Анна Михалкова считает, что в отношениях никто никому ничего не должен, а современные люди больше не испытывают потребности друг в друге — для страстей и общения у них теперь есть смартфоны. Об этом заслуженная артистка России рассказала в интервью «Известиям» перед выходом в прокат картины режиссера Анны Пармас «Давай разведемся».
— Как бы вы описали вашу героиню в «Давай разведемся»? Почему в итоге она всё же сознательно пришла к одиночеству?
— Мне сложно сказать, какая она. Наверное, как и многие женщины: живая, любящая, тревожная. На мой взгляд, этот фильм — настоящая терапия для женщин, которые либо проходили, либо сейчас проходят через развод. Об этой сложной ситуации мы постарались говорить с юмором, дать возможность посмотреть на ситуацию со стороны и увидеть, что не всё так плохо.
— Вы рассказывали, что режиссеры, как правило, хотят услышать трактовку роли от вас. Как было в работе с Анной Пармас?
— Не всегда так бывает. Случается, что режиссер — диктатор и у него есть свое понимание того, как должно быть. В таком случае ты воплощаешь на экране его желания. У нас с Аней всё происходило по любви. Видимо, она мне доверяла, и кое-что мы придумывали вместе. Многие вещи рождались прямо в ходе съемок. Вообще работать с ней просто прекрасно!
— У вас за плечами внушительный список ролей обычных женщин. Нужно ли продолжать актерские поиски при таком опыте или можно играть по накатанной?
— Надо всегда искать что-то новое. Неинтересно всё время делать одно и то же…
— Евгений Цыганов рассказывал, что, когда он сыграл подряд три роли следователя, то придумал, будто играет одного и того же персонажа.
— Значит, он себе так придумал и играл в это. Женя может себе такое позволить, а я же пока еще пытаюсь нащупать что-то новое.
— Ваш фильм про то, как изменились отношения между современными мужчиной и женщиной?
— Конечно, про это фильм и снят. Честно говоря, институт семьи сейчас претерпевает большие изменения. Семья как таковая, наверное, человеку уже не нужна — он может существовать один. Это реалии времени: люди живут с кем-то, пока им хорошо, но когда любовь проходит, они уходят — считают, что жить надо как-то по-другому.
— Некоторые вообще приходят к тому, что они чайлдфри.
— Да, и так тоже случается.
— Как вы на это смотрите?
— Смотрю на это безоценочно. Это личное дело и выбор каждого. Я живу по-другому, и мне сложно представить свою жизнь другой, потому что я получаю удовольствие от своих детей. А некоторые считают, что они детей не хотят.
— Вы когда-нибудь анализировали, откуда взялись такие мысли?
— Просто человек больше не испытывает потребности в другом человеке, его мир сосредоточен в телефоне, там есть всё: общение, страсти. Виртуальная жизнь для нового поколения такая же реальная.
— Боитесь, что к этому придут ваши дети?
— Придут. Ну и что? Я ничего не смогу с этим сделать, только принять. Это так же странно, как пытаться влиять на погоду. Можно сколько угодно говорить: «Пускай будет солнце». Но идет дождь. Мы не можем взять и поменять среду, социум, тенденции времени. Можно хоть 150 раз прокричать: «Я против!», но это будет бессмысленным сотрясанием воздуха.
Единственное, что нам под силу, — показать, насколько это возможно, как можно сделать по-другому. Мои дети это видели, а дальше уже их выбор, как они будут жить. Я несу ответственность за их жизнь лишь до определенного момента.
— Ваша героиня сама обеспечивает всю семью, а мужчина выполняет женские функции. Такую модель отношений сегодня тоже нередко можно встретить. Нормально ли это? Разве не мужчина должен нести финансовую ответственность перед женой и детьми?
— Никто никому ничего не должен. Мне кажется, всегда нужно иметь профессию и возможность самой себя содержать, чтобы не быть зависимой от кого-то. Конечно, если есть возможность жить так, чтобы тебя содержал мужчина, — прекрасно, нет — значит, надо что-то делать самой.
— Как бы вы сформировали основной посыл картины?
— Остаться одной — не страшно. В жизни нет ничего финального, на смену старому всегда приходит что-то новое.
— Вы говорили, что никогда не стеснялись своей неидеальности. У вас вообще нет комплексов?
— Есть, конечно, я ведь живой человек, но сказать, что меня это страшно волнует, не могу. Сейчас для меня это уже неактуально. Переживать, что всегда есть кто-то моложе, худее, красивее? Мне кажется, многое в жизни зависит не от внешнего, а от того, как ты на это реагируешь. Любому человеку по силам всё превратить для себя в плюс, в достоинство, а не сидеть и рефлексировать по этому поводу.
Но я в этом смысле не лучший пример, потому что как женщина реализована на 100% во всем: в работе, семье, детях, социально, статусно — как угодно. Не смогу давать советы по этому поводу, потому что люди скажут: «Ну конечно, ей легко рассуждать».
Считаю, многое зависит от химических процессов в организме. Я человек не унывающий, не депрессивный. Опять же, легко, наверное, говорить: «Относитесь ко всему с улыбкой». Но я действительно никогда особо не заморачиваюсь, моя жизнь меня вполне устраивает. Не могу давать кому-то оценок или говорить, что надо так и никак иначе.
— Вы считаете, что чувство юмора вряд ли можно в себе развить — либо оно есть с рождения, либо нет. Можно ли воспитать его в детях собственным примером?
