Когда мне было двенадцать лет, мне, бывало, становилось грустно. И тогда я часто вспоминала моменты из книги «Малыш и Карлсон» Астрид Линдгрен — и они меня смешили. Не знаю, как так вышло, но я прямо-таки заливалась хохотом.
В то время я училась в музыкальной школе уже четыре года и имела весьма неплохие успехи. Периодически меня отправляли на конкурсы по пению. Я была первоклассной певицей. И вот однажды, в очередной раз, мы едем на конкурс (по-моему, он был краевой, так что серьёзность была высока)... Ехали мы недолго, но всё это время с моей учительницей мы пели, распевались, делая всякие упражнения. Было весело.
По приезде нас разместили в комнате с фортепиано.
В ту поездку отправилась не только я одна, но и дочка учительницы, и ещё одна девочка. Одну из песен мы должны были исполнять все вместе, а другую я одна — «а капелла».
Мы разместились, переоделись в шикарные синие платья и начали было запевать... как из моих глаз потекли слёзы.
У меня не получалось ничего из себя выдавить. Я просто сидела перед всеми и плакала. Никто не мог понять, что со мной. И я тоже не могла понять, кстати.
В комнате передо мной располагался коричневый лакированный шкаф на манер тех, которые стояли обычно в доме каждого советского жителя. Я посмотрела на своё отражение в этом шкафе и засмеялась.
В тот момент все решили, что всё со мной хорошо, что я успокоилась, но не тут-то было.
Стоило мне вновь открыть рот, чтобы начать песню, как я снова начинала плакать. И так по кругу: смотрю на шкаф — смеюсь — начинаю петь — плачу.
Я начинала смеяться оттого, что вспоминала отрывки из «Малыша и Карлсона».
Наконец я вышла на сцену в штанах. Я не успела их снять, пока смеялась и плакала.
Их прикрывала юбка наряда, уходящая в пол.
Штаны так никто и не заметил, кроме моей учительницы: она знала, что они на мне.
Что до выступления, то я даже получил какое-то место.
А мораль истории: читайте Астрид Линдгрен, у неё хорошие книги, и главное: вспоминайте их в трудные моменты.
София Зверева
Иллюстрация: Unsplash by Max Kleinen
