С определённой осторожностью можно сказать, что реформа МВД, которую так долго ждали и о которой так много говорили абсолютно все в нашем государстве — от высших политиков до рядовых обывателей, — вот-вот стартует. Во всяком случае, намерение её осуществить ясно выразил президент, заявив о грядущем сокращении милицейских рядов на 20% и некоторых других первоочередных изменениях в недрах министерства. Об этом и шёл разговор с депутатом Государственной Думы, заместителем председателя Комитета по безопасности Геннадием Владимировичем ГУДКОВЫМ.
— Геннадий Владимирович, первый вопрос: как случилось, что советская (российская) милиция, службой в которой всегда гордились, превратилась в структуру, фактически враждебную населению? Я не только о преступлении майора Евсюкова, чьё имя уже стало нарицательным...
— Дело в том, что если государственная система поражена общей болезнью непрофессионализма и коррумпирована, МВД от этих бед не могло и не смогло остаться в стороне. А с учётом того, что работники милиции постоянно соприкасаются с огромным количеством граждан, совершенно естественно, что всё происходящее на виду. Негативные процессы в милиции начались ещё в 1990-х. Резкое падение заработной платы, когда милиционерам элементарно не хватало средств, чтобы кормить семьи, попытались компенсировать решениями — совершенно ошибочными! — которые позволяли сотрудникам милиции подрабатывать. Так началась коммерциализация МВД. И когда эти процессы попытались остановить, то уже было поздно. В результате коммерции появились капиталы, появился соблазн использовать властные полномочия для дальнейшего обогащения, что продолжает происходить и сегодня.
Дальнейшее вполне понятно: если смыслом работы становится не служение добру, не защита человека и общества от зла, а нечто совсем иное, в органы внутренних дел потянулись те, кто расценивал работу в милиции как элементарный бизнес. Эти процессы в отсутствии механизмов контроля за деятельностью власти в целом и милиции в частности набирали силу, пока не привели к тому, что мы в конечном счёте сегодня имеем.
А Евсюков — что? Это лишь известная всем верхушка айсберга. Потому что Евсюков совершил отнюдь не самое страшное преступление, не самое кровавое из тех, что совершали в последние годы сотрудники милиции. Например, два года назад в одном сибирском городке офицер расстрелял посетителей бара. Девять трупов и масса раненых. Подчёркиваю: это было в Сибири, а не в Москве, поэтому многие о том случае и не слышали.
— Последние годы я пытаюсь понять, отчего в выступлениях министров внутренних дел, бывших и нынешнего, ни разу не звучала и не звучит предельно простая и необходимая каждому гражданину истина, что милиция существует не для охраны абстрактного правопорядка, а прежде всего для защиты людей? Ведь именно это каждый из нас прежде всего хотел бы услышать. Потому что другой защиты у нас нет.
— А вы знаете, что наиболее успешно в нынешней системе МВД чувствуют себя подразделения, развивающие платные услуги? А те, кто обязан помогать людям бесплатно, втянуты в бюрократическую игру по составлению всяческой бумажной отчётности, которая и служит показателями успеха и неуспеха работы. В результате пришли к вещам совершенно диким (об этом мне рассказывали многие милицейские генералы): сотрудники оперативных служб начали продавать друг другу за деньги эпизоды раскрытых преступлений, чтобы эту самую отчётность подправить. До такой дикости милицейская система прежде не доходила.
— Предположим, реформа МВД действительно начнётся и будет развиваться успешно. А как же быть с другими звеньями правоохранительной системы, которые вряд ли находятся в лучшем состоянии? Прокуратура, следствие, суд, пенитенциарные учреждения? Мы будем иметь кристально честную милицию, но что от того толку, если усилия наших защитников могут оказаться разрушенными в любой момент на иной стадии?
