Они не живут — существуют. От дозы до дозы. Полтора десятка лет наш герой был среди них. Но всё-таки нашёл в себе силы избавиться от наркотической зависимости. «АиФ в Омске» предлагает читателям его исповедь.
— Две комы печени, безостановочная тахикардия, гепатит А, Б, С, Д — все мои диагнозы. Последние четыре месяца я отвалялся в «инфекционке» на Лазо, а последние четырнадцать лет «просидел» на «игле». Сегодня, 27 мая 2007-го, при росте в 180 сантиметров, я вешу сорок килограммов. Я похож на смерть. И все равно колюсь. Моя доза — 5 граммов. Я не могу бросить. Я вижу, как сторонятся меня люди на улице, своим видом я навожу ужас. Но мне давно уже ни за что не стыдно. Я знаю, что в свои тридцать три похож на ходячие мощи. Знаю, что жить осталось немного.
...Три месяца назад от меня ушла любимая жена. Настенька забрала с собой нашего Данечку. Ему только годик, но он все понимает. И вот теперь я сижу в нашей квартире, вою волком и ничего не делаю. А что делать, когда меня «гнёт» каждые четыре часа? И если я не «поправлюсь», меня будет разламывать на части. Сейчас я сижу в квартире один, вожу глазами по стенам и перебираю всю свою жизнь.
Лет пять, а то и больше мое утро начинается с дозы. Это как почистить зубы, как умыться. Героин дает мне жизнь, благодаря ему я держусь на этом свете. Хотя в последнее время часто думаю, на каком из них лучше. Когда меня «гнет» без героина, я уверен, что земля — это ад. Когда я «поправляюсь», все с точностью наоборот, земля — это рай.
Самое тяжкое — болтаться вот так, одному. Знаешь, что никому не нужен. Вроде как есть друзья, родня. Родители у меня — святые люди. Спасибо им за всё. Они растили меня, баловали, любили. Это я — сволочь, мразь, эгоист. Ведь все из-за чего? Я любил всегда только себя.
Да, паинькой я никогда не был. Какой паинька?! Первая женщина — в двенадцать, в четырнадцать я курил анашу. Мои родители — инженеры, интеллигенты, пытались сделать из меня свое подобие. В хорошем смысле слова.
— Вот отслужишь в армии, поступишь в институт. Будет семья. Все как у людей.
Для начала я отслужил. На острове Сахалин, в городе Невельск. Сахалин сразу стал для меня родным домом, там была первая серьезная любовь. Да ещё и то, что в Омске в 92-м, кроме узбекской анаши, днём со огнём ничего не было. На «Дальнем» было все — крек, героин, кокаин. Наркотой снабжала Япония. Первым «креком» угостили друзья. Позже также угостили героином. Я долго к нему примерялся: пару раз курил, нюхал. Пока на меня не гаркнули: «Не переводи добро! Коли в вену».
«Дембель» пришел в 93-м. Поначалу в Омске казалось скучно, потом обжился. Родители помогли с работой, устроили в «пожарку». Там народ беспробудно пил. Там же курили с ребятами траву, с ней в городе не было проблем.
В 97—98-м в Омске появился первый героин. «Белый», «герыч» — как только его не называли. Что с ним делать, я знал. Стоил он тогда бешеных денег, двадцать тысяч за грамм. Я подался к бандитам. Нас сбилась «бригада»: начали вертеть аферы с квартирами, выселяли алкашей, занимались металлом, рэкетом. Тогда я имел столько бабок, сколько мои родители не зарабатывали за год.
В 2000-м я в первый раз лег в больницу, на Куйбышева. Специально не в наркодиспансер, чтоб не засветиться нигде по базам. Надо было просто сбить дозу. Тогда суточная была ещё 1-2 грамма. Отвалялся там с алкашами больше трех недель, вышел. И в тот же день укололся. Вскорости был суд. Всплыли какие-то делишки по нашим махинациям, грабёж. Мне дали три года тюрьмы, родители договорились, и меня оставили в Омске, в СИЗО. Через год и девять месяцев меня выпустили по УДО (условно-досрочное освобождение). Трава за решеткой не переводилась, а вот с героином было сложно. Закидывали по-всякому, в основном через знакомых.
Когда вышел с чистой совестью, то сразу понял, что я многое пропустил. «Бригада» наша развалилась. Уже не актуальны были собачьи цепи и малиновые пиджаки. А что было делать? Работать я не хотел, денег не было. Я стал торговать, барыжничал героином, себе тоже не отказывал. Тогда-то и «разогнал» дозу. Теперь мой рацион был 4-5 граммов. Я несколько раз ложился в наркодиспансер, «сбивал» дозу. Но снова брался за старое.
В 2004-м решил начать новую жизнь: отучился на бармена, устроился в модный клуб. Там подсел на всякую «клубную» наркоту: «винт», амфетамин, экстази. Любой из них можно было купить в омских клубах. Большого удовольствия эта ерунда не приносила, но депрессию за собой потянула сильную. Я знал один выход — героин.
Печень начала шалить еще раньше, в 2000-м. Тогда мне поставили гепатит Б. Через шесть лет, в 2006-м, у меня случилась первая кома. Меня положили в областную «инфекционку», я кололся и там. Из-за этого там же в больнице случилась вторая. Доза держалась на пяти граммах в сутки. Тогда-то и ушла Настя, сказала, что больше не может так жить и забрала сына. Я ее понял.
— Смысл вас «перегибать»? Вам жить — два месяца, — произнес врач. Хлопком передо мной закрылась и эта дверь: сегодня от меня оказались даже там, куда за деньги берут всех.
Тогда я впервые за несколько лет услышал мамин голос:
Вадик, мне тут адрес дали. Там расположен центр. Может, нам там смогут помочь? Может, съездить?
...В реабилитационный центр я поехал сам. «Медикаментами мы тебе не поможем. Лекарств здесь нет. Будем молиться за тебя, — объяснил мне директор центра. — Двери центра всегда открыты. Захочешь — иди».
Уйти я захотел уже через несколько часов. К вечеру началась ломка, боли становились адскими, терпеть эту муку было нельзя. Верите, я был готов ползти на пузе, грызть землю, орать, только чтобы мне дали дозу. Утром у меня отказали ноги. Сам Бог привязал меня к этой кровати. Тело окаменело и не слушалось меня. В комнату один за другим входили мужчины, меняли тазы с рвотой, обтирали тело влажными поленцами. Меня рвало, трясло, знобило, бросало в жар. После обеда боль стала нечеловеческой, и тогда я вспомнил слова пастора из церкви: «Попроси у Бога помощи!». Я приподнялся на кровати и прокричал что было мочи: «Господи, помоги! Я так хочу жить!». Боль не ушла, но стало как-то легче дышать.
Так прошли сутки. Я первый раз нормально спал ночь. В обед я впервые поел, вернее, попил кефира. Я кушал, расхаживался по комнате. Через неделю меня определили ответственным по кухне: готовили и убирали в центре мы сами.
14 июля, в мой день рождения, ко мне приехали родители и жена с сыночком. Мы плакали, обнимались и снова плакали.
Сегодня я — здоровый человек. Это моё настоящее фото. Любой, кто хочет поговорить со мной и убедиться в правдивости этой истории, может найти меня. Я знаю, что несколько десятков тысяч омичей прочтут эту газету, многие узнают меня. И слава Богу. Мне нечего скрывать от людей. Я исповедуюсь Вам, читатели. Героин — наркотик, который умеет ждать. Попробовавший его раз вернется к нему снова. Не искушайте судьбу.
По материалам сайта http://aif.ru
