Ученые бьют тревогу: сохранение «удаленки» может быть опасным.
Вспышки агрессии, неумение работать в коллективе, потеря элементарных навыков общения — это лишь неполный перечень последствий, к которым может привести современных детей дистанционный метод образования. Аналогичная удаленка для взрослых со временем может обернуться снижением результативности, угасанием ярких идей, апатией.
О том, насколько новый режим учебы и работы может быть оправдан и какие метаморфозы могут произойти с детьми и их родителями за период длительной изоляции, мы побеседовали с руководителем отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья РАН Сергеем ЕНИКОЛОПОВЫМ.
По последней информации из Министерства просвещения РФ, 1 сентября все школы готовятся принять учащихся для обучения в традиционном формате. Однако 20 августа, после специального заседания кабинета министров по поводу эпидемиологической обстановки в стране, в текущий ход вещей могут быть внесены изменения. То есть в тех регионах, где эта обстановка окажется тревожной, могут снова ввести дистанционный образовательный формат. А это значит, что дети, получившие лишь несколько месяцев общения офлайн, снова станут рабами лампы, то есть ноутбуков.
Дистанционное обучение оправдано только неожиданной катастрофой.
— Сергей Николаевич, насколько вообще вы как психолог оправдываете введение дистанционного обучения в школах?
— Так происходило почти во всех странах. Кто не готовится к худшему, часто оказывается в авральной ситуации. Получается, что наши власти таким образом готовились к худшему.
И это был правильный шаг в условиях «военного времени». К дистанционному образованию надо быть готовыми именно как к неожиданной катастрофе.
— Есть те, кто не прочь закрепить эту «катастрофу» насовсем, ссылаясь, что дистанционка высвобождает много дополнительного времени и позволяет заняться ребенку чем-то еще.
— Дистанционный метод не может заменить полноценное традиционное образование, чуть позже объясню почему. А в течение последних месяцев прошлого учебного года мы поняли, что он не дотягивал даже до среднего уровня, в лучшем случае процесс можно было назвать латанием дыр. Но вы знаете, многим начальникам он понравился.
— Чем же?
— Не надо заботиться о помещениях, в отсутствие людей достаточно одного сторожа, экономятся электроэнергия, вода, тепло. Мало того, как показал опыт, многие директора школ переложили ответственность за учебный процесс на преподавателей, которым пришлось самим покупать программы zoom, и никто им не компенсировал расходы. То есть начальство в некотором смысле крохоборствует за счет дистанционки. Но есть и другие выгодоприобретатели: в связи с возросшим спросом на онлайн-лекции кто-то пытается монополизировать учебные методики. К примеру, вузы уже столкнулись с попытками навязывания определенных авторских лекций всем городам и весям. То же самое появится и в школе — всегда найдется преподаватель, близкий к начальству, который скажет, что он преподает математику лучше и все должны работать только с его онлайн-материалами. Хотя жизнь показывает, что у нас в провинции огромное количество талантливых преподавателей.
— То есть мы можем их потерять?
— Конечно, но не только их. Измененный вышеописанным образом учебный процесс может также привести к унификации. Не все схватывают материал на лету, очень важен зрительный контакт, определенная скорость речи учителя. Мы с разной скоростью воспринимаем новый материал. Многие преподаватели знают, что одно предложение надо обязательно повторить для Иванова... Мой учитель объяснял мне перед началом моей преподавательской деятельности: «Смотри, когда тебя начнут понимать самые отвлеченные глазки, и в этом темпе всегда веди лекцию, стараясь донести информацию до каждого». А тут подразумевается, что все должны уметь понимать с одинаковой скоростью, но такого не бывает в жизни. Значит, из-за того, что кто-то захочет монополизировать образовательный процесс, многие дети заведомо окажутся в аутсайдерах только из-за особенностей своего восприятия информации.
Удаленка может способствовать росту детского насилия
— Унификация, потеря человеческого контакта, сваливание в аутсайдеры, и это притом что большинство детей у нас и без того все живут в сетях.
— Психологическое здоровье детей — это немного другой аспект проблемы, но не менее важный. Молодежь, которая проводит в сетях большую часть своего времени, уже сегодня отличается от молодежи 80-х. Нынешними молодыми гораздо легче манипулировать, потому что они больше доверяют Интернету, а не реальным событиям вне его. И в этом плане лишение их еще и школьной жизни, где у них пока есть возможность что-то постигать в реальности, выстраивать живые отношения, только ускорит их превращение в людей-роботов.
Они уже не умеют общаться, из-за неспособности понять друг друга растет процент насилия. Ведь в жизни много нюансов, которые не преподают в Сети. Только в реальной жизни вы, к примеру, четко можете отличить дружеское или враждебное похлопывание по плечу. Без практики живого общения понять это сразу будет сложно. В итоге человек, скорее всего, воспримет это как жест агрессии, за чем последуют соответствующие действия.
Человек, лишенный полноценного опыта живого общения, может попасть в глупую ситуацию в трудовом коллективе. Вот как отреагирует большинство людей на «крайне приятные» слова начальника: «Я к тебе очень хорошо отношусь!»? Конечно, примет это за лесть перед постановкой очень сложной, неприятной задачи. А «человек-робот», скорее всего, примет это за чистую монету и потом, когда раскроется подвох, будет сильно огорчен.
Или когда даме говорят комплимент, она каким-то шестым чувством отличает настоящий от дежурного или даже издевательского. Этим нюансам Интернет не обучит, а как тогда прикажете строить личную жизнь, создавать семьи?
— Если уж очное преподавание предметов ставится под вопрос, то общешкольные, внеклассные мероприятия точно пойдут под сокращение. К чему это может привести?
