Слыхали про Всемирный конгресс кардиологов? Кого ни спросишь — никто не слыхал.
Все поголовно знают про мельдоний, про олимпийские медали, про то, как наши футболисты обделались на чемпионате Европы. Да что футбол! Если какая-нибудь наша силиконовая пискля получает титул «Мисс мира» — она на всех экранах, во всех газетах; а какой вам от неё толк?
Какое нам дело до кардиологов? А такое, что от сердечных проблем в России умирает за год больше миллиона (56% от двух миллионов всех смертей). Понятно? Остальные причины вместе взятые: раковые заболевания, лёгочные, инфекционные, плюс все жертвы автомобильных и авиационных катастроф, плюс все жертвы домашней и уличной стрельбы и поножовщины — все вместе уносят меньше жизней.
Кардиологи собираются ежегодно (то в одном городе, то в другом), чтобы узнавать о новейших методах лечения; обмениваются достижениями, вырабатывают рекомендации. А сколько их съезжается на конгресс? Сто человек? двести? пятьсот?
Внимание! Правильный ответ: 35 тысяч (тридцать пять тысяч). 135 стран-участниц. Это самый многочисленный из всех мировых конгрессов. Поэтому принять мало кто может; надо очень много места. В этом году был Рим, в прошлом — Лондон…
Мир относится к конгрессам кардиологов с огромным вниманием. Мировые лидеры всячески содействуют. В прошлом году премьер-министр Англии распорядился выдавать визу всем участникам за один день, в аэропортах для них были специальные проходы. В этом году в Риме для конгресса создали новые автобусные маршруты, увеличили число поездов. Папа Римский сам попросил организаторов, чтобы ему дали возможность приветствовать съезд кардиологов.
Невероятно, но российские кардиологи каждый год побеждают на этих конгрессах! И это — не самое удивительное.
Самое удивительное, что практически никто в России об этих победах не знает. И никакого объяснения этому нет.
На конгрессе в Риме было аккредитовано около тысячи журналистов, круглосуточная телетрансляция, мировые информационные агентства, телеканалы… Наших там не видели вообще.
Мы так хотим побед, что награждаем «Мерседесами» даже тех спортсменов, которых на Олимпиаду не пустили. Награждаем за то, что они «могли бы победить». А о врачах нам рассказывают главным образом в тех случаях, когда врач кого-то избил, убил или не ту ногу отрезал.
Ради исключения стоит рассказать о победах.
На каждом конгрессе происходят состязания. Команды медиков получают описания самых сложных случаев сердечных заболеваний и должны определить наилучший метод лечения (какие медикаменты, какие процедуры и манипуляции).
В 2013 году на конгрессе в Амстердаме 1-е место завоевала команда из Центра сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева; а именно — из Клинико-диагностического отделения, руководимого академиком Юрием Бузиашвили. В финале конкурентами наших были команды знаменитых университетов Цюриха и Рима — лидеров мировой кардиологии. Это была сенсация; многие подумали: случайность.
В 2014-м наши заняли 2-е место. Первыми стали греки, на третьем месте оказался один из лучших в мире медицинских университетов: Королевский колледж в Лондоне, руководимый Карло ди Марио.
В 2015-м — 1-е место! На 2-м оказались греки, на 3-м — Бразилия. Но надо уточнить: в 2015 году победила не чисто русская команда, а «европейская сборная». В неё вошли шесть врачей — из Турции, Германии, Великобритании, Израиля, Норвегии, Сербии. А капитаном у них стал наш: Симон Мацкеплишвили! Тот самый, кто руководил сборной командой России в 2013-м и в 2014-м.
В 2016-м — 1-е место! На этот раз Симон Мацкеплишвили был капитаном команды ООН. В финале соперниками «наших» были команды Турции и Европейского общества кардиологов.
Без допинга, ребята. Работать надо уметь. Мозги надо иметь. Безупречный авторитет надо иметь. (На всякий случай скажем: если кому-то из читателей покажется, будто фамилия российского капитана не очень-то русская, то пусть этот читатель вспомнит, что коммунисты России идут сейчас на выборы в Государственную думу РФ под портретами Джугашвили и что в городах России устанавливают и восстанавливают памятники Джугашвили, а ведь человек, который лечит, заслуживает больше уважения, чем тот, кто убивает.)
…В России убивать легко, а лечить трудно. Всемирный конгресс кардиологов (который официально называется Европейским) каждый год обновляет «Рекомендации». В них пишут: как проводить диагностику, как выбрать метод лечения и лекарства; там анализ всей мировой кардиологической литературы. Там всё самое лучшее из всего, что создала мировая медицина.
Но лечат в России не по рекомендациям Конгресса, а по протоколам Минздрава РФ. Называются они «Медико-экономические стандарты оказания медицинской помощи». Понятно?
Помощь — на шестом месте в этих государственных документах. Деньги — на втором. На первом, конечно, «медико», но ведь это, похоже, ради приличия; этакая стандартная порция лапши на уши.
Кроме денег против нас работает устаревшая система. Вот пример. В США отличная медицина; многие наши богачи и чиновники предпочитают лечиться и рожать детей именно там, где всего 24 медицинских специальности. В России их больше ста двадцати.
У нас врачебных специальностей в 5 раз больше, чем в Америке. Но лечат уж точно не в 5 раз лучше. Там, в США, кардиолог сам делает все исследования (кроме, пожалуй, анализа крови). А у нас один врач делает ультразвуковую диагностику, другой — функциональную диагностику, третий — лучевую… И все эти «диагносты» не имеют права ставить диагноз. А кардиолог читает их бумажки и по бумажкам пытается понять, что с больным.
А результат? Лучшие кардиологи сталкиваются с экономическими стандартами, с дремучей устарелой и застарелой практикой.
Да, мы бедные (по сравнению с богатыми), но ведь дело не только в этом.
В России доходы на душу населения в 2 раза меньше, чем, например, во Франции. А умирают от сердечно-сосудистых заболеваний наши мужчины (младше 65 лет) в 13 раз чаще, чем французы, а наши женщины — в 16 раз чаще, чем француженки.
Если бы дело было только в бедности, то во сколько раз беднее — во столько раз чаще надо было бы помирать. То есть — в 2 раза. А мы — примерно в 14, то есть в 7 раз чаще, чем следовало бы. Вот эта семикратная убийственная разница на чьей совести?
Александр Минкин
