Когда мы договаривались о встрече со вдовой легендарного режиссера Степана Пучиняна и его сыном, Эмилия Николаевна сразу сказала, что сейчас старается не покидать дом: «Нашу входную дверь в квартиру пытались вскрыть болгаркой, мы не можем выходить вместе, кто-то должен караулить». В это трудно поверить, но семья режиссера, снявшего «Из жизни начальника уголовного розыска», «Повесть о чекисте», «Тайны мадам Вонг» и другие ленты, потеряла не только все свои сбережения, но и жилье. Наследники стали жертвами мошенников, которые на протяжении нескольких недель просто изощренно издевались над пенсионеркой и ее сыном, манипулируя сознанием обоих и устроив невероятную аферу-спектакль. Сейчас эта семья живет в арестованной квартире, которая еще недавно была их собственным жильем и в которой жил и творил Степан Филиппович Пучинян.
Эта история, пожалуй, тянет на захватывающий остросюжетный детектив. Как удалось заморочить голову сразу двум взрослым людям, никто сейчас понять не может, включая самих пострадавших. Предполагают, что не обошлось без использования технологий НЛП и гипноза. Семья режиссера — московские интеллигенты: вдова Эмилия Пучинян по образованию журналист; сын Филипп — выпускник мехмата МГУ, преподаватель. Живут в московской трехкомнатной квартире. Здесь не раз собиралась творческая интеллигенция столицы: Рустам Ибрагимбеков, Станислав Ростоцский, Валерий Рубинчик, Станислав Говорухин. Друзьями Степана Филипповича были актер Армен Джигарханян и режиссер Владимир Наумов. Приятельские отношения связывали хозяина и с Владимиром Высоцким, который даже посвятил Пучиняну одну из своих песен, чем режиссер очень гордился. Степан Пучинян поддерживал добрые отношения с актерами, снимавшимися в его фильмах: Натальей Фатеевой, Ириной Мирошниченко, Людмилой Чурсиной, Дмитрием Харатьяном. Нередко актерские посиделки у режиссера длились всю ночь, приятели не могли наговориться.
Пять лет назад Степан Пучинян ушел из жизни, его семья осталась жить в легендарной квартире. А еще время от времени вдова Пучиняна, Эмилия Николаевна, ездила в подмосковную квартиру в Ступино, там ей нравилось гулять и дышать свежим загородным воздухом.
Драматические события начались по уже привычной многим классике: со звонка якобы сотрудника правоохранительных органов.
— В августе мне позвонила неизвестная женщина и, представившись сотрудницей МВД, сообщила, что мои вклады обнулены, а оставшаяся сумма на вкладе равна 46 рублям. Я знаю о мошеннических звонках всевозможных представителей банка, поэтому спросила ее, не обманывает ли она меня. В ответ на это услышала: «Я ведь не спрашиваю у вас никаких личных данных», — начала свой рассказ Эмилия Николаевна. — Вскоре раздался звонок от некоего мужчины, который представился Сергеем Петровым (имена участников изменены здесь и далее. — Прим. авт.) и сказал, что он юрист Центробанка, назвал даже свой табельный номер и адрес места работы на улице Неглинной. Он мне сообщил, что некий Волков Роман Петрович снял с моих счетов все, что было, и попытался перевести в Польшу. При этом сам Волков находится в федеральном розыске. Звонивший добавил, что мне повезло: деньги застряли по пути, есть шанс вернуть их с помощью Центробанка. Для сохранения похищенных средств надо только перевести средства на другой, безопасный счет. Тогда было уже около шести вечера, и я спросила, нельзя ли это сделать завтра, но звонивший настаивал на своем. Он вызвал такси, я поехала и сняла деньги с первого счета, положила их в банк, который он указал. Со второго счета я уже сняла и переложила на следующий день с помощью тех же звонивших. Так я рассталась со всеми своими деньгами, хотя в тот момента верила, что мои средства в безопасности.
— Вы тогда ничего не заподозрили?
