Русский борец сумо рассказал о диете и карьере

Мир профессионального сумо — достаточно закрытый. Этому боевому искусству насчитывается более полутора тысячи лет. И борцы по-прежнему соблюдают древние традиции и ритуалы.

Из 800 действующих сумоистов лишь 70 удается пробиться в две элитные лиги (макуути и дзюре) и получить престижный статус сэкитори. Им положено два адъютанта — цукэбито. Они участвуют в различных церемониях и благотворительных акциях. У них много преданных фанатов, к каждому турниру — басе — они готовят несколько сот автографов с отпечатком руки.

Один из сэкитори — житель Приморского края Николай Иванов, который известен в Японии под боевым псевдонимом Амуру Мицухиро. Он остается единственным этническим русским в истории одзумо — профессионального сумо.

О том, как тренируются борцы сумо, что едят, чтобы набрать вес, какая роль отводится самурайскому пучку — магэ — на голове, зачем на арене дают пощечины и разбрасывают соль, с чем связан запрет водить машину, Николай Иванов рассказал спецкору «МК».

«Подумал: «Боже, в какой зоопарк я попал!»

— Расскажите, как оказались в Японии?

— Моя сестра Виктория вышла замуж за японца. Он долго жил в России — сначала на Сахалине, потом во Владивостоке, хорошо говорил по-русски. Потом они переехали жить в Японию. Шурин первый и предложил мне заняться сумо. Его друг, Ояката Ономацу, возглавлял одну из профессиональных школ сумо. У меня был подходящий рост — 192 сантиметра, но я был худой, весил 80 килограммов. Поединки борцов сумо я видел только пару раз по телевизору. Но прислушался к совету и в 2000 году приехал в Нагоя, где как раз проходил один из турниров. Потом побывал в клубе на тренировке. Пообедал с тренером, познакомился с его семьей. В качестве переводчика выступал муж сестры. Он в меня верил и все повторял: «Вес можно набрать. Ты просто попробуй, а уйти можешь в любое время». Я подумал, что такой шанс выпадает раз в жизни и его не стоит упускать. 28 января 2002 года я поступил в школу Ономацу.

— У вас была спортивная подготовка?

— Я занимался боксом, но на любительском уровне. Но, видимо, сказались гены отца, который был мастером спорта как по боксу, так и по вольной борьбе.

— Какими были первые впечатления?

— Я приехал, мне постелили матрас в общей комнате, где жили 20 человек, простых богатырей — рикиси. Достаточно было протянуть руку, чтобы наткнуться на другого борца. Помню, в десять часов вечера потушили свет, и рядом начали храпеть, кряхтеть… Мужики-то все были здоровые, по 150–160 килограммов. Я подумал: «Боже мой, в какой зоопарк я попал!» Поначалу, конечно, было очень тяжело, но через пару недель втянулся. Нагрузки на тренировках были такие, что, едва оказавшись на матрасе, я сразу отключался.

— Кто может стать учеником школы? Какие требования предъявляют к претенденту?

— Все проходят медкомиссию; у нас, например, тщательно проверяли работу сердца. Также у ученика не должно быть хронических заболеваний. Есть ограничения по габаритам. Рост бойца сумо должен составлять не менее 170 см, а вес — не менее 80 килограммов. Любой из японцев, отвечающий этим требованиям, мог поступить в школу сумо — хэя. В то же время в клуб разрешалось принимать только одного иностранца. Так решила федерация сумо.

— Как выбирали борцовский боевой псевдоним — сикону?

— У моего тренера был друг, композитор, который писал песни. Он узнал, что из России приехал парень, который начал постигать азы сумо, и вызвался придумать мне сикону. С одной стороны, я получил псевдоним Амур в честь реки, которая протекает в Приморском крае. Но в сикону заложен глубокий смысл. Псевдоним Амур состоит из трех иероглифов. Первая, заглавная буква означает название школы Ономацу, второй иероглиф — мечту, а третий символизирует Россию. Всё вместе переводится как «приехал из России в Японию с мечтой в борцовский клуб».

