Главной оперой нынешнего фестиваля в Брегенце стал вердиевский «Риголетто» в постановке немецкого режиссера Филиппа Штёльцля. За драмой шута, разворачивающейся на знаменитой озерной сцене, наблюдал Алексей Мокроусов.
В постановках в Брегенце сцена на воде всегда играет решающую роль. В «Риголетто» огромная, высотой почти 14 метров, голова старого шута нависает над круглой центральной площадкой, на двух боковых — его руки, в левой — веревка от настоящего воздушного шара, который пару раз за спектакль взлетает ввысь. Там, под звездами, исполняет знаменитую арию «Caro nome» Джильда (Мелисса Пети, в очередь с ней поют Стейси Аллом и Екатерина Садовникова).
Три состава постоянно перетасовываются, взаимозаменяемы и дирижеры — наверное, впервые в истории фестиваля в очередь играют Энрике Маццола и Даниэле Скуэо (его и слышал корреспондент “Ъ”), которым приходится руководить оперой на расстоянии: оркестр находится на сцене Фестивального дворца, звук передается через сложно организованную систему стоимостью в миллионы долларов на озеро. Динамики спрятаны в декорации: например, когда поют внутри огромной головы, а та вертится, звук движется вместе с ней.
Декорации «Риголетто» вместе с Хайке Фольмер создавал Филипп Штёльцль. Известный театральный и кинорежиссер (среди его последних работ шедший в России «Лекарь: Ученик Авиценны» и сериал «Виннету») в очередной раз выступил в роли человека-оркестра. Помимо декораций он вместе с Георгом Фейтом отвечал за свет и, конечно, за режиссуру спектакля.
Действие вердиевского хита Филипп Штёльцль перенес в цирк. Открывает вечер настоящий парад-алле, вскоре выясняется, что герцог Мантуи превратился в директора цирка, а Риголетто — в коверного клоуна, в роли же директорско-герцогских опричников выступают обезьяны. И выглядит все это на удивление убедительно.
Круги на площадках, над которыми нависают руки и голова, раскрашены как мишени, но есть в спектакле и другая мишень: метание ножей в женское тело, так, чтобы нож не попал, но воткнулся рядом,— особое развлечение герцога (Стефен Костелло, а также Сергей Романовский и Павел Валюжин). При этом голова не просто ходит взад-вперед и вверх-вниз, она еще широко открывает щербатый рот, а в нем певцы! В какой-то момент зрачки выпадают и катятся по сцене воплощенной метафорой слепоты Риголетто (Франко Вазалло в очередь со Скоттом Хендриксом и Владимиром Стояновым). Вскоре исчезает и нос, главный герой потерял не только остроту зрения, но и нюх.
Голова на сцене весит 35 тонн, длина стрелы, к которой голова прикреплена,— 34,7 метра. В устройстве сцены участвовали специалисты по робототехнике, без них рассчитанный до миллиметра союз машины и человека был бы травмоопасен. За безопасность отвечают два оператора, наблюдающие за девятью видеокамерами, и восемь техников, на всякий случай дежурящих каждый спектакль у стоп-кранов. Не стоит и говорить о страховочных тросах, которым позавидовали бы даже альпинисты и без которых на сцене в Брегенце не появится ни один уважающий себя солист. И не только из тех, кто добирается до клоунской макушки, но и из тех, кто внизу, рядом с зеркалом воды.
Ее обилие обязывает всех постановщиков озерной сцены непрерывно кого-то макать-окунать-сбрасывать, и тут Штёльцль обошел, кажется, всех, поставив рекорд по утоплениям, даже не используя приевшиеся уже в последние годы катера и лодки. Но зрелищность не наносит ущерба содержанию. «Риголетто» у Филиппа Штёльцля получился трогательным и вдумчивым.
Билеты на спектакль были распроданы почти сразу, но уже открывается продажа на будущее лето — по традиции оперу показывают два года подряд.
Алексей Мокроусов