— Нет, я думала, что все нормально, деньги сохранены. Тем более во время моих поездок мне постоянно повторяли в трубку, что нужно следовать инструкции, что все это делается, чтобы обеспечить безопасность моих счетов. Когда тебе повторяют одно и то же по несколько раз, как заклинание, трудно не поверить. Ну а в начале сентября снова раздался звонок. Это был мужчина, он представился сотрудником ФСБ Носовым и спросил: «А что у вас происходит с недвижимостью? Мои ребята-оперативники сообщили, что ваша подмосковная квартира продана. Но переход права собственности еще не произошел, мы затормозили этот процесс. Мы, конечно же, поможем вернуть вашу квартиру, но для этого нужно произвести сделку по купле-продаже квартиры. Сделка будет фиктивной». Затем назвал агентство, где нужно будет все это осуществить. Говорил он убедительно, и я почему-то снова поверила.
— А что это за агентство недвижимости?
— Он мне объяснил, что выбрали именно данную организацию, так как она занимается срочным выкупом недвижимости и к тому же нечиста на руку. Сказал мне: «Мы внедрили в штат сотрудников своего агента, он-то и сообщает о темных делишках этой организации. Жилье вернем по схеме: агентство продаст вашу квартиру уже во второй раз, мы уличим контору в обмане, арестуем ее бухгалтерию, признаем сделку недействительной, возвратим квартиру вам и накроем агентство». Ну а руководителем нашей «операции» он назначил того самого Петрова из Центробанка.
— И вы отправились в агентство?
— Да. Я испугалась не на шутку теперь уже за квартиру. Позвонила менеджеру агентства, договорилась о встрече, Петров мне заказал такси, я поехала туда. А после этой встречи в подмосковную квартиру приехала агент. Она сказала, что дом старый, 1939 года постройки, да и перекрытия деревянные, поэтому дороже двух миллионов не продать. Я не спорила. Но при этом быстро покупатель так и не нашелся, и это очень не нравилось Петрову. В конце концов появилась некая покупательница Елена, и был назначен день сделки.
— Я так понимаю, каждый ваш шаг контролировал этот Петров?
— Да, он постоянно звонил и давал инструкции. В день сделки он заказал такси, я встретилась с менеджером, с которым мы сначала поехали в психоневрологический диспансер за справкой, а затем в наркодиспансер. И уже потом состоялась сделка в нотариальной конторе. После подписания договора отправились в банк, где покупательница перевела на мой расчетный счет 2 миллиона рублей.
— То есть у вас осталась хотя бы эта сумма?
— Нет у меня этих денег, потому что всю сумму я отдала их оперативному сотруднику по указанию Петрова. Это было сделано в рамках все той же операции. Ну, тогда я действительно верила этим псевдосотрудникам правоохранительных органов. Я, конечно, спросила, куда пойдут эти деньги? Они сказали, что они будут служить вещественным доказательством на судебном разбирательстве. «А если после проверки покупатель окажется добросовестным, то деньги вернутся ему, а вам — квартира, еще и вознаграждение за моральный ущерб», — добавили они. Мне сообщили по телефону адрес, и я туда поехала на такси с двумя миллионами рублей. Там меня встретил человек в синем спортивном костюме азиатской наружности. Я ему отдала деньги. У нас был даже пароль для передачи: «квартира». Я договорилась с покупательницей, что освобожу квартиру к определенному числу, полагая, что к этому времени уже все выяснится в отношении данного агентства недвижимости. Поэтому я не трогала вещи, но в результате и их лишилась.
— И в назначенное время вам не вернули жилье, как я полагаю?
— Да, и я была очень расстроена. Но я не могла ничего сделать! Новая хозяйка въехала и выбросила мои вещи: мебель, новый импортный холодильник, дорогую ценную библиотеку, фотоальбомы, которые мне были очень дороги. Там была память о моей жизни и жизни нашей семьи. И я ее уже не верну...
— Вы спросили «сотрудников ФСБ», почему так происходит?
— Разумеется, я спросила Петрова и остальных подельников, в искренность которых наивно продолжала верить, почему они не возвращают квартиру. Они ответили, что хотят разоблачить еще одно агентство, поэтому чуть-чуть медлят. Успокаивали меня: «Мы поможем начать жизнь с чистого листа и с новой мебелью». Я верила. В тот момент мне казалось, что это даже и к лучшему.
— А ваш сын Филипп не знал, где должна была состояться передача денег?
— Нет, не знал. Дело в том, что я как будто была постоянно под каким-то давлением. Один из звонивших мне сказал: «Вы ни в коем случае не должны сообщать об этом кому-то из родственников или вообще делиться информацией с кем-то, иначе вы потеряете квартиру. Если спросит сын, скажете, что вы знаете меня лично: бывали у меня, видели меня и моего маленького сына». Хотя мы в лицо друг друга не видели. Это невозможно объяснить, но я верила, что именно так надо поступить, и врала сыну.
