Балетная труппа Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко представила первый проект своего нового художественного руководителя Лорана Илера, исполнив в один вечер три шедевра ХХ века: «Сюиту в белом» Сержа Лифаря, «Маленькую смерть» Иржи Килиана и «Вторую деталь» Уильяма Форсайта. Рассказывает Татьяна Кузнецова.
Доставшуюся в январе этого года Лорану Илеру (этуали и бывшему главному репетитору Парижской оперы) московскую труппу ее бывший худрук Игорь Зеленский довел до бедственного состояния. Разбежалось по разным странам больше трех десятков солистов, прославившие «Стасик» современные балеты исчезли с афиши, репертуар (преимущественно из английских мелодрам и старой американской классики) формировался под единственную звезду — Сергея Полунина. В такой ситуации программа, объявленная французским худруком, казалась почти авантюрой — особенно «Сюита в белом».
Поставленная в 1943 году Сержем Лифарем, киевлянином-эмигрантом, премьером дягилевских «Русских сезонов», возглавлявшим Парижскую оперу в общей сложности 27 лет, «Сюита» на музыку Лало — образец французской неоклассики, хотя французы считают ее наполовину русской. Но нет — все эти изнеженные руки, победительные шаги бедрами вперед на развороченных выворотных ногах (как у балеринки Дега); пуантная острота, бисерное шинкование заносок, нежданные остановки на пуантах — все это российское имперское великолепие сохранилось лишь во Франции, преображенное французской точностью и элегантностью. Лифарь, поставивший «Сюиту в белом» во время оккупации Парижа фашистами, сочинил эталонную бессюжетную композицию дивной красоты и тщательно спрятанной технической виртуозности. Трио, дуэты, вариации, обрамленные танцующими корифеями и увенчанные кодой, образуют портрет труппы ХХ века с иерархией более демократичной, чем в XIX столетии: здесь нет единственной примы, здесь каждому дается минута славы.
«Сюита в белом» казалась недосягаемой для артистов музтеатра, традиционно не отличавшихся особым академизмом. Однако Лоран Илер, пригласив в Москву для работы с балеринами Клод Бесси, парижскую этуаль, любимицу Лифаря и директрису Парижской школы с 32-летним стажем, совершил невозможное: московская труппа исполнила эталонный балет без вопиющего славянского акцента — почти по-французски.
В спектакле были свои герои: победительная Оксана Кардаш, исполнившая вариацию под названием «Сигарета» с таким шармом и пластической свободой, будто всю жизнь танцевала по-французски; безупречная по стилю и технике Ксения Шевцова, превратившая вариацию «Флейта» в триумф самоуверенной женственности; народный артист РФ Георги Смилевски будто скинул с плеч лет пятнадцать — с такой чистотой, легкостью и элегантностью он станцевал «Мазурку». Можно, конечно, отыскать и соломинки в глазу, но это легко исправимые исполнительские частности, не омрачающие главного: новую культуру танца, привитую всей труппе. Потрясающая синхронность вращений женских «четверок», непривычная точность, с которой взлетала на одинаковую высоту четверка мужчин-солистов, выверенный угол кордебалетных арабесков, всеобщая округлость рук (без единого торчащего «козой» пальца), спокойное достоинство манеры — все это нехарактерно для своевольного советско-русского балета в целом и уж совершенно поразительно в «Стасике». При этом преображенная труппа не выглядела натасканной: ее непоказной энтузиазм перелетал через рампу, заряжая зрительный зал.
Два других балета программы — бесспорные шедевры, наглядно продемонстрировавшие балетную эволюцию второй половины ХХ века — были исполнены с той же стройностью, интеллигентностью и воодушевлением. Может, с излишним пиететом: красавцам-мужчинам в «Маленькой смерти» Килиана явно недоставало эротичности, а исполнителям «Второй детали», идеально вычертившим ее сложнейшую пространственную композицию — индивидуальной воли и танцевальной отвязности. Но это, в сущности, дело сценического опыта. Зато теперь образованная труппа может вступить в ХХI век: программу из хитов самых актуальных авторов Лоран Илер покажет уже в ноябре.
