Ревность глазами психотерапевта

Мы считаем, что каждый пятый супружеский союз разрушен из-за ревности, и в каждом четвертом разводе ревность одного из супругов сыграла существенную роль в распаде пары. Очень часто измученный ревностью партнер ( как правило, жена ) находит какой-либо приемлемый повод для серьезной ссоры и развода и уходит от мужа, нигде не подчеркивая, что дело в ревности — так ей опротивела эта тема, таким бессмысленным кажется ей разговор об этом.

На почве ревности совершается множество насильственных действий и даже убийств: со времен Шекспира «синдром Отелло» вовсе не стал более редким, и пример венецианского мавра никого не научил. В России ежегодно на почве ревности совершается до тысячи убийств, из них 990 — это убийства мужем жены. Испокон веков принято было считать, что убийства из-за подозрений в сексуальной неверности совершают преимущественно хронические алкоголики и душевнобольные; но исследования последних лет показали, что среди тех, кто совершил такие преступления, алкоголики и сумасшедшие составляют лишь около 25%, а абсолютное большинство «патологических ревнивцев» во всем остальном здоровы, как мы с вами. Но мы сегодня поговорим не о «патологической» ревности, приводящей к преступлению, а о ревности, раздирающей душу и ревнивца, и его жертвы. Впрочем, границу между первой и второй нередко трудно провести: все те, кто в конце концов избили или убили жену, когда-то ведь были «обычными» ревнивцами.

Ревнивцы, сами мучающиеся от подозрений в сексуальной неверности и мучающие любовного или супружеского партнера, составляют существенную часть клиентов психологов и врачей- психотерапевтов. Конечно же, они считают себя вполне здоровыми и обращаться за помощью не хотят, делая это лишь под давлением своих жертв, под угрозой развода. Но, при всей своей убежденности в сексуальной неверности партнерши, терять жен они не хотят и к специалисту все же приходят. В своей практике я нередко, особенно в последние годы, сталкиваюсь со случаями, когды ревнивый муж сам, без чьего — либо давления, обращается за помощью — понимает, что мучает жену, но ничего не может с собой поделать.

Жертвы

Впрочем, еще более существенную часть составляют их жертвы: измученные придирками, упреками, подозрениями и скандалами женщины, подавленные и рано состарившиеся. Как правило, они — рано или поздно, часто после нескольких лет мучений и колебаний — решаются оставить своих мужей. В большинстве случаев психика жертвы постепенно восстанавливается и главное, о чём они жалеют впоследствие (поверьте моему 27-летнему опыту практического врача!) — что не сбежали от этого изверга раньше. Иногда бегство произошло слишком поздно — и жертва, к несчастью, уже не может полностью восстановить свое психическое здоровье, долгие годы оставаясь подавленной и тревожной. Как говорит мой друг, американский психотерапевт Фрэнк Питман, всю свою профессиональную жизнь изучающий ревность: «… есть мужья, от которых надо бежать как можно быстрее — они опасны для душевного здоровья».

Страдания жертвы ревнивого мужа мало кто понимает: подружки говорят ей: «Чем ты недовольна? Муж тебя обеспечивает, делает много домашней работы (ревнивцы именно таковы!). А что ревнует — так это даже приятно: считает красивой и привлекательной! Я была бы счастлива, если бы мой меня ревновал!» И всё это было бы так, если бы ревность случалась эпизодически, раз в несколько месяцев. Но так не бывает — «эпизодических» ревнивцев в природе нет. Жены ревнивцев постоянно ощущают себя под подозрением, они вынуждены постоянно — иногда почти ежедневно — оправдываться, вынуждены постоянно себя контролировать — предупреждать школьных друзей и коллег по работе, чтобы не звонили им домой, ограничивать свое пребывание на работе, в магазине, в кино или на выставке. От постоянного самоконтроля они устают и начинают ненавидеть того, кто превращает их жизнь в ад.