— Как встретили вас одноклубники?

— Честно говоря, я думал, что меня будут задирать, все-таки я был иностранцем. Но встретили меня хорошо. Я сразу подружился с одним из парней. Якигоа был моим одногодком, мы с ним спарринговали после разминки. Помню, он мне предложил: «Давай я буду учить тебя японскому языку, а ты меня — русскому». Через две недели он, правда, уже забросил учить русский. Мне же деваться было некуда. Я учил японский с полным погружением. В кармане у меня постоянно лежал японско-русский разговорник. Еще не скоро я начал понимать, что от меня хотят. Потом постепенно начал говорить. Первые освоенные слова были «спасибо», «подайте». Только через год стал складывать слова в предложения.

— Считается, что жизнь борцов сумо состоит из сплошных ограничений. Трудно было привыкнуть к распорядку дня?

— Молодые рикиси, те, кто только начинает карьеру, просыпаются рано, в 5 часов утра. Через все это прошел и я. С рассветом мы готовили площадку для борьбы: рассыпали песок, подметали, поливали ее водой. В 6 утра начинали разминаться, а потом — бороться, совершая по тридцать схваток. В то время как более опытные борцы выходили на дохе, мы в 8 утра шли готовить на всех обед. В 11 часов, после горячей ванны, устраивали трапезу. Потом шел обязательный послеобеденный сон — и добро пожаловать на вечернюю тренировку. День заканчивался обильным ужином.

— То есть в школах сумо почитается «дедовщина»?

— Это стимул самому сделать рывок вперед. Новичкам приходится готовить, убирать, стирать одежду и мыть спины более опытных борцов. Бегать по их просьбам в магазин…

— Между тем о суровом режиме тренировок борцов сумо ходят легенды...

— Сами схватки длятся час-полтора. Потом мы отрабатываем прием буцукари-гэйко, когда борцы друг за другом с разбега врезаются в стоящего на арене сумоиста, чтобы вытолкнуть его с дохе. Но большую часть времени сумоисты уделяют упражнениям на гибкость и силу. Есть, например, такое упражнение, как матавари. Борец становится в стойку, широко расставив ноги, а другой рикиси давит ему на спину. Задача — максимально наклониться вперед, чтобы коснуться животом площадки.

Чтобы была хорошая растяжка, мы сотни раз за тренировку поднимаем на максимальную высоту сначала одну ногу, а потом другую. Это основополагающее упражнение в сумо, которое называется сико. Сумоистам надо твердо стоять на ногах.

— Научиться держать баланс было непросто?

— На первых порах было очень тяжело. После тренировок у меня болело все тело, я не мог повернуть шею. А утром с трудом вставал с кровати. Партнеры по схваткам весили по 120–130 килограммов, а во мне было чуть за 80. Месяца три у меня ничего не получалось, борьба вообще не шла. Были мысли все бросить и уехать обратно в Россию. Потом втянулся, стал выигрывать на дохе.

«Думал, что сердце остановится от нагрузки»

— Под набедренный пояс — маваси — надевается нижнее белье?

— В профессиональном сумо маваси надевается на голое тело. Это полоска плотной ткани шириной 80 сантиметров, которая четыре раза оборачивается вокруг талии и между ног и закрепляется на спине с помощью специального узла. Какой–то определенной длины маваси нет: чем больше человек, тем длиннее берется ткань. В среднем маваси достигает в длину 9 метров. Если пояс размотается на арене, борца дисквалифицируют.

— Какая-то стипендия вам была положена?

— Пока был молодой, мне выдавали 600 долларов в месяц, это около 60 тысяч иен. Для Японии это совсем небольшие деньги. За еду, проживание и электричество мы не платили.

— Какой рацион питания у борцов сумо?

