Как не проглядеть Тарковского и Шукшина? Можно ли продвинуть фильм с помощью утренней электрички? Почему молодые кинематографисты снимают картины о лихих 1990-х? Об этом, а также о юморе, агитации и информации «Известиям» рассказал ректор Всероссийского государственного института кинематографии им. С.А. Герасимова (ВГИК) профессор Владимир Малышев. 1 сентября старейшему киновузу планеты исполняется 100 лет.
— С юбилеем вас, Владимир Сергеевич. Какой из периодов истории ВГИКа видится вам наиболее ярким?
— Их достаточно много. В первый период — от создания до военных лет — ВГИК формировался, реализовывал задуманное. А задумано было хорошо. С первого дня действовала система, которая до сих пор живет: мастер набирает учеников и через свой опыт обучает. Сколько у нас мастеров! Абдрашитов, Соловьев, Учитель, Меньшов, Хотиненко… Всех не перечислишь. У каждого свой взгляд на кинематограф. Как в средние века: живописец или скульптор творит, а подмастерья растирают краски. Потом мастер позволяет им на своей картине три цветочка нарисовать, дальше — больше, и так приходят к самостоятельному полотну. Систему мастерских практически во всех странах переняли, а началось всё со ВГИКа.
Следующий период — военные годы. В эвакуации в Алма-Ате институт не просто войну пережидал, а работал, обучал студентов. После Великой Отечественной во ВГИК пришли учиться фронтовики и вместе с ними молодежь, которая не была на войне. Этот симбиоз тоже был интересным. Ярчайшие мастера вышли из обоих поколений.
Конец 1980-х — тяжелое время. Кинодеятели, в том числе некоторые вгиковцы, которые возглавили Союз кинематографистов, предлагали даже разогнать ВГИК, якобы он устарел. К счастью, не прошло. Сегодня у нас не то чтобы идеальный вуз — есть и отрицательные моменты. Но когда что-то делаешь, а делаем мы много, точно будут недоработки.
— Что сейчас главное для ВГИКа? Можете сформулировать задачу-максимум?
— Убежден, что ВГИКу нужно сохранять традиции и ни в коем случае не забывать про инновации — в кино пришли новейшие технологии. Это не только «цифра» и соответствующее оборудование. В самой системе режиссуры, монтажа произошли огромные изменения. Тут баланс должен быть. Только на одних традициях потихоньку станешь ортодоксом. Если их забыть и увлечься только одними инновациями, потеряем национальные особенности кино. И еще надо не забывать, что ВГИК не зря отнесен к особо ценным объектам культурного наследия России.
Для меня удивительно: шел 1919 год, война, разруха, и всё-таки создали институт кинематографии. Думаю, его создавали, имея в виду цели агитации и пропаганды. Ленин и другие тогдашние руководители хорошо понимали воздействие кинематографа в агитационном плане. Ведь большинство жителей России читать не умело, полстраны уж точно.
— Сейчас тоже читать необязательно. Интернет и ТВ заполнили визуальные образы далеко не лучшего качества.
— К сожалению, да. Я всё время думаю, что, наверное, постарел. Нам же не нравилось, когда были молодыми, что старики говорили: «Вот в наше время…» Одергиваю себя, думаю: «Я что, старый ворчун? Нет вроде». Но мне не нравится примитивизм, отсутствие глубины в искусстве, не только в кино.
Я для себя вывел, что состояние общества можно оценивать по юмору. Чуть ли не на каждом телеканале выходит юморист, такой же толстый и лысый, как я, да еще в женском платье. Зал смеется, особенно в регионах. Обидно становится, ведь в каждом регионе была интеллектуальная элита. В одном разговоре я сказал: «Ребята, слово «интеллектуал» пропало, а почему?» Мое мнение — сегодня часто считается ненужным и слово, и понятие. Зачем кому-то вспоминать, кто такой Александр Македонский и когда он родился? Я через пять секунд в интернете это найду. Но информация и знание — разные вещи.
