Собака — мать человека

В прошлом году жителю подмосковного Подольска Вите Козловцеву исполнилось семь лет. Обычные дети в этом возрасте уже ходят к школу. Но Витя — не обычный ребенок. К шести годам он умел ходить только на четвереньках. Не мог произнести ни одного слова — лишь скулил и рычал. Потому что до шести лет его воспитывала сука. Нет, это не ругательное слово в адрес Витиной матери. Хотя, наверное, многие назовут ее именно так. Мальчик в буквальном смысле рос под «опекой» самой настоящей дворняги.

В детской поликлинике Подольска врач случайно обратила внимание на карту, последняя запись в которой датировалась 2001 годом. Решила проверить, почему не приходят. Несколько раз являлась по адресу — ответом на звонки был только собачий лай. Педиатр обратилась в милицию. Когда взломали дверь, оторопели даже видавшие всякое милиционеры: навстречу им с дружным лаем выскочили два живых существа. Большая собака и маленький ребенок со спутанными, в колтунах волосами.

Шестилетний Виктор Козловцев в совершенстве владел всеми собачьими повадками — бегал на четвереньках, лаял, лакал из миски и уютно сворачивался калачиком рядом со своей хвостатой воспитательницей. Зато не имел никаких человеческих навыков. Врачи диагностировали у мальчика синдром Маугли.

Ободранные обои, экскременты, валяющиеся по всей квартире… В коридоре — две больших миски, куда бросали еду собаке и малышу. Там же, на собачьей подстилке, ребенок и спал. Самое поразительное, что в той же квартире жила и мама ребенка. Венера Козловцева работала уборщицей на одном из предприятий, не пила и судебно-психиатрической экспертизой была признана психически здоровой.

— А что такого, я ребенка нормально воспитывала! — недоумевала горе-мамаша, когда ее лишали родительских прав.

А Витин отец все эти годы вместе со своей матерью жил в том же доме и даже исправно платил алименты.

— Я несколько раз пытался навестить сына, — оправдывается Андрей Козловцев, — но бывшая супруга не пускала даже на порог. Она с кулаками и такой площадной бранью обрушивалась на меня и мою маму, что мы решили не вмешиваться…

Сейчас по делу Венеры Козловцевой идет следствие, ей грозит срок по уголовной статье. А Витя… Как удивительно это ни покажется, для Вити все складывалось очень хорошо. До сегодняшнего дня. До момента, когда в его судьбу вмешались люди, которые по долгу службы должны заботиться о таких, как он. Лучше бы они сидели сложа руки! Для Вити лучше.

* * *

— Мне самому не под силу воспитать такого сложного ребенка! — сетует Андрей Козловцев. — Даже не знаю, что бы я делал, если б не женщина, которая стала моему Витеньке лучше родной матери. Я его часто навещал у нее — душа радовалась за сына!

Кто же она, эта женщина?

Ее зовут Лилит Горелова. Она и ее муж Александр — руководители благотворительного социально-реабилитационного центра «Дом милосердия». Когда органам опеки Подольска пришлось решать, что делать с Витей дальше, они первым делом вспомнили о Гореловых.

— Этот центр — наша палочка-выручалочка, — говорит главный специалист отдела по делам несовершеннолетних Подольска Лесма Камышникова. — К сожалению, у нас постоянно возникают проблемы с тем, куда определить таких «неформатных» детей, как Витя. Мы пытались подыскать для Козловцева соответствующее госучреждение, но было понятно, что обычный детдом — не для него. А «Дом милосердия»… Мы уже дважды сотрудничали с этим центром. Отправляли туда 11-летнего Алешу Рыженкова — мальчик успел побывать в нескольких приютах, но отовсюду сбегал. А у Лилит Левоновны прижился, стал хорошо учиться. Потом он вернулся в родную семью, но в «Дом милосердия» постоянно захаживает в гости. Второй Алексей, Сумзин, находится у Гореловых сейчас. Он, что называется, трудный подросток, мама с ним не справляется, а Лилит Левоновне это удается. Поэтому и Витю мы решили направить в «Дом милосердия». Центр этот небольшой, рассчитан на 3—5 детей, что гарантирует индивидуальный подход.

Витю официально передали Гореловым в январе этого года — с соблюдением всех необходимых формальностей. Специалисты утверждают, что в шесть лет ребенка с синдромом Маугли уже не сделать полноценным человеком. Но Гореловым удалось невозможное — меньше чем за год мальчик научился ходить на двух ногах, говорить, пользоваться ложкой и вилкой, играть и смеяться…

Витино счастье оборвалось в один день.

— Утром 30 ноября в нашем доме появилось несколько человек — представители отдела по делам несовершеннолетних, органов опеки и ОВД нашего района «Царицыно», — рассказывает Лилит. — Не давая никаких объяснений, принялись «изымать детей» — как они сами назвали свои действия. Мы с мужем чувствовали себя преступниками, застуканными на хранении оружия или наркотиков… что там еще у преступников обычно изымают? Эта самая «группа захвата» забрала Витю и Алешу Сумзина. Куда? Нам не сказали. Хотели забрать еще двоих, Олесю и Гришу, но те, по счастью, в это время были в школе.

В тот же вечер Алеша Сумзин вернулся назад — его отпустили по заявлению мамы.

— Нас привезли в больницу, — вспоминает мальчик. — Там было плохо… К счастью, за мной приехала мама, и мы вернулись к Лилит.