— Основное блюдо — это чянко, нечто среднее между супом и жарким. В котелок — набэ — можно положить самые разные ингредиенты: курицу, свинину, рыбу, грибы, морепродукты, соевый соус, различные овощи. С утра мы обязательно едим чянко. Плюс к этому блюду идут жареное мясо, котлеты, спагетти, пирожки, овощи — дайкон, пекинская капуста, морковь, картошка… И, конечно, рис, много порций риса, который дает энергию. Трапеза — два раза в день: в 11 часов утра и в шесть часов вечера. Я, когда набирал вес, по рекомендации тренера ел еще и в три часа дня, бывало, что через силу. Одного парового риса съедал по 5 тарелок. Наедался так, что не мог пошевелиться. Но потом вес сам «пошел», и мне не пришлось себя мучить. Сейчас во мне 138 килограммов. Вес дает силу и уверенность, стартовый рывок уже другой, противнику не так просто вытолкать меня с арены.

— Готовили своим одноклубникам русские блюда?

— Однажды попытался сделать плов, но он у меня не получился. Я жарил блины. Но этим блюдом японцев особо не удивишь. У них есть аналог наших блинчиков — хотто кээки, но они у них гораздо толще и больше смахивают на наши оладьи.

— Насколько часто возникали конфликтные ситуации?

— Как в любом закрытом обществе, ссоры иногда случаются. Например, к нам в школу как-то пришли гости, мы после ужина стали убираться, подметать, мыть посуду, а молодой парень, который пришел на полгода позже меня, ушел наверх и лег отдыхать. Старшие борцы стали на него наседать, вспыхнула ссора. Бывает, что дело доходит до драк. Однако это обычное дело среди мужиков, ведь под одной крышей живет 20–30 человек, но через пару дней все уже мирятся.

— А вы с кем-то конфликтовали?

— Было пару раз. Когда мне нужно было набирать вес, я сидел, долго кушал, меня стали подгонять: «Давай-давай, быстрее заканчивай, помогай убираться на кухне». Я возразил: «Я еще ем». Возникла перепалка. На следующий день мы о конфликте уже не вспоминали.

— У японцев есть подобие наших матерных выражений?

— По сравнению с русским матом японские ругательства кажутся вполне безобидными, почти детскими. В порыве гнева японец может воскликнуть: «Умри! Сдохни!»

— За что и как могут наказать в школе провинившегося борца и случалось ли это с вами?

— Однажды я пошел гулять, вернулся в школу около часу ночи и как раз попался на глаза тренеру. Последовало наказание: когда все отдыхали, я продолжал делать упражнение буцукари-гэйко, много-много раз выталкивая соперника с ринга. Это очень тяжело, нагрузка на организм огромная, не хватает дыхалки. Обычно это упражнение выполняют в течение 10 минут — я делал его 20. Думал, что сердце остановится от нагрузки…

— С соотечественниками, профессиональными сумоистами, виделись?

— За разные клубы тогда выступали братья Сослан (Рохо) и Батраз (Хакурозан) Борадзовы, которые приехали в Японию из Северной Осетии. А также Толик (Орора) Михаханов из Бурятии. Все сильно скучали по родине, встречались, ходили вместе обедать, с особым удовольствием говорили на русском. Помню, Толик рассказывал, что в первом классе весил уже 120 килограммов, занимал целую парту. Он пошел в дедушку, который имел большой вес, ездил на буйволе, потому что ни одна лошадь не могла его выдержать. Сейчас Толик (Орора) — самый тяжелый борец сумо за всю историю: на последнем взвешивании он потянул на 289 килограммов.

— Долго пришлось отращивать волосы, чтобы парикмахер мог соорудить на голове причудливый пучок — магэ?

— Это дань традициям. Подобную косичку носили еще самураи. В Японии она осталась у сумоистов. Пучок на голове призван защищать при броске голову от травм. Чтобы отрастить волосы, которые можно было забрать в пучок, мне понадобился год. А чтобы была полностью готова косичка — два года. Ее заплетает нам парикмахер, который приписан к школе. Мы ее распускаем, когда моемся после тренировки. С самурайской косичкой я хожу уже 15 лет. Когда езжу домой, в Россию, просто собираю волосы сзади в конский хвост.