Есть уже от некоторых предложения — отмести якобы побочные общегуманитарные предметы и давать некие курсы по специальности: делай так, включай так… За счет этого можно сокращать срок обучения, убирать философию, эстетику, историю искусств. Но я читал в трудах наших первых педагогов, что во ВГИКе с первых дней дело было по-другому поставлено: кинематографисты должны были выходить из вуза с хорошим гуманитарным образованием. Надергать фактов — где, когда, кто — это далеко не всё. В твоей черепной коробочке знания должны перемешаться, как коктейль, — только тогда режиссер может что-то оригинальное родить. Если голова пустая, примитив получается.
— Вопрос о наполнении коробочки. Это проблема не только образования, но и возраста. В советские времена на сценарный и режиссерский факультеты поступали взрослые люди, многие уже отучились в вузах по другим специальностям. Сейчас, если хочешь получить второе высшее, — плати. Как вы выходите из этой ситуации?
— Этот вопрос давно стоит. Я 12 лет во ВГИКе, но и до меня писали во все инстанции, ходили, доказывали, что страна ничего не потеряет, если в законе после «запрещено бесплатное второе высшее» поставить запятую и дописать: «кроме отдельных специальностей». Применительно к кинематографу речь идет о режиссуре и драматургии. Для страны обучить бесплатно в год 50, максимум 100 человек не проблема. Но — нет. Доходишь до законотворцев и слышишь: «Ребята, мы эту брешь откроем, а затем и другие попросятся».
Это вязкий тяжелый процесс. Но, слава Богу, второй год действует указ о выделении на Ассоциацию творческих вузов 20 президентских грантов. Гранты на второе высшее образование выделяются по четырем специальностям: композитор, дирижер, режиссер и драматург. Конечно, немного, но и это уже хорошо, тем более что систему можно расширять и углублять.
— Вопрос о «ВГИК-Дебюте». Благодаря этой структуре, которой руководит Федор Попов, у выпускников института появилась возможность снимать полнометражное кино. За короткий срок — сразу два больших успеха. Александр Хант с фильмом «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов» и Борис Акопов с картиной «Бык» получили призы престижных международных и российских фестивалей. Это индивидуальные прорывы или уже заложена система для производства хороших фильмов?
— Думаю, это уже система, к которой мы стремились не один год. Надо давать шанс молодым. Они сейчас с волчьими билетами выходят, в отличие от советских времен, когда всех нас распределяли по студиям. Кто-то выстрелил первой картиной и пошел дальше, кто-то всю жизнь вторым режиссером был, но все работали.
Сегодня выпускники могут просидеть без работы пять, десять лет, а это, считай, дисквалификация. Если бы Тарковский, Михалков, Шукшин не получили вскоре после выпуска постановку, еще неизвестно, где бы они были. Уже курса с третьего, а то и раньше, виден потенциал.
Мы договорились с мастерами, чтобы на выпуск талантливый студент выходил с готовым сценарием, который можно подавать на конкурс. Потом — съемочный процесс. Достаточно десяти новых молодых режиссеров, чтобы свежий ветер подул.
На сегодняшний день недавними выпускниками у нас снято шесть полнометражных фильмов, в процессе еще четыре. Хорошо, что на этих картинах работали по 10–20 выпускников ВГИКа. Очень надеемся, что творческая судьба у этих ребят сложится. После первого фильма нужно подкрепление вторым, тогда это уже репутация.
— Интересно, что Хант и Акопов сняли свои фильмы про 1990-е. Вроде бы люди молодые, а тянутся в прошлое.
— Это их детство, его и осмысливают. Дипломные короткометражки тоже в основном про эти годы. Помню один интересный посыл. Четыре современных парня дошутились до того, что потеряли товарища в зимнем лесу, куда сами его и вывезли. Потом нашли. Они смеются, а суровый дядька-полицейский говорит в сердцах: «Что ж вы, молодежь, как вы вообще живете? И шутки у вас дурацкие!» И слышит в ответ: «А вы какую нам страну в 1990-х оставили? Вы нам устроили такое, мы и такие».
