Прежде всего определимся с терминами. Под словом «заградотряд» здесь и далее будут пониматься не только и не столько специальные подразделения, имевшие своей задачей останавливать силой оружия бегущих с фронта солдат, — нечто подобное в тех или иных формах и масштабах было во всех армиях во все времена, — но репрессивная практика сталинского государства периода 41—45-го годов в целом.
Злополучный этот заградотряд стал нынче неизбежным участником любой публичной дискуссии, посвященной истории и урокам войны, причем его упоминание вызывает столь же неизбежный всплеск эмоций у всех участников. Существуют две вполне устоявшиеся позиции по данному вопросу.
Первая: советская традиционная. 22 июня 1941 г. весь советский народ, как один человек, поднялся на священную войну за свободу и независимость своей Родины. Сотни тысяч добровольцев выстроились у дверей военкоматов, до последнего патрона сражались на фронте бойцы Красной армии. Беспримерный в истории массовый героизм сломил хребет фашистскому зверю. Да, кое-где у нас порой был и заградотряд, но это — малозначимая частность, обсуждение этой темы нам подбрасывают гнусные антисоветчики (ныне — русофобы).
Второй, перестроечно-либеральный, взгляд на этот вопрос во многом совпадает с первым. Начинается всё как по писаному: «весь советский народ», «беспримерный в истории массовый героизм…» Совершать подвиги мешали лишь несколько человек: изверг Сталин, «кровавый сатрап» Берия, «бездушный мясник» Жуков. Эти гнусные люди в припадке злобы расстреливали рвущихся в бой героев и заградотрядами преграждали добровольцам дорогу в военкомат.
Кажется, Юлия Латынина первой набралась смелости произнести в прямом эфире такие слова: «Страшный ответ заключается в том, что оружием, которым Сталин выиграл войну, стал не танк, не самолет, не гаубица, а заградотряд».
Прежде чем обсуждать ответ, имеет смысл с цифрами в руках уточнить вопрос.
22 июня началась война. К середине июля Красная армия потеряла свой первый миллион единиц стрелкового оружия. К концу сентября 1941 года число потерянных винтовок и пулеметов выросло до 3,8 млн единиц. Всего же за первые полгода войны было потеряно 6,29 млн единиц стрелкового оружия.
Пропали без вести не только миллионы винтовок. К 9 июля Красная армия потеряла 11,7 тысячи танков, что более чем в 20 раз превосходило безвозвратные потери танков противника. За первые 50 дней войны 5240 самолетов были списаны как «неучтенная убыль» (именно такой термин стоит в отчете Оперативного управления штаба ВВС Красной армии); к 31 декабря 1941 года по строке «Неучтенная убыль» списано 11 тысяч самолетов, в том числе 8154 боевых (истребители, бомбардировщики, штурмовики).
Самое же главное — из Красной армии бесследно исчезали люди. «По неполным данным, заградотрядами задержано за период войны около 54 тыс. человек, потерявших свои части и отставших от них». И это — по «неполным данным», на одном только Юго-Западном фронте, за первые три недели войны. Всего же до конца 1941 года только органами НКВД (не считая армейские заградотряды) было задержано 711 тысяч дезертиров. И это — только те, кто побежал назад, на восток, и поэтому теоретически мог быть задержан. Несравненно большее число бежало «вперед или вбок», то есть разбредалось по лесам, оседало на глухих хуторах или пополняло собой бесконечные колонны пленных.
Первый из крупнейших «котлов окружения» возник через неделю после начала войны в районе Белосток — Минск. На гигантской территории, с огромными запасами всевозможного военного имущества, включая 264 тысячи тонн горючего и 6700 вагонов боеприпасов различных видов. Много ли это? Полная заправка для одного полностью укомплектованного мехкорпуса — 1,2 тысячи тонн; в 43—44-х годах Западный фронт в среднем расходовал 1400 вагонов боеприпасов в месяц. Летом 41-го организованное сопротивление окруженной группировки продолжалось всего несколько дней. К 5 июля немцы насчитали 217 тысяч пленных; в итоговом донесении штаба группы армий «Центр», составленном в конце сентября 1941 года, утверждается, что в районе Белосток — Минск было взято в плен 338,5 тысячи человек.
