Кофе или чай? Москва или Петербург? Книга или фильм? А не нужно «или».
Кадр из фильм «Щегол»
Роман «Щегол» Донны Тарт переквалифицировался в кино «Щегол» Джона Краули, однако на общем названии следует остановиться. Не потому, что книга лучше фильма или наоборот – а потому, что это отделённые друг от друга произведения. Человек, мимо которого прошла слава современной американской писательницы (будь она даже, как Тарт, обладательницей Пулитцера), пойдёт в кинотеатр куда более подготовленным, чем уже прочитавший и внутренне готовый к сравнению зритель.
История жизни человека, который прожил едва четверть века, а повидал уже на все пятьдесят, сама по себе притягательна. В детстве – трагическая смерть любимой матери, жизнь в чужой семье, зарождающиеся муки совести. Чуть позже – гибель нелюбимого прохвоста отца, ранняя наркотическая зависимость, копящееся чувство вины и бессилия. В молодости – разочарование в любви, неудачи в работе, продолжающееся ощущение страха. И в течение жизни – одна-единственная тайна, вокруг которой выстраивается всё.
Эта тайна – искусство.
Разве так бывает, спросите вы?
Вот герою на пути встречаются девушки: та, на которую он смотрел с детства, или та, на которой хочет жениться в молодости. Однако ни с одной он не может быть рядом! Вот встречает друзей: того, чья семья приютила его в детстве, или того, с кем развлекался позже. Но один погибает, а второй предаёт.
Не слишком ли много страданий выпадает на долю одного мальчика? Действительно, много – и единственным хоть каким-то лекарством для больной жизни является искусство.
Рискну сказать, что именно из-за искусства жизнь главного героя Тео напитывается красками всего спектра цветов.
Люди вокруг, к сожалению, умирают; мальчик, к сожалению, садится на наркотики; мужчина, к сожалению, зарабатывает на хлеб нечестно – и всё совершается во имя творчества. Причём совершенно неважно, какого именно: гениальной ли картины XVII века, чудом сохраняющейся несколько столетий, великолепного ли портрета, на который постоянно смотрел маленький Тео, удивительного старинного комода, тщательно реставрируемого мастером Хоби.
Да вот только
настоящее искусство не приемлет несправедливости.
А вся сознательная жизнь героя началась с несправедливости по отношению к искусству – он решил забрать себе то, что не может являться ничьей собственностью. За это, возможно, ему и приходится расплачиваться. Страдания усугубляют не только воспоминания детских трагедий, но даже нынешняя работа Тео, ведь он обманывает покупателей антикварной лавки. Значит, он вновь идёт против чистого искусства – и это прекрасно понимал Хоби. Весь тот узел, что крепчал с самого детства, разрубить можно только правдой, признанием, раскаянием – потому что тайное всегда становится явным.
И, как показывает фильм, это очень даже хорошо.
Борис Поженин
