— Из 80-летней истории «Сатирикона» вы у руля три десятка лет. Столько же театр прожил в своем старом доме в Марьиной Роще. Сейчас вы играете в чужих стенах — реконструкция здания затянулась. Как переживает кочевые условия труппа? Удалось ли удержать артистов?
— Если бы труппа развалилась, мы бы с вами не разговаривали. Поскольку это мое детище, то ради этого я живу на свете и, как все мои коллеги, с нетерпением жду новоселья. Мы 30 лет в этом доме прожили, а до того театр Аркадия Райкина существовал почти полвека без своего помещения. У отца была концертирующая бригада, с которой он выступал на разных площадках. Это был настоящий театр с очень сплоченным коллективом. Что бы ни говорили, но команда, компания — сердце театра.
Хотя большое значение имеет, есть ли стены и крыша у труппы. Ведь артистам нужно где-то репетировать и играть. К сожалению, пока у нас такого места нет. Поэтому центр творческого интереса некоторых артистов перемещается в другие места. Происходят разные сложные процессы, мы вынуждены упускать какие-то выгодные предложения, но всё равно что-то придумываем.
Сейчас выпустили два спектакля, где заняты мои вчерашние выпускники, — «#НЕПУШКИН» и «#НЕБАЛЕТ». Режиссер Егор Перегудов для большой сцены репетирует «Дон Жуана» Мольера. В спектакле заняты ведущие артисты «Сатирикона» и я в том числе. Денег с трудом хватает на одну большую постановку, так как большая их часть уходит на аренду.
— Так, может, выход в гастролях?
— Мы очень благодарны Федеральному центру поддержки гастрольной деятельности, который организовал нам гастроли. Вскоре поедем в Петрозаводск. Повезем туда постановки «Король Лир», «Лекарь поневоле» и поэтический спектакль «Своим голосом». Затем нас ждут на «Русских сезонах» в Италии. Помимо мольеровского «Лекаря», к моему большому опасению, туда поедет спектакль «Константин Райкин. Вечер с Достоевским» Валерия Фокина. Это моноспектакль по повести «Записки из подполья». Там сплошной текст, говорю я его быстро. Перевод должен быть в таком же темпе. Пока не понимаю, как это будет технически сделано.
— Шесть лет назад вы рискнули и открыли свою школу. Имело ли это смысл? Ведь каждый год творческие вузы столицы выпускают сотни артистов, продюсеров, режиссеров.
— Я набираю небольшие курсы. Год назад был первый выпуск. Половина выпускников попала в труппу «Сатирикона». Остальные устроились в другие театры. Хотя сейчас влиться в любую труппу очень трудно. Всё сокращается. При этом в творческих вузах есть норма выработки: 65% из каждого выпуска должны трудоустроиться. Реальную ситуацию эта цифра, конечно, не учитывает.
— Не боитесь, что ваши ребята расстанутся с профессией?
— Кто-то, может, и расстанется. Такое бывает всегда. Но я их всех потенциально воспитываю для себя. Это очень удобно, когда художественный руководитель курса является еще и худруком в театре. Переход с ученической скамьи в театр — процесс болезненный.
— В следующем году «Сатирикон» отмечает 80-летие. Планируете отпраздновать юбилей на родной сцене? Как продвигается строительство?
— Сейчас оно идет полным ходом, и в воскресенье, и в праздники. Сроки сдачи пришлось сдвинуть из-за планов метро. Оказалось, что вторая кольцевая ветка пройдет ровно под нашим театром. Пришлось остановить строительство, серьезно переделать проект, укреплять фундамент, а для этого пройти целый ряд согласований.
Думаю, в конце 2019 года мы все-таки въедем в свой дом. Тогда же и юбилей отметим. А если это не совпадет с датой открытия театра... Помпезность дат мне кажется свидетельством стремительного старения.
— Денег, чтобы завершить строительство, хватает?
— Это деньги инвестора, при этом театр и его здание вернется государству.