Иногда кажется, что любой степени жадности и наглости есть предел, но, когда слышишь о подобных историях, убеждаешься, что предела, кажется, нет.
Спустя несколько дней Эмилии Николаевне снова позвонили. Это был тот самый Носов, который тревожным голосом сообщил: «У меня для вас плохие новости. Теперь мошенники покушаются на вашу московскую квартиру. Вы владеет жильем вместе с сыном в равных долях. Вашу уже продали, а долю сына продать не удалось. Поэтому надо с этой квартирой проделать то же самое, что и с подмосковной. Фиктивная сделка купли-продажи, разоблачение агентства». При этом он сообщил, что сына... заказали.
— Да уж, любая мать от таких слов пошла бы на самые крайние меры...
— Я, когда услышала, пришла в ужас. При этом верила каждому слову. И мне даже не пришло в голову проверить данные на квартиры в МФЦ. Сейчас я понимаю, что меня очень грамотно обрабатывали. Мне сообщили, что я выполняю очень важную правительственную задачу: «Через это агентство должна пройти крупная сумма денег, которая чрезмерно опустошит государственную казну. Наша задача сделать все, чтобы эта сделка не состоялась. Вы с сыном принимаете участие в важной спецоперации, вы выполняете свой гражданский долг и помогаете решить задачу государственной важности». Носов продолжал, что операция находится на контроле у Владимира Владимировича Путина. Как тут не поверить?! Мало того, он вообще не давал мне просто прийти в себя. Он давил на триггерные точки, как я сейчас понимаю. Например, говорил, как он ненавидит мошенников, которые издеваются над бедными пенсионерами. «Я даю вам слово офицера, что каждый, кто покушается на чужую собственность, понесет суровое наказание». Говорил, что в его отделе раскрываемость 99 процентов. «Ни у кого такой раскрываемости нет. Я не успокоюсь, пока не разделаюсь с этими мошенниками. А у нас с вами все идет по плану».
— Но, я так понимаю, пришло время узнать о происходящем и вашему сыну?
— Да. После звонка по поводу второй квартиры я рассказала ему о том, что случилось, объяснила, что нам надо провести сделку купли-продажи нашей московской квартиры. Он мне поначалу не верил, но я сама настолько была убеждена в необходимости всего происходящего, что заставила поверить и сына. Я была невероятно убедительна! Хотя он меня спрашивал: «Ты точно знаешь этих людей? Ты их видела лично? Ты меня не обманываешь?» И, представьте себе, я отвечала «да». Собственному сыну! Сознание было как будто зомбировано. Уже через два дня мы договорились с агентством о сделке. А еще через несколько дней к нам приехал агент, назвалась Кристиной. Она бегло осмотрела квартиру, сказала, какие нужно документы для продажи, я начала их готовить. Затем мы в назначенное время приехали в агентство недвижимости. Понимаете, нам вообще не давали расслабиться и прийти в себя. Например, вечером того же дня мы увиделись с Носовым, который показал почетную грамоту, выданную якобы замначальника столичного главка генерал-лейтенантом О.А.Колтуновым, за помощь в раскрытии преступлений, имеющих общественно-политический резонанс. Я была под впечатлением, моя уверенность в том, что мы делаем правое дело, росла с каждым днем.
— И кто на этот раз участвовал в покупке жилья?
— Руководитель отдела продаж и некий инвестор, который якобы заинтересовался жильем. Все прошло стандартно, правда, освидетельствование перед сделкой было не в психоневрологическом диспансере, а у частного врача, который принимал нас на Арбате в каком-то частном кабинете. Этот доктор был знакомым того самого привлеченного инвестора. Как мы узнали позднее, лицензии на выездное освидетельствование не существует. Но на тот момент нам все казалось вполне логичным, мы же не знали тонкостей. Уже на следующий день мы встретились в банке, где состоялся перевод денег нам на счет, а затем пошли в нотариальную контору, где оформили сделку. Кстати, оказалось, что имя нотариуса не раз фигурировало в связи с мошенническими схемами, и мы, похоже, тоже попались на эту удочку.