— Конечно же, только реформой МВД ограничиваться нельзя. МВД — ключевое звено правоохранительной системы, но всего лишь одно из её звеньев. И если всерьёз заниматься государственным ремонтом, необходимо реформировать и исправительные учреждения, и все правоохранительные органы, вплоть до МЧС. Мы должны сокращать численность, одновременно кратно — в разы! — увеличивая зарплату, создавать нормальные социальные условия. И, конечно же, формировать систему постоянного контроля.
В сущности, принципы реформы просты. Проблема в том, что на пути их выполнения стоит огромное количество коррупционеров. Тех, кто не умеет и не желает работать и рассматривает свои должности просто как тёплые места. И мы сталкиваемся с реальным сопротивлением любым изменениям. Нехорошая ситуация. Крайне непростая. Кстати, когда у меня была возможность говорить на эту тему с президентом, я предлагал проводить реформу всего правоохранительного блока.
— Итак, о реформе. Президент объявил о ней во всеуслышание. Но, к сожалению, даже из его слов мало понятно, что она такое, реформа милиции, помимо сокращений и некоторых структурных перестановках в ведомстве. Ощущение такое, что контуры реформы до сих пор очерчены весьма условно.
— В этом и состоит особенность нынешней России. Президент дал поручение провести реформу, а чёткого плана нет, потому что реформа вырабатывается в недрах самого МВД, что абсолютно неприемлемо. Ни одно ведомство само себя никогда реформировать не будет. Это аксиома, она не нуждается в доказательстве. И самое главное, что, кроме 20% сокращения, ничего не предлагается. В самом сокращении в принципе ничего плохого нет, но оно не является панацеей. И почему именно 20%, а не 18 или 23? Конечно, у нас огромный перебор численности личного состава милиции, мы не можем содержать и эффективно контролировать такую армию. Кстати, число полицейских на душу населения в России в 8—10 раз больше, чем в Европе, и в 4—5 больше, чем в США. А может быть, сокращать не на 20%, а в четыре раза?
В системе МВД существуют гигантские надстройки — многочисленные штабы, подразделения, которые не занимаются собственно полицейской работой. А что делать с окружными управлениями? Нужны ли они? Как быть с параллелизмом и дублированием функций на всех уровнях? Может быть, сначала нужно было определить, какие функции подлежат сокращению? Какие полномочия передавать другим ведомствам?
И самое главное, что мы не видим в намечающейся реформе никаких элементов парламентского или гражданского контроля. А реформирование без контроля общества обречено. Таким образом, всегда есть возможность даже самую правильную идею президента превратить в профанацию. Наше бюрократическое болото имеет исключительную живучесть и потому способно любую идею, любую инициативу, вплоть до президентской, превратить в профанацию. К сожалению, мы сегодня имеем точно такую же заболтанную ситуацию с реформой МВД.
— То есть вы имеете в виду, что можно говорить об организованном сопротивлении реформе?
— Оно и есть организованное. Связанное корпоративными правилами, обязательствами, личными отношениями, ведомственными интересами. Именно поэтому механизм внедрения реформ должен быть совершенно иным. И заниматься реформой должна независимая от МВД рабочая группа при парламенте или президенте. Конечно же, с участием министерства, но надо просто садиться и серьёзно думать. Ветеранов приглашать в конце концов, профильные комитеты Госдумы, которые о реформе ничего не знают!
— Неужели вы в таких обсуждениях не участвовали?
— В том-то и дело! Нас никто не приглашал. Мы сейчас хотим провести специальное заседание Комитета по безопасности, чтобы узнать, о чём идёт речь, когда говорят о реформе. Я считаю, что президентские инициативы о борьбе с коррупцией, о реформе МВД вполне могут провалиться и это повлечёт падение доверия народа к нему. Ситуация, когда вначале высказывается некое пожелание, а потом все причастные лица начинают ломать голову, как именно его исполнить, недопустима. Это и есть порочный принцип ручного управления, от которого давно надо отказываться. Ничего хорошего из этого не получится. У нас уже есть огромный опыт проведения подобных реформ. Судя по победным реляциям аппарата, мы уже почти победили коррупцию, провели реформу здравоохранения, обеспечили продовольственную безопасность и реформировали армию. А на самом деле сегодня мы позади планеты всей по очень многим показателям качества жизни, включая здравоохранение и продолжительность жизни. По отчётам всё хорошо. Только почему же тогда всё так плохо?
