Смерть как возможность

Однажды мы с моим коллегой — уважаемым профессором — вели круглый стол по проблеме жизни после смерти. Сказать, что наши студенты были активны, — не сказать ничего. Для каждого это был в прямом смысле вопрос жизни и смерти. Ведь жизнь человека во многом определяется его отношением к смерти. Будда и Христос, Сократ и Платон, Кант и Кьеркегор, Спиноза и Гегель — кто только ни свидетельствовал в тот день в университетской аудитории. За окном давно уже синие сумерки обратились морозной хрусткой тьмой, охранники и гардеробщицы по очереди нервно заглядывали в приоткрытую дверь… В аудитории кипел бесконечный спор, и конца ему не предвиделось. Когда мы с профессором уже постановили волевым решением завершить разговор, мой коллега захотел напоследок напрямую поинтересоваться мнением одного очень талантливого студента, который в тот день почему-то отмалчивался. Юноша сказал:

— Я думаю, смерть — это просто одна из точек перехода из одного мира в другой, из возможности в реальность. Самая известная из таких точек. Но на самом деле такие переходы мы совершаем всю жизнь. Вот мальчик хочет стать взрослым — отрастить бороду, курить трубку и работать капитаном дальнего плавания. И однажды он становится взрослым. Только не капитаном, а матросом. И бороду нельзя носить по уставу. И он живёт в новой реальности, тоскуя о невозможности возвращения туда, где эта реальность была лишь сладкой возможностью. Ведь мечта всегда привлекательнее своего осуществления. Реальностей — бесчисленное множество, как и возможностей, которые мы видим, и которых не видим. Они идут и параллельно, и перпендикулярно, и во всех направлениях. Иногда пересекаются, иногда совмещаются на время. Те из них, которые нам нужны, существование которых мы допускаем, являются нам в точках перехода. Те миры, возможности которых мы не допускаем, остаются вне нашей жизни, как станции метро, мимо которых мы ездим ежедневно, но ни разу не выходили из поезда. Они ведь от этого не становятся менее реальными. Для кого-то они — самая что ни на есть реальность.

Мы встретились здесь сегодня, в этой точке пространства и времени — но это, согласитесь, не единственная реально существующая действительность в бесконечном и вечном мире. Там, после смерти, я думаю, наши пути разойдутся, потому что все мы хотим разного, допускаем разные возможности. Как дети учатся в школе, живут одной жизнью, а потом, после выпускного, расходятся в разные стороны. Некоторые встретятся, а другие — не увидятся никогда. Так и после смерти. Каждый мальчик станет тем мужчиной, каким он хотел стать. Воплотит тот образ, на который он сознательно и бессознательно работал всё детство.

Кто-то получит своё долгожданное НИЧТО, небытие, абсолютный покой. Кто-то — встречу с умершими близкими. ( Я вздрогнула — мальчик озвучил мою заветную мысль.) Кто-то — свободу от тела, от той мирской суеты, от которой он так упорно пытался отделаться для вольного полёта мысли. Кто-то — самый неугомонный — новое воплощение в новой форме. Кто-то свою заслуженную кару (она же — награда, поскольку это ожидаемая кара). И в любом случае оттуда мы с грустью вспомним сегодняшнюю реальность, как вспоминаем детство.

Смерть — просто один из перекрёстков, одна из множества развязок на карте Мира, на карте Жизни. Я так думаю.

Будто репетируя смерть, мы расходились, разъезжались в ледяной темноте в разные стороны. Снег скрипел под ногами. В нём острыми иглами света вспыхивали отражения звёзд, фонарей и золотых окон. Старый университетский парк был исчерчен дорожками и тропинками во всех направлениях.

Немолодой профессор посмотрел сквозь ветви деревьев на подсвеченный пик МГУ, на звёзды, хмыкнул и сказал:

— А что, Алён, неплохо он это придумал? Просто один из множества перекрёстков. Только без возможности вернуться и переиграть.

— Но ведь и в жизни мы, строго говоря, тоже никуда не можем вернуться,- возразила  я. — Мы пытаемся вернуться, а попадаем в новую точку пересечения пространства и времени. Возвращаясь, воображая, что возвращаемся, мы же всё равно идём вперёд. Как нельзя войти в ту же реку, так и в прожитый эпизод жизни.

— Ну да!- обрадовался мой коллега.- Там — та же жизнь. У каждого — своя. Как мы здесь говорим: до того, после этого. Так и там скажем: до смерти, после смерти…

Ваша Алёна Маслакова