За «минским котлом» последовали другие, в том числе и значительно большие по количеству пленных, — «киевский» и «вяземско-брянский». Всего до конца года в плену у противника оказалось около 3,8 млн красноармейцев — не каждая европейская страна имеет взрослое мужское население такой численности. Вопреки распространенному заблуждению десятки и сотни тысяч пленных появлялись не только как результат окружений и прорывов танковых клиньев. В нищей финской армии в качестве «подвижных соединений» использовались отряды велосипедистов, однако летом — осенью 41-го в финском плену оказались 64 тысячи человек. После катастрофы у Вязьмы, когда в огромном «котле» в плен сдались 658 тысяч человек, началась героическая эпопея обороны Москвы. За время этой обороны, то есть уже без «котлов» и «клиньев», ГА «Центр» захватывает в плен еще 211 тысяч человек.
Затем наступает 1942 год, Красная армия из месяца в месяц пытается проломить немецкую оборону у Ржева; за время этой злосчастной операции, с 1 апреля по 31 декабря 1942 года, наступающие (!) теряют 181 тысячу пленных, в том числе — 18,5 тысячи перебежчиков…
И вот с такой армией товарищ Сталин вознамерился победить Гитлера.
В первый же день «неожиданно и внезапно» начавшейся войны был подписан многостраничный (то есть явно заранее составленный, обсужденный и утвержденный Хозяином) Указ президиума ВС СССР, в соответствии с которым в ведение военных трибуналов передавались: вся огромная, в 14 пунктов, 58-я статья (то есть вся мыслимая и немыслимая «контрреволюционная деятельность»), закон от 7 августа 1932 года («закон о трех колосках»), ст. 73 («Сопротивление представителям власти»).
Затем в ведение военных трибуналов передали «Распространение ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения» и «Самовольный уход с работы работников военных предприятий».
16 августа 1941 г. вышел знаменитый приказ Ставки № 270:
«…Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава…
Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и, если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен — уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи…»
Работа закипела. Всего за годы войны военными трибуналами было осуждено 2 530 683 человека. Два с половиной миллиона. Из них только 994 тысячи человек были военнослужащими. Полтора миллиона осужденных военными трибуналами — гражданские лица. К высшей мере наказания приговорено 217 080 человек. И это — только по линии военных трибуналов, не считая приговоры Особого совещания НКВД, не считая работу заградотрядов, не считая расстрелянных на месте командирами. Из 217 тысяч казненных 135 тысяч (10 дивизий) — это военнослужащие, 82 тысячи — гражданские лица. Главным образом — «контрреволюционеры» (ст. 58 УК РСФСР).
Заслуживает внимания и временная динамика репрессий. По годам войны (1941—1945) за «воинские преступления» осуждено соответственно: 117, 299, 218, 88, 69 тысяч человек. Как видим, рекордным по числу приговоров стал вовсе не 41-й, а 42-й год. Еще более выразительна динамика роста числа осужденных за «измену Родине» (ст. 58-1б). В 1941 году осуждено 8976 человек, в 1942-м — уже 45 050, в 1943-м — 52 757, в 1944-м — 69 895 человек. Чем ближе к концу войны — тем больше «изменников» обнаруживает Родина…
Таковы факты. Факты — это самое простое, их надо просто знать. Гораздо сложнее смириться с выводами, которые из этих фактов вырастают. Если и дальше называть победу Сталина над Гитлером «нашей Великой Победой», то надо принимать победу эту целиком, во всей ее красе.
Заплатив безмерными морями крови за победу Сталина, народ еще глубже и туже затянул ярмо на своей шее, вернулся в родной колхоз и был вполне готов к тому, чтобы безропотно сгореть в пламени третьей, на этот раз — ядерной, мировой войны. Да, история не знает сослагательного наклонения, и нам остается только гадать, чем бы могла закончиться «победа народа», если бы добрые люди не помогли товарищу Сталину так неправдоподобно своевременно умереть.
Марк Солонин
Опубликовано 2 ноября 2015