— Вряд ли реформа состоится, если её результатом не станет восстановление доверия людей к милиции. Милиция нуждается в таком доверии. И мы, граждане, обыватели, очень хотим доверять тем, чей долг нас защищать. Но как этого достичь? С одной стороны, известно, насколько скромны сегодняшние зарплаты милицейских офицеров милиции. С другой — милиция действительно на виду, мы видим даже молоденьких лейтенантов, получающих скромную зарплату, но тем не менее гордо рассекающих пространство на джипах и «мерседесах», неизвестно на какие деньги приобретённых. Точнее — легко догадаться, на какие. Как с этим-то быть?
— Вот сейчас в Думе готовится закон о парламентском контроле, вызывающий просто истерическую реакцию корпуса чиновников. «Почему нас кто-то должен контролировать?» — так она звучит. А почему депутатский корпус, избранный всенародным голосованием, не должен контролировать чиновников? И в том числе, конечно же, соответствие их расходов доходам. Совершенно очевидно, что если служащий катается на «мерседесе», а зарплата его такого класса авто явно не позволяет, автоматически должно заводиться вначале административное, а затем, возможно, и уголовное дело. Именно так, как это происходит в Европе и других странах.
— Так, значит, проблема в кадрах? Вопрос почти риторический. Или даже наивный: неужели в стране трудно сыскать достаточно честных людей, способных честно выполнять свою работу?
— Понятно. В старой песне поётся, что у нас людей хороших гораздо больше, чем плохих. Это, конечно, верно. Да вот только беда в том, что все люди (по крайней мере очень многие) имеют привычку портиться в условиях бесконтрольности и вседозволенности. Сегодня изменились условия, появились деньги, капиталы, огромное количество соблазнов и огромное желание жить широко и богато. Морально-нравственные критерии в обществе деградировали, к сожалению, это факт. Не будем лукавить: сегодня качество милицейских кадров таково, что выполнять свои функции они не способны. Если раньше в МВД приходили люди с высшим, в том числе университетским образованием, способные, талантливые, увлечённые стремлением бороться со злом, то сегодня всё совершенно иначе. Конечно, нужна определённая чистка кадров. Но она тоже не может проходить только силами МВД. Корпоративный сговор между теми, кто занимает свои должности не по праву, достигается гораздо быстрее, чем сумеют объединиться те, кто работает честно. Это тоже очень важный вопрос. И, к слову, его толком никто не исследовал. И если под прикрытием реформ коррупционеры в подразделениях МВД объединятся, чтобы выдавить честных работников, мы получим ещё более тяжёлую картину, которая к тому же будет усугублена корпоративным сговором.
— Какой же здесь выход?
— Рецепты давно известны. Создать конкурентные условия при приёме на службу (повторю, что такое возможно при соответствующих уровнях заработной платы и социальной защищённости сотрудников и членов их семей) — это раз! Строгая подконтрольность милиции общественным и парламентским институтам — два! Восстановить институт персональной ответственности — три! Если начальник честен и профессионален, то и его подчинённые с большой долей вероятности будут работать нормально. Если же у него самого «рыльце в пушку», то и результаты работы подразделения соответствующие.
— Последний вопрос тоже естествен и неизбежен: ваш прогноз на успешное завершение реформы МВД.
— Реформа удастся только при условии осознания угрозы её провала. Если она сведётся к обычным чиновничьим отчётам, всё останется по-прежнему. Но, согласитесь, в одиночку управлять страной, обременённой таким количеством проблем, просто невозможно, это совершенно очевидно. Лично я готов подставить плечо и помочь, как, я надеюсь, и многие другие...
Вёл беседу Борис РУДЕНКО