Конечно же, несчастные женщины чувствуют себя униженными и оскорбленными: ведь их подозревают в сексуальной неверности или, как минимум, в стремлении к этой неверности, в то время как они даже не помышляют об измене. Постоянное преследование «по всему полю» быстро истощает психику, и через год — два после начала совместной жизни они впадают в настоящую депрессию. Депрессивное состояние женщины, измученной подозрениями в неверности, необыкновенно коварно: оно подкрадывается медленно и незаметно — ведь ревнивец «накатывает» на свою жертву постепенно, его подозрения разворачиваются неделя за неделей, месяц за месяцем. И жертва, впадая в подавленность постепенно, во-первых, не столь уж отчётливо связывает своё состояние с поведением мужа, а во-вторых, забывает о том, какой она была живой, весёлой и жизнерадостной до того, как попала под каток подозрений и упреков. Именно депрессивное состояние мешает жертве сбежать от своего мучителя — она не верит в себя, не верит, что сможет жить самостоятельно, сможет обеспечить себя, воспитать ребенка, создать новую семью или хотя бы найти постоянного друга. Она полагает, что — при всех его недостатках — этот и только этот мужчина любит ее, хранит ей верность, и за него «нужно держаться», а его подозрения и упреки «нужно терпеть». «Кому я такая нужна?» — в один голос говорят мои клиентки, напрочь забывая, что еще несколько лет назад у них было множество претендентов на руку и сердце. Пытаясь спастись от подавленности и снижения самооценки, значительная часть этих женщин действительно заводит роман или, по меньшей мере, краткосрочную (одну — двукратную) сексуальную связь. Их столько раз унижали и обижали, что они справедливо полагают, что имеют право на какую-то моральную компенсацию. В этом и состоит главный парадокс ревности: целью ревнивца является предупреждение потенциальной измены, а достигает он, как правило, совершенно противоположной ситуации. Женщину нельзя оскорблять безнаказанно — в ней возникает и усиливается стремление к самоутверждению, а любовная и сексуальная связь — самый лучший, а часто и просто единственный способ повысить самооценку. Большинство женщин, вступивших во внесупружескую связь, даже при большом чувстве, испытывают хотя бы минимальные угрызения совести — женская субкультура «замешана» на преданности и верности, и женщинам свойственно двойственное, как мы говорим, амбивалентное отношение к неверности вообще и собственной неверности — в частности. Меня всегда поражало, что жёны ревнивцев никакого чувства вины не испытывают: уж очень сильно в них чувство обиды за бесконечные подозрения и унижения.

Загадки ревнивца

В то время как лучшие умы психотерапии из различных стран до хрипоты (я сам был неоднократным участником таких споров, доходящих иногда до резкостей) спорили: что же это такое — ревность? Невроз навязчивости? Особое, самостоятельное расстройство — паранойя? Паранойяльное расстройство в рамках более серьезного психического заболевания? — Дэвид Лестер с группой сотрудников в Сан-Франциско предприняли многотрудное исследование мужчин, с которыми жёны развелись из-за ревности за 3 или более лет до этого. Для чистоты исследования из него были исключены этнические латиноамериканцы и итальянцы, у которых ревность может быть частью культуры, и оставлены лишь англосаксы в возрасте от 30 до 50, обладающие к тому же средним специальным или высшим образованием (т.е. по американским меркам ну очень образованные!). Результаты исследования поразили научный мир: большинство мужчин изучаемой группы оказались повторно женаты и в новых своих семьях никакой особой подозрительности к женам не проявляли. В качестве жен на этот раз (во второй раз!) они выбирали таких скромниц, таких невзрачных серых мышек, что даже мысль о возможности для такой тихони «романа на стороне» не зарождалась. Сами же исследованные мужчины были вполне успешыми, привлекательными и социально адаптированными, так что новые жены составляли с ними разительный контраст. Складывается впечатление, что эти мужчины осознали свою проблему, адаптировались к ней и для нового союза подобрали партнершу, которая не провоцирует в них ревность. Кстати, новые жены не имели представления о том, что их мужья-ревнивцы, что их первые семьи были разрушены именно по этой причине, а во многих случаях первым женам по суду были выплачены солидные денежные компенсации. Как же они удивлялись, узнав о своем муже «такое»(но, конечно же, узнавали они это не от психологов).

