В конце 1930-х годов НКВД начал усиленно зачищать своих сотрудников, в том числе результативно работавших в странах Запада. Нарком Николай Ежов десятками отзывал своих резидентов в Москву, где те бесследно исчезали. О расстрелах уже сделавших дело и теперь представлявших опасность свидетелей общество узнало в основном много позже, после XX съезда КПСС.
Некоторые разведчики-нелегалы, предчувствуя ожидавшую их на родине участь, решались на сотрудничество с иностранными спецслужбами, мечтая сохранить себе жизнь. Дожить до старости и умереть собственной смертью удалось немногим невозвращенцам. Так, Георгия Агабекова спецгруппа ликвидаторов НКВД достала во Франции, Игнатия Рейсса – в Швейцарии, а Вальтер Кривицкий загадочно погиб в вашингтонском отеле.
Александр Орлов, он же Лев Никольский и Лейба Фельдбин, оказался тем счастливцем, кто смог переиграть не только руководство НКВД, но и самого Иосифа Сталина. Сбежав на Запад в 1938 году, он прославился за рубежом как автор книг, разоблачающих советские спецслужбы, и дожил в США до глубокой старости. Самого себя Орлов на нескончаемых допросах в ФБР и ЦРУ «скромно» называл генералом НКВД, хотя такого звания не существовало вплоть до конца Второй мировой войны. В 1935 году ему было присвоено звание майора госбезопасности, а о том, что он успел подняться выше, исследователям неизвестно.
Служебная биография Орлова – одна из самых пестрых среди людей его профиля. Начав карьеру чекиста еще в Гражданскую войну, он разоблачал тайные офицерские организации, уже после победы красных выявлял белогвардейцев, командовал отрядом пограничников в Закавказье. В середине 1920-х Орлова пригласили на работу в иностранный отдел ОГПУ. С различными ответственными заданиями он выезжал в США и добрую половину стран Европы. Особым успехом резидента явилась организация вывоза из Испании золотого запаса, который СССР решил присвоить себе в качестве платы за поддержку республиканцев. Кроме того, под начальством Орлова прошла серия расстрелов нелояльных сталинскому режиму руководителей испанских левых сил.
«Вплоть до 12 июля 1938 года я был членом Всесоюзной коммунистической партии, и советское правительство последовательно доверяло мне ряд ответственных постов, -- писал Орлов о себе. – Я принимал активное участие в Гражданской войне, сражался в рядах Красной армии на Юго-Восточном фронте, где командовал партизанскими отрядами, действовавшими в тылу врага, и отвечал также за контрразведку. Когда война кончилась, ЦК партии назначил меня помощником прокурора в Верховный суд. Здесь я принимал участие, между прочим, в разработке первого советского уголовного кодекса. В Испанию я прибыл в сентябре 1936 года и оставался там до 12 июля 1938-го – дня, когда я порвал со сталинским режимом».
Орлов вовсе не был глуп и наивен. Видя, что многие его начальники и сослуживцы, еще недавно пребывавшие на хорошем счету, бесследно пропадают или таинственным образом умирают, разведчик осознал: снаряды ложатся слишком близко, а его черед – лишь вопрос времени. В июле Орлов получил приказ прибыть в Антверпен для встречи на советском корабле с новым шефом иностранного отдела НКВД Сергеем Шпигельгласом, тремя месяцами ранее устроившим убийство Рейсса. Испытывать судьбу опытный чекист не стал, а, похитив из резидентуры порядка 90 тысяч долларов, перебрался с женой и дочерью во Францию. 13 июля пароход с Орловыми на борту взял курс на Монреаль. Прибыв к канадскому берегу восемь дней спустя, беглецы получили в Оттаве визы и совершили марш-бросок к своей конечной цели – Нью-Йорку.
Регистрируясь в отелях под разными именами, Орловы продолжительный срок находились на нелегальном положении. Американские спецслужбы смогли напасть на их след позже. Чекист хорошо продумал вопросы безопасности своей семьи. Из-за океана он отправил письма Ежову и Сталину, в которых обещал не выдавать никого из более чем полусотни известных ему советских агентов, включая Кима Филби, в обмен на собственную неприкосновенность и гарантии для его проживавшей в Москве матери.
Инцидент привел к грандиозному скандалу в Кремле. Полетели головы бывших шефов и подчиненных Орлова, объявленных «врагами народа», однако его самого Сталин почему-то не тронул. А невозвращенец остался верен своему слову: никого из советских резидентов он американцам не сдал.
Тем не менее, Орлов жил в постоянном страхе за свою жизнь вплоть до смерти Сталина. Затем его положение значительно улучшилось. Продолжая сильно преувеличивать свою былую роль в структуре НКВД, представляя себя приближенным и чуть ли не близким другом покойного вождя, Орлов, как бы сказали сегодня, умело хайповал на резонансе. Несколько десятилетий ему удавалось поддерживать легенду о собственной значимости и необходимости для США. Сталин уже был не опасен – и Орлов занялся литературной деятельностью, пугая американских обывателей страшилками о коварных чекистах и их главаре.
«Я записывал указания, устно даваемые Сталиным руководителям НКВД на кремлевских совещаниях; его указания следователям, как сломить сопротивление сподвижников Ленина и вырвать у них ложные признания; личные переговоры Сталина с некоторыми из его жертв и слова, произнесенные этими обреченными в стенах Лубянки, -- утверждал Орлов. – Это тщательно скрываемые секретные материалы я получал от самих следователей НКВД, многие из которых находились у меня в подчинении. В своих преступлениях Сталин не мог обойтись без надежных помощников из НКВД. По мере того, как рос список его злодеяний, увеличивалось и число соучастников».
Невозвращенец рассказывал, что впервые всерьез насторожился, когда в Испанию пришли слухи об аресте в СССР наркома внутренних дел Генриха Ягоды. Чуть позже Орлов узнал «об уничтожении всех бывших друзей и коллег»: ему казалось, что вот-вот наступит и его очередь.
«В Москве у меня оставалась мать, которая, согласно варварским сталинским законам, рассматривалась властями как заложница и которой угрожала смертная казнь в случае моего отказа вернуться в СССР. Точно в таком же положении была и мать моей жены, — объяснял свою мотивацию резидент. – 9 июля 1938 года я получил телеграмму Ежова – в то время второго человека в стране после Сталина. Мне предписывалось выехать в Бельгию на совещание с «товарищем, известным мне лично».
Если верить Орлову, вплоть до смерти Сталина он и его супруга избегали писать матерям и друзьям в СССР. Разведчик считал, что в течение 14 лет за ним велась охота, в которой на стороне руководителя советского государства стояли «колоссальное политическое могущество и полчища тайных агентов», а в пользу Орлова играло его умение «предвидеть и опознавать их уловки».
«Смерть Сталина не означала, что я мог больше не опасаться за свою жизнь, -- писал бывший чекист в своем бестселлере, вышедшем через несколько месяцев после кончины вождя. – Кремль по-прежнему ревниво оберегает свои тайны и сделает все, что в его власти, чтобы разделаться со мной, — хотя бы в назидание тем, кто испытывает соблазн последовать моему примеру».
Дочь Орлова, Вера, скончалась в 1940 году. Жена Мария пережила ее на 31 год, а сам Орлов ушел из жизни 25 марта 1973 года в возрасте 77 лет.
Дмитрий Окунев
Источник
>