— Ты шутишь, а ребенок не понимает. Ну и как его воспитать? Говорить: «Шутка. Смейся»? Чувство юмора — это особенность, развить которую сложно. Если передается — отлично, но оно точно не воспитывается. Мне кажется, это такая штука, с которой рождаешься, как с характером. Кто-то не переносит шутки над собой, не понимает, обижается. И ты никак не можешь заставить человека не реагировать.
Это как с ревностью: либо она у человека есть, либо ее нет. Так же и музыкальный слух — кто-то рождается с ним, а кто-то без. Можно его как-то развивать, но если у тебя его совсем нет, уже ниоткуда не возьмешь.
— А вы ревнивая?
— Не очень.
— С чувством юмора, не ревнивая — вы идеальная женщина, Анна?
— Ну какая же я идеальная? Я далеко не идеальный человек, просто мне всё в себе нравится. Это самое главное — чтобы самого человека его набор качеств устраивал. Например, моим родным, быть может, что-то во мне не нравится, зато мне отлично.
— В вашей семье есть ценности, которые передаются из поколения в поколение?
— Они наверняка есть, просто я к ним никогда так не относилась: «Вот они, ценности, сейчас я их вам передам». Неосознанно это становится сначала твоим образом жизни, потом образом жизни твоих детей. Но сформулированного свода правил просто нет. Зато есть то, о чем ты часто задумываешься: «Мои родители делают так, а я никогда в жизни так не сделаю». Это тоже становится твоим набором ценностей: ты считаешь что-то неправильным и сознательно от этого отказываешься.
В основном же делаешь всё это бессознательно, потому что это входит у тебя в привычку. Например, у нас в семье мужчина всегда был главным, поэтому в моем сознании это правило закрепилось. Я тоже считаю, что так должно быть — я так живу и своим сыновьям показываю, что роль мужчины именно такая.
— Как показываете?
— Предпочитаю не говорить об этом, а показывать на собственном примере. Это воспитывает гораздо больше, чем любая нотация. Поэтому, единственное, что я могу показать, — образ жизни, а уж дальше они сами.
— Получается, что ваш метод работает? Ваш сын Андрей, например, говорил, что, наблюдая за маленькой сестренкой, он проживает мир ее эмоциями.
— Брехун (смеется). Я с ними дружу. Дети — самое мое большое достижение. По крайней мере, пока. На данный момент я ими страшно горжусь и все их победы воспринимаю гораздо более значимо, чем любые свои профессиональные достижения.
— Вы проводите с детьми много времени?
— Думаю, это индивидуальный и непринципиальный вопрос — сколько времени нужно проводить со своими детьми. Есть те, кто с утра до ночи с ними возится, а они в результате говорят: «Меня задушили гиперопекой, любовью. Я не просил».
В воспитании вообще нет правил, каждый вырабатывает свой язык взаимоотношений с детьми. Сейчас родители со своими детьми дружат, это тенденция времени. Впрочем, кто-то всё так же воспитывает через колено. Невозможно определить, что на кого действует. Между моими старшими детьми всего год разницы, но я всегда говорю о том, что подходы к каждому из них у меня совершенно разные. Потому что различные организмы, характеры, разное восприятие информации, разный опыт.
Одному человеку прямо требуется, чтобы ему по голове дали, без этого он не поймет. Другой все понимает с первого слова, с одного предупреждения. Здесь снова хочется вспомнить мою любимую притчу о том, как к мудрецу пришел молодой человек и спросил, стоит ли ему жениться. Мудрец ему сказал: «Что бы ты ни сделал, потом об этом пожалеешь». Нет правил.
— Вы однажды рассказывали, что каждые 12 лет у вас происходит кризис, внутренний слом. Думаю, это состояние многим знакомо. Почему это случается? Какие-то жизненные циклы меняются и мы вслед за ними?
— Меняются циклы, мы меняемся. То, что работало на тебя вчера, сегодня вдруг оказалось нежизнеспособным. Период, пока ты эти новые правила жизни для себя не приспособил, очень мучительный. Хотя кто-то, как мне кажется, этого даже не замечает. В моем случае цикл длится 10–12 лет. Когда он себя вырабатывает, назревает необходимость что-то менять.
— Что чувствуете в этот период?
— Абсолютное разрушение внутри себя, недовольство жизнью, невозможность пристроиться к ней. Всё это довольно болезненно. У кого-то это называется кризисом середины жизни, у кого-то кризисом 30-летия. Они менее травмирующие, чем кризисы переходного периода у детей, но всё равно достаточно сложные.
— Вы говорили, что с вашим мужем нельзя поделиться муками творчества. Я, например, всегда думала, что в отношениях супругов должно быть много общих интересов, разве нет?
— Нет. Это вначале всегда кажется, что надо дышать одним и тем же воздухом, смотреть друг на друга. Ничего подобного. Можно вообще не совпадать в очень многих вещах, кроме основополагающих. Например, в ответственности, в поступках каких-то, иметь одинаковый внутренний мир...
Мы с мужем абсолютно разные: то, что интересно мне, совершенно не интересно ему, и наоборот. Но это никак не мешает людям друг друга дополнять и не терять взаимный интерес. Потом ты просто делишь территорию. Очень важно — иметь свое пространство. Действительно важно смотреть в одну сторону, а не друг на друга
Наталья Васильева