Одежда и прическа борцов сумо строго регламентируются даже вне соревнований. В магазин можно, конечно, сбегать в шортах и футболке. Но если приходится ехать куда-то на машине или на электричке, требуется обязательно надевать кимоно. Это решение федерации сумо.

«Не душить, не хватать за волосы, не заламывать пальцы»

— Вспомните свой первый поединок на турнире.

— Это было 14 июля 2002 года. Свой первый поединок я проиграл по своей же неосторожности. Вышел на дохе — а это помост, сделанный из утрамбованной глины и насыпанного сверху песка, — меня мандраж охватил: столько людей на тебя смотрят, и зрители, и пять судей — гедзи… Все было очень непривычно. Потом нараспев назвали мое имя: «А–му–ру». Началась схватка, я вроде уже за пояс соперника взялся, сделал рывок, но сам заступил случайно за круг и проиграл. Но после первого же турнира в низшем дивизионе дзёнокути пробился в 5-й — дзёнидан.

— Какая задача стоит перед борцом на дохе?

— Поединок проходит в круге диаметром 4,55 метра. Арена обозначена плетенками из рисовой соломы. Нужно вытолкнуть соперника из круга или уронить его так, чтобы он коснулся пола любой частью тела, кроме стоп. Можно толкаться, делать подсечки, подножки, броски, только кулаками бить нельзя. Нельзя проводить удушающие захваты, бить по глазам, в область гениталий. Запрещено также хватать соперника за волосы, уши и заламывать пальцы.

— Но пощечины давать не возбраняется?

— Оплеухи открытой ладонью, харитэ, обычно дают при стартовом рывке, чтобы дезориентировать противника.

— Как объявляется победитель?

— Судья поворачивает веер в ту сторону дохе, с которой победивший борец начинал поединок.

— Залы во время поединков заполнены до отказа?

— В Японии культ сумо. Билеты, которые реализуют через Интернет, раскупаются в течение 20–30 минут с момента начала продаж. Один только дворец сумо в Токио вмещает 11 тысяч человек. Турниры проводятся 6 раз в год, через каждые два месяца, в том числе и в Осаке, Нагоя и Фукуоке. Басе длится 15 дней, схватки идут с 8 утра до 18.00 вечера. Больше всего зрителей собирается к обеду, когда начинают бороться опытные сумоисты.

— Какой из поединков стал самым запоминающимся?

— Когда я сделал первый шаг в элиту. Это было два года назад. Чтобы подняться в высший дивизион, надо было из 15 схваток выиграть 8. Я выиграл 9. Но вот восьмой по счету поединок стал самым значимым для меня. Я даже запомнил имя соперника, которого вытолкнул за пределы арены. Его звали Фузиязма. Это было незабываемое впечатление. Все меня поздравляли.

— Почти десять лет вам понадобилось, чтобы перешагнуть пропасть, разделяющую 800 простых богатырей рикиси и 70 избранных. В 28 лет вы перешли из третьей лиги — макусита — во второй элитный дивизион — дзюрё — и получили элитный статус сэкитори. Какие он дает преимущества?

— Тебя уже узнают на улице, показывают по телевизору. В клубе тебе дают двух помощников, адъютантов — цукэбито. Молодые сумоисты готовят для тебя еду, убирают положенную теперь тебе отдельную комнату, стирают твою одежду. У нас в клубе принято, что сэкитори снимают себе рядом с клубом квартиру. Так что я теперь с отдельным жильем.

Для сэкитори спонсоры заказывают два кимоно с накидками хаори и штаны-хакама. И пояс — маваси: тренировочный еще бывает белого цвета, а для участия в соревнованиях ты уже можешь выбрать свой любимый цвет. Кто-то выходит на дохе в маваси красного, вишневого, оранжевого цвета; я выбрал синий. Он сделан уже из плотного дорогого шелка, очень приятного на ощупь. Такой пояс может стоить десять тысяч долларов.

Есть еще и кэсе — маваси (пояс) для церемоний и ритуалов. Он выглядит как передник, украшенный узорами и шитьем. На нем также обозначены логотипы фирм. В этом праздничном поясе сэкитори обходят вокруг дохе. Это торжественная церемония поклонения богу сумо.

