Необычное уголовное дело, написанное на вырванных листах книг и журналов, использованных продуктовых карточках и картинках мишеней, обнаружили в архиве Забайкальского краевого суда. В деле есть и переписка заключенных на... тряпочках.
Таким странным образом участники следственного и судебного процесса выходили из ситуации крайнего дефицита бумаги.
Примечательно, что обвиняемых по этому делу было четверо, и это две семейные пары, которые в годы войны, по версии следствия, промышляли кражами, а в итоге стали соучастниками зверского убийства.
Обозреватель «МК» изучила уникальное дело. Эта история и про жуткое преступление, и про отправление правосудия по нему в тяжелейшие для страны годы.
Сразу оговорюсь: необычную находку обнаружила я сама в архиве Забайкальского краевого суда, когда перебирала хранящиеся здесь дела. Самые старые датированы 1941-м и 1942-м (рассмотренные до этого периода переданы в Госархив).
Казалось бы, в тылу людям было не до криминала, ведь силы брошены на реализацию лозунга «Все для фронта, все для победы». Но не зря говорится «кому война, а кому мать родна». Так что и в лихую годину случались квартирные кражи, уличные грабежи и убийства. А Забайкалье традиционно было одним из самых неблагополучных регионов, где в военные годы орудовали целые банды. Но было ли преступление, о котором пойдет речь, делом банды?!
И вот дело передо мной. Папочка пухлая, несмотря на то, что в ту пору было принято экономить и бумагу, и время. К слову, в архиве есть уголовные дела, которые состоят всего из нескольких листков. Как пример: уголовное дело против работницы столовой, которая обвинялась в… невыходе на работу в один день и отлучке на 4 часа в другой. Девушку приговорили к пяти годам (!) исправительных лагерей, дав отсрочку на весь период войны с оставлением на работе (но есть пометка: если она хорошо себя проявит, то может быть освобождена от наказания).
Но вернусь к необычному (с точки зрения оформления) делу.
3 февраля 1942 года. В 7 утра в небольшом поселке прииска Октябрьский Забайкальского края (где жили старатели) загорелся частный дом. Пожарная команда приехала на место через 15 минут.
«Из пламени огня были вынесены женщина, мужчина и двое детей. После этого приступили к спасению вещей и одновременно тушению пожара. Установлена причина возгорания: злоумышленники убили семью в составе 4 человек, а затем подожгли дом».
Погибшему мужчине было 40 лет, женщине 32 года, девочке 3 годика, мальчику всего 6 месяцев. Читать результаты судмедэкспертизы трупов невыносимо. Огонь почему-то оставил почти не тронутыми ситцевое платьишко и байковую распашонку...
О преступлении доложили прокурору Забайкалья, дело взяли на особый контроль.
Первые документы (акты, протоколы) в основном на тетрадных, в линеечку, листках. Бланков протоколов у милиционеров не было. Но зато были специалисты-эксперты. Чернилами на кальке четко нарисован план места преступления, а сделанные на пожарище фотографии вообще отличного по тем временам качества.
В процессе расследования милиционеры, очевидно, из-за острого дефицита бумаги, начали использовать любые попавшиеся под руку листы, где было хоть какое-то свободное пространство. В ход пошли страницы из книг и журналов…
На обрывке школьной тетради оперуполномоченный пишет, что в квартире некой юной девушки по имени Муза нашли вещи, которые принадлежали погибшей семье: женские туфли, пуховой платок, две тужурки, мешок с продуктами...
Музе было на тот момент всего 20 лет. Она работала старателем на прииске, в то время как муж находился на службе в Красной армии. Из протокола ее допроса следует, что вещи якобы подкинул незнакомец в черной шубе и с топором.
Первоначально подозрения пали на Музу, но вскоре следы привели к другим преступникам. Следствие, и это довольно необычно само по себе, арестовало сразу две семейные пары. Две четы, проживавшие на прииске, занимались кражами продуктов и вещей. Причем следователь посчитал, что изначально мужчины вовлекли в свои темные дела жен, а роль тех состояла в реализации ворованного. В деле три эпизода, в том числе воровство со склада больницы. До поры до времени «криминальный семейный подряд» работал, что называется, без «мокрухи». А потом якобы члены этой ОПГ выяснили, что некий гражданин Устьянцев недавно продал один дом, а значит, у него есть деньги и ценности. В общем, две четы пришли в дом к Устьянцевым и расправились со всеми членами семьи. Но все это, подчеркну, по версии следствия.
Буквально через два дня после пожара были арестованы 47-летний Ефим и его 42-летняя супруга Акулина, а также 28-летний Павел и его 22-летняя жена Евдокия. Чтобы зафиксировать все этапы следственных действий, использовались картонки и старые продуктовые карточки (оперативник пишет на той стороне, которая оставалась чистой), а еще рисунки мишеней для стрельбы.
Протокол допроса Ефима. Судимый; работал какое-то время на прииске, но накануне войны уволился. Ничем не занимался, в ряды добровольцев записываться не спешил.
В материалах уголовного дела есть несколько конвертов. В каждом тряпочки размером с лист. На них заключенные переписывались друг с другом. В основном это письма мужей своим женам.
Самая душещипательная переписка — между Павлом и Евдокией.
Письмо Павла (орфография сохранена. — Авт.):
«Дуся, прошу тебя и умоляю, не плачь и веди себя спокойно.
Дуся нас увезут, а тебя должны отпустить.
Забери что есть, прошу только тебя. Веди себя как человек, не попадай куда не положено.
Дуся, я тебя не забуду по гроб жизни. Пока я буду живой, я прошу Дуся и ты меня не забывай.
Дуся мне тебя очень жаль, но ты все равно должна выйти на волю.
Дуся прошу тебя об одном: дождись три года, а потом смотри сама - тебе будет видно. Я должен все равно приехать на суд.
Дуся милая моя, не плачь, не расстраивайся обо мне, живи сколько отмеряно, только не забудь меня.
Я тебе не предам, а сам останусь в колониях.
Не плачь обо мне».
Ответ Дуси:
«Паша, я не знаю, что буду делать, когда увезут тебя, наверное, я сойду с ума дорогой.
Пашенька, ох, поверь, как мне трудно с тобой расставаться. Паша, ты пишешь, что ждать тебя три года, а потом выходить замуж. Я такая несчастная, что больше не увижу тебя».
Павел, новое письмо:
«Я прошу тебя быть самостоятельной и не бросаться на мужчин».
Дуся:
«Мне не жить без тебя, лучше наложить руки. На сердце печаль и слезы. Я бросила на карты (видимо, погадала. — Авт.) и на тебя выпал удар. Я сразу подумала, что дело плохо. Но Пашечка неужели нам с тобой не судьба?»
Ефим в своих письмах винит во всем жену Акулину (называет ее Лина). А одно из посланий он не написал, а …вышил. «На память Лине от Фимы, помни, что довела ты меня и себя».
Председатель Верховного суда СССР внес протест, посчитав недоказанной вину Акулины, Павла и Евдокии в убийстве. Верховный суд РСФСР с этим согласился. Павлу заменили расстрел на 10 лет, Акулине снизили срок до 3 лет, Евдокию оправдали. Все это было бы невозможным, если бы следствие пошагово не документировало все, несмотря на отсутствие бумаги и бланков. Но оно проявило смекалку и не отступило от буквы закона. И хотя следователи могли ошибаться по поводу участия в убийстве всех четверых и по поводу создания целого ОПГ, они сделали все, чтобы Фемида потом могла принять правильное решение.
Ева Меркачёва
