Яросла́в Васи́льевич Смеляко́в (1913—1972) — русский советский поэт, критик, переводчик. Лауреат Государственной премии СССР (1967).
...
С 10 лет он начал писать стихи. Окончил полиграфическую фабрично-заводскую школу (1931). Работал в типографии. По настоянию друга, журналиста Всеволода Иорданского, принёс свои стихи в редакцию молодёжного журнала «Рост», но перепутал двери и попал в журнал «Октябрь», где был принят своим кумиром, поэтом Михаилом Светловым, который дал молодому поэту зелёную улицу. По иронии судьбы, в один из первых же рабочих дней в типографии ему доверили набирать собственные же стихи.
Занимался в литературных кружках при газете «Комсомольская правда» и журнале «Огонёк». Член СП СССР с 1934.
Гром грянул летом 1934 года, после публикации в «Правде», «Известиях» и «Литгазете» крайне злой статьи М.Горького «Литературные забавы». Великий пролетарский писатель утверждал: «На характеристике молодого поэта Яр. Смелякова всё более и более отражаются личные качества Павла Васильева. Нет ничего грязнее этого осколка буржуазно-литературной богемы. Политически (это не ново знающим творчество Павла Васильева) это враг». Литературные функционеры собрали совещание и устроили молодым дарованиям ещё ту выволочку. Тон задал поэт Николай Сидоренко, который заявил, что главную вину за творческое и бытовое разложение молодых поэтов должен нести Павел Васильев. Сидоренко поддержал начальник Главлита Волин, упрекнувший Смелякова за обилие в его стихах “есенинщины”.
Ярослав Смеляков был арестован 22 декабря 1934 года. Следователь сказал ему на допросе: «Что же ты надеялся, мы оставим тебя на свободе? Позабудем, какие слова о тебе и твоем друге Павле Васильеве сказаны в статье Горького? Не выйдет!».
4 марта 1935 года Белого, Лаврова и Смелякова Особое совещание приговорило «за участие в контрреволюционной группе» к трём годам исправительно-трудовых лагерей.
Смеляков ударно работал в тюрьме, был бригадиром, его выпустили досрочно в начале 1937 года и перевели на правах воспитанника в трудовую коммуну № 2 НКВД, что территории подмосковного Николо-Угрешского монастыря, основанного в 1380 году Дмитрием Донским в честь победы над Мамаем (закрыт властями в 1925 году).
Вскоре после приезда Смелякова начала дважды в неделю тиражом 1500-2000 экземпляров выходить вместо прежней газеты «Коммунар», газета «Дзержинец», ответственным секретарем которой стал опальный поэт Смеляков. По указанию начальства писал о политических процессах.
Два близких друга Я. В. Смелякова — Павел Васильев и Борис Корнилов были расстреляны в годы Большого террора. В 1938 году поселок трудовой коммуны стал самостоятельной административной единицей и получил имя Ф.Э. Дзержинского. В поселковой газете «Дзержинец» Ярослав Смеляков работал до ноября 1939 года, когда был призван в действующую армию Ухтомским райвоенкоматом. Тяжелую финскую войну Смеляков отвоевал рядовым солдатом, вернулся в Москву весной 1940 года и был принят на работу в аппарат Союза писателей.
В 1939 году у Смелякова вспыхнул роман с Маргаритой Алигер. Очевидно, одно из лучших своих стихотворений «Хорошая девочка Лида» поэт написал тогда под влиянием своих чувств к Алигер.
Участник Великой Отечественной войны. С июня по ноябрь 1941 был рядовым на Северном и Карельском фронтах. Попал в окружение, находился в финском плену до 1944. Возвратившись из плена, Смеляков опять попал в лагерь, где его несколько лет «фильтровали».
Отправлен в лагерь под Сталиногорск, на 19-ю шахту, где работал банщиком. Однако усилиями журналистов П. В. Поддубного и С. Я. Позднякова поэт был освобождён и работал ответственным секретарем газеты «Сталиногорская правда», руководил литературным объединением при ней. Вместе с ним в лагере находился брат Александра Твардовского, Иван. После лагеря Смелякову въезд в Москву был запрещён. В Москву ездил украдкой, ни в коем случае не ночевал. Благодаря Константину Симонову, замолвившему слово за Смелякова, ему удалось вновь вернуться к писательской деятельности. В 1948 году вышла книга «Кремлевские ели».