Сумасшедшее, дикое время было, беззаконие. Поэтому когда власть ругают, я своим товарищам говорю: «Ребята, мы забыли, что прошли». Сейчас тоже есть недостатки, но те годы — ужас. К счастью, пережили, дай Бог, чтобы не повторилось.
— Известие о победе «Быка» в Карловых Варах пришло во время старта 16-го фестиваля «Балтийские дебюты». Открывая этот форум, который, судя по названию, тоже для молодых, вы сказали, что удивляетесь, как продержались 16 сезонов. На мой взгляд, это успешный фестиваль. В чем причина вашего удивления?
— В том, что он придумывался на ходу. Я в то время был заместителем министра культуры. В Калининграде у нас было какое-то совещание, и тогдашний министр предложил: «Еще полдня до самолета, поедем в Светлогорск перекусить». Мы въехали в Светлогорск — начало сентября, яркое солнце, отдыхающие. На променаде был единственный ресторанчик, где мы с местным мэром пообедали. Я спросил: «Есть у вас фестиваль?» — «Нет». — «А хотите?» — «Хочу».
До этого у меня уже был фестивальный опыт — организовал и провел пару смотров. Стал думать, чем этот будет отличаться от сотен других. Решил, что лучше всего сделать фестиваль дебютов, это всегда некие открытия. Первое мероприятие сформировали на ходу, оттого и программа, особенно международная, была несерьезной. Толком даже не удалось посмотреть, что прислали. Жюри начало отсматривать шведскую картину, а это оказался порнофильм. Председатель жюри Донатас Банионис не выдержал и десяти минут, тем более жена была рядом, — и ушел. Вечером другие члены жюри скандал ему устроили: «Ты обязан смотреть любой фильм!»
—15 лет спустя программа у вас серьезная, атмосфера рабочая и очень демократичная. Растете?
— Другого не дано. Считаю, что фестиваль можно считать состоявшимся, если он прошел как минимум раз пять и не только занял свою нишу среди себе подобных, но и ищет свои изюминки.
Вот, например, зрителям всегда хочется увидеть звезд на красной дорожке. А мы решили — если их приглашать, они должны не просто пройтись. Пусть проведут творческую встречу со зрителями, сделают мастер-классы. На этом фестивале у нас работали режиссеры Давлетьяров, Хотиненко…
— Какие изюминки будете искать в дальнейшем?
— Думаю, дальше будем развиваться в сторону большего участия и общения молодых кинематографистов из разных стран. Может быть, круглые столы устроим, обсудим, как ребята преодолевают трудности, как поддерживает их государство. Вечером пусть будут дискотеки: молодежь есть молодежь. На киношных фестивалях не всегда легко встретиться по делу, а их надо использовать: совместное производство обсудить, дополнительные возможности. Мы за чаем поговорили с Марко Мюллером (известный кинодеятель, председатель международного жюри «Балтийских дебютов». — «Известия»), у него есть пара блестящих идей.
— Можете их обнародовать?
— Предпочитаю это делать, когда что-то реальное намечается. А то скажу, а потом — бац! — и не состоялось. Но если в целом, без деталей — мы договорились, как попробовать молодых продвигать. Там есть варианты, расскажу историю из своей жизни. В молодости я жил в крупном подмосковном поселке. Кинотеатр там был мест на 400, но туда мало кто ходил. Затем пришел новый киномеханик, он же директор, и на железнодорожной платформе поставил рекламный щит. Половина поселка ездила в Москву на работу, и он не ленился — вывешивал афишу в пять утра перед первой электричкой. Едет на работу человек и думает: «Чем в пивную с друзьями идти, лучше с женой схожу кино посмотреть». Зрителей сразу прибавилось.
О чем говорит этот случай? Нужно грамотно подавать информацию — где и что идет. Прокатчикам и директорам кинотеатров кино молодых неинтересно, им бы зарубежный блокбастер, зрительский вал. А дебютные фильмы, как правило, малобюджетные, три-пять актеров, никаких спецэффектов, в основе сюжета чаще всего проблемы одного-двух человек. Но всё равно найдется зритель, который будет им сопереживать. Вот для него и тех, кто дарит ему эти эмоции, и будем работать.
Светлана Наборщикова