Свое «патологическое» прошлое эти мужчины тщательно (и успешно!) скрывали, и сами при этом относились к своему поведению, как правило, достаточно критично, и говорили с обследовавшими их специалистами крайне неохотно (хотя получали за участие в исследовании определенный гонорар). Лестер пришел к выводу, что феномен ревности ближе к пограничным расстройствам из круга навязчивостей — ведь именно для навязчивостей характерно практически полное исчезновение симптомов в иной ситуации и критическое отношение к этим симптомам. Австралийский психотерапевт Ван Вальд сорок лет своей жизни посвятил изучению ревности и создал целую научную школу, работающую в этом направлении. Это и не удивительно: по числу ревнивцев «на душу населения» и по количеству преступлений на этой почве Австралия прочно занимает первое место в мире. Ирландские каторжники — предки современных жителей «зеленого континента» тому виной или на солнце они перегреваются, но факт непреложный: австралийцы ревнуют и колотят своих жен чаще испанцев и итальянцев. Ван Вальд поставил вопрос : ревнивцами рождаются или становятся? Возникает ли подозрительность и болезненная непереносимость к неверности в подростковом возрасте или они развиваются в процессе жизни, в процессе взаимодействия с женщинами или с конкретной женщиной — женой или подругой? Многолетние исследования показали: примерно половина ревнивцев уже в подростковом возрасте чувствуют, что мысль о «другом мужчине» рядом со своей девушкой будет для них непереносима, что от своей подруги они будут требовать и во что бы то ни стало добиваться верности. Мужчины этой первой группы ревновать начинали с самых первых дней постоянной связи или супружества.

Другая половина исследованных становились ревнивцами неожиданно для себя: через несколько месяцев после начала совместной жизни с женой или постоянной подругой они с удивлением обнаружили, что постоянно думают об изменах партнерши, безуспешно пытаясь от этих мыслей избавиться. Люди, которые до 23 — 25 — 27 лет считались уравновешенными, в том числе и в отношениях со своими подругами, женившись, быстро превращались в тяжелых психопатов, преследующих жену «по всему полю».

Кстати, исследование Ван Вальда принесло еще один непланируемый результат: изучал он 110 мужчин, кто впервые обратившихся за психотерапевтической помощью — самостоятельно или под давлением партнерши. Исследование, как я уже говорил, было долгим — австралиец, человек основательный, использовал все имеющиеся в современной психотерапии методы. К концу третьего года больше половины ревнивцев его группы оказались разведенными — жительницы Мельбурна российским терпением не отличались.

Одним из основных открытий в этой области в последние год стал факт, изученный исследователями разных стран: продолжительность жизни ревнивцев на 10 — 15 лет короче, чем вообще в данной стране. Болеют они, в основном, гипертонией и сердечно-сосудистыми расстройствами, от них же и умирают в возрасте не более 60 лет. Исключения редки, а вот пропорциональность степени ревности наблюдается. МакГи изучил судьбу тех ревнивцев, с кем жены именно из-за этого развелись да еще получили за это материальную компенсацию (нам бы так!). Так вот, дальнейшая их судьба сложилась по-разному, но ни один из ста тридцати исследованных не дожил до 65 лет!

Многие ревнивцы, осознаваю свою неправоту, пытаются лечиться от неё самостоятельно. К каким только способам они ни прибегают: от просьбы, чтобы жена рассказала о своей прошлой интимной жизни «всё — всё» до назначения самим себе препаратов, до «секса втроем». Мотивировка последнего метода примерно такая: «Когда я увижу, как другой мужчина у меня на глазах берет мою жену, мне станет легче!». Помогает все это из рук вон плохо и лишь на короткое время.

Как помочь ревнивцу?