Все было как и в предыдущей схеме. Только сумма побольше, 13 с половиной миллионов. Понятно, что квартира стоит больше, но я же думала, что сделка ненастоящая! Когда банк выдал нам наличные на следующий день, мы поехали на такси для передачи денег «сотрудникам ФСБ». Все выглядело как секретная операция. Когда мы подъезжали, мне позвонил еще один «агент» и сообщил, что на встречу с оперативником я иду одна. «Иначе он не выйдет из укрытия», — пояснили мне. Накануне я узнала, что вскоре после передачи денег начнется настоящая «спецоперация», поэтому нас отправят в гостиницу. Правда, нам оплатили двое суток, а оставшиеся мы оплачивали сами. Нам сказали, что компенсация за моральный ущерб с лихвой все окупит. Спектакль продолжился, но я не понимала, что это спектакль.
Погром гостиницы и взлом жилья
Когда Эмилия Пучинян и ее сын Филипп приехали в гостиницу, они не могли даже предположить, на какие действия их толкнут потерявшие берега преступники.
— В районе четырех часов дня позвонил Носов из ФСБ и сказал, чтобы мы ни в коем случае не покидали гостиницу, поскольку они уже начинают серьезные шаги по поимке мошенников и ликвидации той самой денежной сделки, которая должна разорить государственную казну. Для этой операции будут привлечены снайперы с винтовками, оцеплен район. В целом будет задействовано пять опергрупп. Говорил он строго, монотонно, так что сомнений в правдивости сказанного даже не возникало. Носов предупредил, что покинуть гостиницу мы сможем только с его разрешения. Для того чтобы нас окончательно убедить, звонил еще и «юрист Центробанка» и рассказывал, что с нашими деньгами все в порядке, даже поблагодарил за выполнение гражданского долга. Я тогда облегченно выдохнула и даже порадовалась.
— Вам еще долго пришлось пережидать «спецоперацию» в гостинице?
— Еще четыре дня. В первые сутки нас предупредили, что через три дня все закончится и мы получим свои новые документы на квартиру. Но в указанное время, утром, нас огорошили по телефону информацией совершенно иного рода. Это был еще один якобы сотрудник ФСБ, который попросил меня передать трубку сыну. Я тогда удивилась, но потом поняла… Сообщать такого рода информацию мне он не хотел. Сыну звонивший сообщил, что на КПП ОВД «Московский» сидит «крыса» — украинский спецназовец, которому заказали уже нас обоих. Поэтому сыну надо изготовить два коктейля Молотова и с небольшого расстояния бросить их в КПП. Возникший пожар и будет сигналом для начала новой спецоперации. В воздух поднимутся пять вертолетов, в которых будут находиться бойцы с крупнокалиберными тяжелыми пулеметами. «Мы откроем огонь на поражение и уничтожим всех «крыс», — пояснили сыну.
— И как вы на это отреагировали?
...К беседе подключается Филипп Пучинян.
— Я был шокирован услышанным и сразу сказал: «Вы обратились не по адресу». Тогда он снова попросил передать трубку маме и начал нагнетать ситуацию. Неистово кричал, что к гостинице уже подъехало четыре автобуса, в которых находятся 20 человек в черных балаклавах и с пистолетами Макарова с глушителями. И у этих людей одно намерение: расправиться с мамой и со мной. Он с каждой минутой повышал голос, а мама постепенно испытывала все больший ужас. В какой-то момент он уже орал: «Слушайте только меня и мои инструкции. Выбрасывайте из окна стеклянные вещи, мы должны видеть, где вы живете. У вас нет ни секунды, эти люди из автобуса идут убивать вас». Мама в абсолютной панике металась по номеру. В какой-то момент на шум прибежал охранник. Звонивший, поняв, что пришел охранник, уже истошно вопил: «Берите нож, режьте охранника! У него за пазухой пистолет!».
— И что было дальше?
...Эмилия Николаевна снова продолжает разговор.
— В этом угаре я даже выполнила некоторые требования: разгромила номер и выбросила часть вещей из окна. Тем временем охранник услышал ор в трубке и показал, что у него нет пистолета. Звонивший также сообщил: когда приедет полиция, старшему по званию нужно три раза произнести пароль с упоминанием Украины и «Азова». «Он поймет, что вы от меня».
— Боюсь предположить, что же потом было с вами...