В «Литературной газете» появляется критическая статья С. Львова, где высказывается мнение, что сборник «Кремлевские ели» лишь внешне оптимистичен, а по сути стихи Смелякова «всегда о смерти».
В 1951 году на квартиру Ярослава кто-то из «друзей» привёл провокатора, который по застольной беседе написал донос. Вскоре Смелякова по доносу арестовывают и осуждают по печально известной 58 статье УК на 25 лет лагерей. В 1951 Смеляков был отправлен в заполярную Инту; освобождён по амнистии в 1955 году, еще не реабилитированный. Его потрясенная горем 74-летняя мать умерла в Москве в 1952 году. Лагеря плена и Инты подорвали здоровье и Ярослава Смелякова.
В книгу “Кремлевские ели”, 1948 вошли лучшие стихи Смелякова, написанные до и после войны.
В казенной шапке, лагерном бушлате,
полученном в интинской стороне,
без пуговиц, но с черною печатью,
поставленной чекистом на спине, — Ярослав Смеляков, 1953 г., лагерный номер Л-222
До двадцатого до съезда жили мы по простоте безо всякого отъезда в дальнем городе Инте… Член Правления СП СССР с 1967, Правления СП РСФСР с 1970. Председатель поэтической секции СП СССР.
«К евтушенковско-межировским крикам о тоталитаризме и культе личности Смеляков относился с плохо скрытой брезгливостью. Всем, с нетерпением ожидавшим от него после XX съезда партии мазохистского осуждения истории, проклятий тоталитарному режиму, солженицынского, говоря словами Блока, “публицистического разгильдяйства”, он неожиданно ответил публикацией стихотворенья “Петр и Алексей”.
Окружение Смелякова 50—60-х годов не зря относилось к нему и с подобострастием и с тщательно скрытым недоверием. Он тоже понимал, с кем имеет дело, знал сплоченную силу этих людей, помнил о том, как был повязан их путами в атмосфере чекистско-еврейского бриковского салона… Маяковский, помнил, что духовные отцы тех, кто сейчас крутится возле него, затравили Павла Васильева за так называемый антисемитизм и русский шовинизм, до поры до времени молчал, или был осторожен в разговорах на эту тему, но, как честный летописец эпохи, не мог не написать двух необходимых для него стихотворений, которые в полном виде были опубликованы лишь после его смерти.
ЖИДОВКА…В 1987 году демократы из “Нового мира” впервые опубликовали это стихотворение. Но они, всю жизнь, со времен Твардовского, воевавшие против цензуры, не смогли “проглотить” название и первую строфу: стихотворение назвали “Курсистка”, и первую строфу чья-то трусливая рука переделала таким образом:
Казематы жандармского сыска,
Пересылки огромной страны.
В девятнадцатом стала курсистка
Комиссаркой гражданской войны.
Какой шабаш поднялся после его публикации! Как же! Смеляков замахнулся на святая святых – на нашу касту! Симонов бегал в ЦК и требовал наказания виновных, утверждал, что стихи написаны Ярославом Смеляковым в невменяемом состоянии, что автор сам был против их публикации, что они были опубликованы помимо его воли. Борис Слуцкий звонил вдове поэта Татьяне Стрешневой и угрожал, что она не получит больше ни строчки переводов, что все «порядочные люди отшатнутся от неё», что копейки больше нигде не заработает… Хорошо ещё, что у Вадима Кузнецова, опубликовавшего стихотворенье в альманахе «Поэзия», сохранилась вёрстка стихотворения, завизированная Смеляковым. А сам поэт к тому времени был уже недоступен для гнева ничего не забывших и ничему не научившихся поклонников бриковского салона – он уже спал вечным сном под каменной плитой Новодевичьего кладбища».
