряженный монтаж, фильму отчаянно не хватает саспенса. В конце концов, когда герои все-таки вырываются на свободу, происходит это настолько буднично, что единственный вопрос, который остается у зрителя: а что, так можно было?
Юлия Шагельман