— Я не сказала эти слова. Еще до приезда полиции звонивший вдруг признался, что он нас обманул. Я до сих пор не могу об этом спокойно говорить. Неожиданно я услышала: «Наш обман и был спецоперацией, а не поимка и задержание банды мошенников». У меня был шок. Общение продолжил сын, который спросил: «Зачем вы это сделали?» Он ответил, что в отместку за проведение военной спецоперации на Украине. Думаю, что они лишь прикрывались этим предлогом, а целью было просто издевательство над нами и получение денег. Сейчас принято многое сваливать на военную спецоперацию.
— Вас забрали в полицию?
— Да. И продержали там двое суток. Долго выясняли, что же произошло на самом деле. Когда нас отпускали, предупредили, чтобы мы немедленно подавали заявление в полицию по месту заключения сделки с квартирой. Потом мы давали показания в разных отделах, в том числе и в следственном комитете. Сейчас наше заявление в правоохранительных органах, идет расследование.
А что же «пробившие дно» аферисты? Это невероятно, но даже после того, как обман раскрылся, они продолжали связываться с жертвами своих махинаций. Поражает масштаб бездушности и цинизма этих недолюдей.
— Петров до последней минуты поддерживал во мне веру в то, что с моим жильем и моими деньгами все в порядке, — продолжает Эмилия Николаевна. — А утром, когда нас с сыном уже выпустили из полиции, позвонил его подельник и дал совет, как жить, если ты оказался под открытым небом. «Вы же можете совершить преступление, вам дадут срок, а оказавшись в тюрьме, вы будете иметь трехразовое питание, возможно, вкусное, крышу над головой и по воскресеньям мобильный телефон. Мы у вас взяли свое. Сотрудники банков, МФЦ, пенсионного фонда сливают нам нужные адресочки». Затем он звонил и сыну.
— И что вы услышали, Филипп?
— Они мне рассказывали совершенно спокойно, буквально смакуя, подробности издевательств. «Мы разыграли целый спектакль, к которому долго готовились. Погружали маму в глубокий транс, вводили в глубокое заблуждение, использовали технологии НЛП, усыпляли бдительность, подавляли ей волю, внедрялись в ее подсознание, в результате чего она полностью теряла чувство реальности и объективной оценки ситуации, манипулировали ее поведением и программировали ее на нужный результат». А потом они звонили еще несколько раз с угрозами, уверяли, что даже если получится вернуть квартиры, то «отобранное мы все равно возьмем, только еще более хитрым и неожиданным для вас способом». Пришлось писать новое заявление в полицию.
— И какова сейчас судьба ваших квартир?
— В подмосковной квартире живут другие люди. Они выкинули все наши вещи, сменили замки. Мы сами теперь живем в проданной не по нашей вине квартире в Москве, — говорит Эмилия Пучинян. — На жилье наложен арест, и договор купли-продажи еще составлен таким образом, что продавец остается в самой невыгодной позиции. Оно и понятно: составляли его профессиональные юристы! Предстоят суды. Мы уже пережили попытку взлома. Вечером пришли неизвестные люди с ящиком инструментов и попытались вскрыть дверь. К счастью, соседи вызвали участкового, который не позволил это сделать. Мы живем в страхе. Я вздрагиваю от любого шума на лестничной клетке, сын меня успокаивает. Мы остались без денег, без крова и без средств к существованию. Не знаю, как жить дальше.
— Поражаюсь тому, как мужественно вы все это пережили, да еще и поделились историей...
— Одна из причин, почему я так подробно рассказываю, что со мной случилось, — чтобы люди узнали мою историю. Узнали, до какой точки могут дойти мошенники, как филигранно они могут издеваться и манипулировать сознанием. Настолько, что вам даже не придет в голову их проверять. Я призываю никогда не вестись на какие бы то ни было рассказы о том, что кто-то завладел вашими счетами или квартирами. Как мне теперь объяснили в полиции, сотрудники правоохранительных органов никогда не будут привлекать для «спецоперации» обычных людей «в целях выполнения гражданского долга». И никогда никто из Центробанка не будет вам звонить по поводу ваших вкладов — они занимаются другими вещами. И еще я очень надеюсь, что правоохранительные органы нам помогут вернуть отобранное и найти преступников.
Да, мы вовсе не супергерои, да, мне очень хотелось помочь государству. А теперь мы просто люди, которые хотят иметь крышу над головой и не жить в страхе.
Ульяна Калашникова