Несостоятельность и даже нелепость подозрений ревнивца столь очевидна, что большинство специалистов, особенно молодых, немедленно и с большим эмоциональным подъмом начинают его переубеждать: читают ему длинные лекции о том, что, к примеру, женщина с двухлетним ребенком сосредоточена на его воспитании и домашних делах, что то обстоятельство, что ей домой звонят коллеги по работе, совершенно не означает, что они — ее любовники. Один из моих клиентов был глубоко убежден, что тридцатиминутное опоздание его жены с работы могло быть обусловлено лишь ее сексуальным контактом с кем-то из прежних друзей или знакомых в машине или подъезде. Других причин, кроме сексуальных, он себе не представлял. Никакие разумные доводы психологов, вроде: «Опоздать можно из-за задержек транспорта!», «Ваша жена, интеллигентный человек и доцент солидного вуза, вряд ли отдается любовникам на заднем сидении автомашины!» и т.д. действия на него не оказывали. Он оставался при убеждении, что любой женщине — не только его жене — тридцати-сорока минут вполне достаточно, чтобы в походных условиях (в машине, в кустах, в подвале) отдаться любовнику и, одернув юбку, с прежним энтузиазмом нестись по своим делам. Пять-шесть лет после окончания института, первых лет своей работы я сам с энтузиазмом занимался переубеждением ревнивцев, усиливая этот процесс мягкими нейролептиками. Совершенно отчаявшись, я стал искать другие, не столь прямые и более эффективные способы лечения.

Чем только не лечили ревность на различных этапах становления психотерапии — от длительного (cессий на 150!) психоанализа до гипнотического воздействия, от гештальттехники до мощных нейролептиков — препаратов, разрушающих бредовые идеи. При этом нейролептики вводились даже самым интенсивным способом, как буйным больным: внутривенно капельно. Д.Скот и А.Янов стали создавать из ревнивцев психотерапевтические группы, в которых они помогали бы друг другу — по типу «Анонимных Алкоголиков». Эффективность лечения оставалась крайне низкой — наши пациенты поначалу — на несколько недель — становились мягче, интенсивность их подозрений уменьшалась, жены поднимались на вершину блаженства, но затем какой-то новый микроскопический повод снова «включал» могучую машину ревности. За долгие годы работы случаи излечения от этого расстройства были единичными: в абсолютном большинстве случаев психотерапевты расписываются в своем бессилии перед феноменом ревности. Когда на прием записывается любовная или супружеская пара с проблемой ревности, лицо специалиста мгновенно мрачнеет: вспоминаешь все те случаи, когда вынужден был расписаться в собственном бессилии.

Группа американских специалистов долгие годы провела в нелегких путешествиях, пытаясь подсмотреть методы помощи ревнивцам у народов с первобытной культурой : латиноамериканских индейцев, африканцев и т.д. У тех действительно, ревнивцы имеются, но в количествах крайне малых. Народы, находящиеся на низких стадиях развития, сексуальной верности особого значения не придают.

В последние годы, отчаявшись — как и другие мои коллеги — помочь ревнивцам методами из традиционного арсенала психотерапии, я стал убеждать своих клиентов: «Да, давайте остановимся на том, что Ваша жена склонна к сексуальной неверности. Во всем остальном у Вас к ней претензий нет, Вы любите эту женщину и не собираетесь с ней расстаться. Давайте посмотрим на эту её склонность как на человеческую слабость и смиримся с ней, будем любить её такой, какой она есть…» Этот текст я часто поддерживаю специальным гипнотическим внушением, вплоть до внушения образов и сцен сексуальной измены. В результате такого воздействия (часто неоднократного) напряженность и тревога ревнивца сменяются — на нескольк дней — подавленностью, нередко даже выраженной депрессией, но вскоре эмоциональное равновесие практически восстанавливается, он перестает мучить жену и супружеская жизнь существенно улучшается. Парадоксально, но замена подозрений в измене на убежденность в каких-то конкретных фактах существенно улучшает состояние ревнивца. Депрессию ревнивцу перенести гораздо легче, чем тревогу и напряженность, вызванную подозрениям, и уж тем более измученной жене пациента жить становится намного легче. Конечно же, разработанная мною техника работает далеко не всегда и далеко не со всеми клиентами, страдающими этими расстройствами, но она помогает примерно 75% ревнивцев.

Мой учитель, академик А.Амбрумова, не раз говорила мне и другим своим ученикам: «Когда мы поймём ревность и научимся хоть сколько — нибудь помогать ревнивцам, мы можем считать нашу психиатрию и психотерапию наукой, а до тех пор — нет». С грустью вынужден константировать, что сегодня мы от этого очень далеки …

А. Полеев

www.follow.ru