— Каковы были первые солидные премиальные и на что вы их потратили?

— У сэкитори уже идет зарплата, которая составляет 10 тысяч долларов. Плюс к этому — бонусы, призовые. В общей сумме набегает еще столько же. Все зависит от того, как ты будешь бороться. Особо отмечается наступательная борьба. Когда в элиту поднимаешься, спонсоры вручают конверты. Вокруг арены ходят люди с флажками, один флажок — это 600 долларов тебе в копилку. Можно собрать по 20 флажков за одну схватку, что равносильно 15 тысячам долларов. Для спонсоров это своеобразная реклама: на флажках написаны названия компаний и фирм.

Из «единовременного взноса» в 600 долларов ты 300 сразу забираешь себе, 50 — это налог, а оставшиеся 250 идут в накопительный фонд. Их тебе выдают, когда ты выходишь на пенсию.

Получив первую зарплату и премиальные, я сразу снял квартиру, обставил ее, купил диван, телевизор, а также сходил с друзьями в ресторан, чтобы отметить радостное событие.

— Теперь вам требуется к каждому турниру готовить автографы — тэгата?

— Да, обмакиваю ладонь в красные чернила и оставляю отпечаток на бумаге. А наверху пишется иероглифами мое имя. Это привилегия сэкитори. К каждому турниру готовлю по 300 и более таких тэгата. В их изготовлении мне помогают помощники — подкладывают чистые листы, я стучу по ним, как печатная машинка. Потом любители сумо прикладывают к отпечатку свою ладонь, говорят, восхищаясь: «О, какая большая рука! Он настоящий богатырь».

— Прежде чем войти в элиту, вам пришлось пройти через тяжелейшие испытания и травмы?

— Травмирован я был несколько раз. Первый раз, когда порвал крестообразную связку 8 лет назад, думал, что уже не поднимусь. А ведь уже мог быть в элите. Не стал делать операцию, замотал колено, продолжил бороться. А на 13-й день соревнований уже порвал связки на другом колене. Думал уже возвращаться домой… Но тренер меня поддержал, как и спонсоры, которые за меня болели. Я слышал: «Начни сначала! Мы верим в тебя!» Первая операция была неудачной — у меня не разгибалось колено. Пришлось снова ложиться на операционный стол. Год ушел на реабилитацию, понижался по рангу. Но потом сумел восстановиться, за год поднялся в элиту.

— Но водить машину вам по–прежнему запрещено?

— Нельзя садиться за руль, даже если ты чемпион — ёкодзуна. Перед тем как я приехал в Японию, случилась авария с участием сумоиста Митоидзуми. После этого федерация сумо запретила всем борцам сумо во избежание травм водить машину.

— А жениться сэкитори можно?

— Когда поднялся в элиту, можно и жениться. А пока ты молодой, учишься, у тебя просто нет достаточно денег на семью. К тому же жить предписано ученику в школе.

— Японские девушки привлекательны?

— По-своему привлекательны. Но когда я приезжаю домой, во Владивосток, не перестаю удивляться, насколько наши девушки красивые. Иду по улице, и у меня просто глаза разбегаются.

— Борцы сумо суеверны?

— Большинство — очень суеверны. Например, борец одержал победу в поединке — и уже на следующий идет тем же самым путем, не отклоняясь от маршрута. Я, например, всегда поднимаюсь на дохе с правой ноги. И соль бросаю справа. Есть такой ритуал в сумо — сиомаки, который совершается, чтобы отогнать злых духов, и подразумевает очищение.

— Во сколько лет обычно сумоисты завершают карьеру?

— Определенного возраста нет. Пока сила и здоровье есть, можно заниматься. Завершают карьеру и уходят на пенсию часто из-за травм коленей, голеностопа, позвоночника. Многие, кто поднялся в элиту, становятся тренерами.

— Чем сами планируете заниматься в дальнейшем?

— Пока трудно сказать. Можно было бы работать тренером, но я не хочу менять гражданство.