— Когда Витю и Алексея изымали из «Дома милосердия», мы все были в шоке, — говорит Лесма Камышникова. — Наша начальница Наталья Пастушкова звонила в тот момент в центр, хотела направить любые документы, сотрудников, чтобы разобраться в ситуации. Но никто из членов комиссии не захотел подойти к трубке…

Так бывший Маугли оказался в 26-м отделении Морозовской больницы, куда направляют беспризорников с вокзалов и подвалов.

* * *

— Виктора Козловцева незаконно поместили в «Дом милосердия», — утверждает ответственный секретарь окружной комиссии по делам несовершеннолетних ЮАО Наталья Птушкина, одна из тех, кто забирал мальчика у Гореловых. — Подольские органы опеки должны были передать ребенка только в государственное учреждение! Мы категорически против, чтобы Лилит Левоновна занималась этой деятельностью. Ну и что, что она любит детей! Это какой-то дилетантский, обывательский подход к проблеме. У них 3-комнатная квартира, а должно быть отдельно стоящее здание. В холодильнике у них несбалансированные (хотя допускаю, что вкусные) продукты…

Так имеет ли право на существование «Дом милосердия», где к детям относятся так по-обывательски — любят их?

Свой приют, в котором дети могли бы находиться круглосуточно, Гореловы организовали в 2002 году — с соблюдением всех необходимых формальностей.

— Я советовалась с юристами, как оформить документы, — говорит Лилит Левоновна. — Сделала все, что требовалось: согласовала с пожарными, санэпидемстанцией, органами опеки и образования и еще с дюжиной разных организаций. Двери нашего дома всегда открыты для проверяющих органов, нам нечего скрывать!

Загвоздка оказалась в том, что при регистрации «Дом милосердия» был назван негосударственной некоммерческой организацией. Теперь, спустя пять лет, чиновники утверждают, что регистрироваться нужно было как «учреждение».

Наверное, между словами «организация» и «учреждение» есть разница — коль из-за нее Витя вместо привычного, ставшего родным дома оказался на казенной койке среди беспризорников. Непонятно одно: почему чиновники отправили его туда вместо того, чтобы помочь Гореловым привести документы в соответствие с бумажной казуистикой? Неужели бумажка важнее ребенка?

Всего за время официального существования «Дома милосердия» через него прошли более полусотни подопечных. Сейчас, кроме Алеши Сумзина, здесь живут Олеся Мухина и Гриша Абрамян. Олеся до 13 лет вообще не ходила в школу. Теперь семимильными шагами наверстывает упущенное.

— Оказывается, у меня хорошие способности к математике, — говорит девочка. — Благодаря Лилит я поняла, что учиться очень интересно. А сводного брата Гришу я сама сюда привела.

Худощавый Гриша вертится рядом:

— А еще мы на танцы ходим! Хотите покажу, как делаю шпагат?

— Домой не хотите?

— Нет, здесь лучше. А родители, когда трезвые, нас навещают.

* * *

— Наш центр существует на добровольные пожертвования, — объясняет Горелова. — Церковь помогает, размещаем информацию в Интернете — откликаются добрые люди… Нас постоянно проверяют разные инстанции, все пытаются найти в нашей деятельности второе дно. Не могут поверить, что мы это делаем без всякой выгоды для себя. Все время спрашивают: «Зачем вам это нужно?»

И правда — зачем? Ведь у Гореловых шестеро своих, родных ребятишек, младшей девочке всего полтора месяца…

— Когда в 88-м на Армению обрушилось страшное землетрясение, тысячи детей стали сиротами, — вспоминает Лилит. — Но на улице не осталось ни одного ребенка. Всех разобрали родственники и соседи. Поэтому, когда мы с мужем переехали в Россию, я была шокирована количеством никому не нужных детей.

Она работала в музыкальной школе. Однажды в качестве музыкального работника поехала в детский лагерь для юных токсикоманов и трудных подростков.

«Не уезжай!» — рыдал в последний день смены 13-летний мальчик и, как маленький, цеплялся за юбку женщины.

— Я тогда решила, что учителей музыки хватит и без меня, — вздыхает Лилит. — А этому мальчику и таким, как он, я необходима…

…Городской Маугли Витя почти месяц находится в 26-м отделении Морозовки. К мальчику никого не пускают. Сначала разрешили встречу родному отцу Вити. Но, когда на вопрос, будет ли он заниматься воспитанием сына, тот честно ответил, что отдаст его Гореловым, папе доступ к ребенку тоже запретили.

— Я каждый день звоню в клинику, узнаю, как там Витя, — волнуется Лилит Левоновна. — Ему нужна семья, человеческое тепло. Только он начал развиваться, как его снова упекли туда, где до него никому нет дела…

Разбираться в хитросплетениях бюрократических законов о частных детских домах и утрясать бумажные формальности придется еще долго — наши чиновники торопиться не любят. А Витя не может ждать. Поэтому сейчас Александр Горелов оформляет опекунство на мальчика. Он проходит десятки проверок — здоровья, налогов, жилплощади, знания пожарной безопасности и пр. Ради того, чтобы получить право заботиться о чужом, проблемном, больном ребенке.

Государство у нас все время пытается окружить детей своей заботой. Но пока у него это плохо получается. Поэтому детям со сложной судьбой надеяться на государство не стоит. Вся надежда — на то, что на каждого чиновника найдется своя Лилит…

Светлана Плешакова