— Многие не вникают в эту сторону вопроса, не учитывают, что проект инвестиционный, и обвиняют вас в жадности. Мол, Райкин зарвался. У него и торговый центр, и школа, а он еще и на театр просит.
— Это просто ложь или недоразумение. Я никогда не занимался и не занимаюсь бизнесом. В свое время реконструкция «Сатирикона» была федеральным проектом. Строительство шло 12 лет, дошло до определенной точки и заморозилось. Чтобы возродить стройку, мы нашли инвестора и с его помощью доведем это до конца.
— В обмен на деньги инвестор попросил ваше имя для торгового центра?
— Нет, это другой проект. Имя Аркадия Райкина стало брендом всего микрорайона, мы получили возможность построить Высшую школу сценических искусств. Школа существует за счет двух благотворителей и маленьких денег, которые мы зарабатываем платными курсами и дополнительным образованием. Я в ней работаю бесплатно. Свою зарплату худрука отдаю студентам. А к «Райкин Плаза» я не имею никакого отношения, хожу туда как простой покупатель.
— Какое-то время назад вы подняли волну полемики вокруг взаимоотношений театра и государства. Что заставило вас вызвать огонь на себя?
— Я говорил о ситуациях, когда разные общественные организации «борются за нравственность», возлагая на себя функции цензоров. Пытаются давить на властные решения, административные органы, на общественность и учреждения культуры. Я говорил о своем отношении к этому явлению. Тут и закрытие выставок, и отмена спектаклей, когда пытаются урезонить, сделать так, как считают нужным. Я призывал театральное сообщество к сплоченности и цеховой солидарности, чтобы этому противостоять.
— Смогли ли вы с Министерством культуры найти точки соприкосновения в борьбе за свободу творчества?
— Недавно состоялась встреча с министром культуры Владимиром Мединским. Разговор был непростой, но обе стороны он обнадежил. И это хорошо, потому что я руковожу государственным бюджетным учреждением. Очень важно, чтобы был диалог с моим непосредственным начальством. Если он и утончился на каком-то этапе, то сейчас у меня есть уверенность, что этот контакт будет иметь позитивные последствия и для театра, и для министерства.
Основания — внутренние, интуитивные — я для этого получил. Это не первый мой разговор с начальством, я все-таки отличаю сокола от цапли, особенно при южном ветре, как говорил наш любимый Гамлет. Поэтому думаю, что не ошибся в оценке этой беседы.
— Как, на ваш взгляд, должны развиваться отношения театра и государства?
— В основном театры — государственные учреждения. Известное дело, что по всем показателям мировой театральной экономики бюджетный театр не может обойтись без дотаций. Финансовое и организационное участие государства необходимо, чтобы развивалась театральная культура. Россия — театральная империя, и в этом деле является примером для всего мира.
Репертуарный театр часто позиционируют как обузу. А это уникальное творение русской культуры. Огромное достояние, драгоценность, которую надо беречь и понимать. А чтобы понимать, чиновнику, который занимается театром, надо очень в этом разбираться, быть художественно и духовно заинтересованным человеком. Но чиновник не должен говорить художнику, что ему делать, а что не делать.
— В вашу творческую деятельность государство когда-либо вмешивалось?
— В мою — нет. Но я помню времена, когда мой отец Аркадий Райкин по много раз сдавал свои спектакли чиновникам. Сейчас, слава Богу, прямой цензуры нет. Во всяком случае я на себе ее не испытывал.
— Как вы относитесь к назначениям, которые произошли в театрах Олега Табакова? Владимира Машкова в «Табакерке» ждали с большим нетерпением, нежели Сергея Женовача в МХТ.
— Истина не с большинством. Поэтому как, кого, где приняли, не имеет значения. Я очень неплохо знаю и того, и другого, знаю, какие это высочайше одаренные люди. Понимаю, что может получиться и не получиться как у одного, так и у другого. Отношусь к ним как к режиссерам, лидерам крайне положительно, но понимаю, что это совершенно не исключает огромного количества трудностей. Всячески желаю им их преодолеть
Зоя Игумнова