— У нас и без того выпадает звено, которое называется «воспитание». Когда я учился в школе, она стояла на двух стульях — «образование» и «воспитание». Потом в 90-е о воспитании забыли. Некая передача человеческих ценностей, навыков живого общения в коллективе себе подобных как раз могла происходить именно во время таких неформальных мероприятий. Уповать на то, что дети сами по себе вырастут и станут замечательно себя вести, не стоит.
— Что они могут потерять?
— Они, скорее не смогут развить в себе навыки человеческого общения, умение постоять за себя, в общем, вырастут неудачниками. В лучшем случае они будут хорошими исполнителями, которые смогут работать только поодиночке, в худшем — придут люди из леса, кочевники, дикари, у которых нет всех этих надстроек в виде дистанционного обучения и прочего, и просто выгонят всех с их теплых мест. История уже знает тому примеры: так пал Древний Рим, по такому сценарию происходит и закат современной Европы.
Работа из дома больше нравится интровертам
— С детской изоляцией разобрались. Что же касается их родителей, которых тоже целыми коллективами отправляют работать из дома, с ними наверняка все проще, они — полноценные, сложившиеся личности и могут адаптироваться к любым условиям?
— И здесь не все так просто. Уже есть данные о том, что большое количество сотрудников хотят работать в офисах, а не в собственных спальнях и кухнях. Потому что ничто не может заменить общение с коллегами.
— Судя по коллективу нашей редакции, могу сказать, что есть те, кто очень доволен. Правда, их все же меньше, чем тех, кто от нее устал (мы проводили внутренний соцопрос).
— Правильно. Удаленка, скорее всего, больше подходит интровертам. А тем, кому надо общение, кто идет на работу с удовольствием, зная, что встретит здесь своих коллег, полезней работать в коллективе. Не зря в 30-е годы прошлого века был придуман метод мозгового штурма — метод решения проблемы группой участников, при котором предлагается высказывать как можно большее количество вариантов решения, в том числе самых фантастических. Сидя по домам, мозгового штурма не совершишь.
— Мы же можем общаться по телефону, при помощи конференц-связи...
— Но этого недостаточно для качественного прорыва. Люди мобилизуют весь свой потенциал, когда четко видят глаза собеседников, когда есть желание произвести впечатление, показаться умнее, привлекательнее. В таком случае происходит напряжение, которое запускает дополнительные ресурсы. Во взаимодействии людей — будь то личные отношения или деловые переговоры, невербальный компонент (позы, жесты, взгляды, интонации и прочие не языковые средства) никто не отменял.
— Если бы работники обменивались взглядами исключительно в рамках мозгового штурма... Все мы знаем, как привлекательны разговоры на отвлеченные темы во время рабочего времени.
— И это нормально. Огромному количеству людей необходимо общаться, перекидываться короткими фразами, впечатлениями о просмотренной телепередаче, фильме, обмениваться гастрономическими рецептами.
— Это как-то помогает в работе?
— Конечно. Это создает настроение, комфортную обстановку, в результате чего также могут появляться креативные мысли. Когда всего этого нет, работа не остановится, но это будет конвейер, выполнение стандартных задач, и не более. Такие фирмы будут всегда проигрывать тем, чьи сотрудники контактируют между собой, где рождаются яркие, нестандартные идеи.
— Работа из дома может быть осложнена и бытовыми проблемами: плохим Интернетом, необходимостью готовить обед для домочадцев и пр.
— Да, все эти проблемы, особенно если муж тоже работает из дома и супругам приходится еще и выделять время на постоянно требующего внимание ребенка, могут вызывать больше криков, больше слез, конфликтов.
Изоляция примирила сов с жаворонками.
— Есть ли плюсы у дистанционной работы?
— Карантин показал, какое количество людей может гораздо эффективней работать из дома и применять более гибкий график. Кого-то целесообразнее задействовать в утренние часы, кого-то в вечерние. В связи с этим можно не арендовать большой офис, а поменять его на меньший.
Когда-то в СССР проводили эксперимент, в ходе которого люди сами выстраивали свой рабочий график. Кто-то приходил ночью, кто-то делил день на две части, уходя в полдень домой, кормить ребенка. Интересно, что в результате этого не только повысилась эффективность производства, но даже упал травматизм. У меня от школы остались не лучшие воспоминания, кроме двух последних лет, когда мы учились во вторую смену. Почему так произошло, я понял повзрослев: в старших классах я просто стал высыпаться по утрам — и сразу жизнь наладилась. Учась в первую смену, я был депрессивным.
— Во всех организациях не введешь ненормированный рабочий день. Как работодатели могут улучшить микроклимат помимо него, узнав о новых качествах и возможностях своих подчиненных?
— Тех, кто с удовольствием работает из дома, — там и оставить, учтя их возможности и домашнюю обстановку, конечно. Мы сейчас подошли к тому, что можно вполне подстраиваться под ресурсы каждого работника, относясь к его рабочему графику как к персонифицированной медицине.
— Если экстраверта долго держать в условиях удаленки, к каким изменениям это может привести?
— Он, конечно, не деградирует, но срывы, депрессивное настроение могут появиться. В конце концов он может даже бросить такую работу. Есть также люди, которые лучше работают в зависимости от внешнего локус-контроля: осознание того, что он на виду, подстегивает его, заставляет держать определенный темп. Теряя этот контроль, оставаясь дома, он совершенно теряет способность к самоорганизованности, все задания откладываются им в долгий ящик, что в конце концов может натолкнуть уже работодателя расстаться с ним.
В общем, я не против мер по защите здоровья наших граждан в период эпидемий и необходимой изоляции в особо необходимые периоды. Но призываю к тому, чтобы люди, которые отвечают за здоровье, психологическое благополучие россиян и экономику, все же не перегибали палку.
Наталья Веденеева
