«Никогда не знаешь, что найдёшь, что потеряешь», — это расхожая (и что уж там, печальная) поговорка появилась в русском городском фольклоре относительно давно. Можно взять смелость предположить, что её распространение связано с перераспределением появившихся физических ценностей с вечными духовными. Как и многие, я с детства был приучен к первым, благодаря тяге к плутовским и приключенческим романам, где мешочки золота и «пиастры! пиастры!» стоили всё, а все моральные дилеммы решались старшеклассниками.
Золотой песок. «Википедия»
Немудрено, что в разгар перестройки все — от мала до велика — думали о деньгах. Первым заработком стали — по сути — деньги, полученные от моих родителей. Они придумали способ, как убить двух зайцев: очистить балкон и заодно подарить 12-летнему сыну первую зарплату. Сказали: «Ну, сын, бери ноги в руки, вот тебе счастье и делай с ним, что хочешь». Счастье оказалось в виде целого балкона, заставленного бутылками.
Я деловито взял рюкзак, который, как мне казалось, должен вместить если не половину счастья, то хотя бы его треть, и начал втискивать в него бутылки — одна за одной. На практике, рюкзак вдруг стал меньше раз в двадцать. В него влезало от силы 10-12 единиц стеклотары. Тогда я достал из коридора санки, ещё две сумки, но всё равно утащить много я с одного раза не мог.
Когда я пришёл к пункту приёма, я увидел там не совсем то, что хотел видеть. Вместо любезных тётечек и тишины, какие бывали, например, на почте, я увидел толпу грязных, дурно пахнущих серых мужчин (я сразу понял, почему стеклотара копилась на балконе так долго, и всем было западло её относить в данное заведение). И даже очереди не было. То есть, наверное, был кто-то так называемый «последний», но спросить у них: «Кто последний?» — я не решался.
Модельный ряд французских бутылок начала XX в.
Вдруг откуда-то женский голос спросил: «Мальчик, что ты?» Я что-то промычал, показывая на кучу бутылок. Женский голос, который как оказалось, шёл из зарешеченного будто тюремного окошка, спросил: «Это всё?» Я обрадованно сказал, что нет, есть ещё, просунул одну за другую бутылки в окошко и побежал загружать санки второй порцией.
Вторая пошла легче и быстрее. По дороге я думал: «Сколько же миллионов рублей я получу за такую кучу стеклотары? Что я с ними буду делать? Куплю пластинку Pink Floyd (она как раз поступила в продажу, за 8 рублей, двойная, достать было невозможно, но я всенепременно найду)? Или нет, поеду в Москву, на рок-концерт?». В общем, пока я думал, второй круиз пошёл куда веселее. Я уже явственно видел конверт пластинки «Пинк Флойд», которую мы слушали почему-то с Борисом Гребенщиковым у нас на кухне, попивая чай.
За этот день я получил аж десять с лишним рублей. Я бежал домой, радостный и довольный, на подходе к квартире я проверил деньги, в варежке их не было. Я начал лазить по всем карманам, но их не было. Сердце стало холодным-холодным, я вспомнил, как снял варежки, переходя через дорогу: так было легче перенести санки. Вспомнив это, мне стало ещё холоднее. Я вернулся назад, на то место, где я мог потерять деньги. Там их не было, а если и было, то неожиданно поднявшийся ветер всё равно унёс их далеко-далеко. Я заревел и пошёл опять домой. Нет ни «пинкфлойда», ни Гребенщикова. Сел на ступеньку и стал плакать про себя. В смысле, не о себе: про меня мне всё было уже понятно, что я дурак и остолоп.
Снизу поднимались знакомые шаги. Это был папа. Шанс, что меня увидят без слёз, провалился. Папа был лёгок и весел. «Ну, что хнычешь? Пойдём, маме подарок сделаем». Он открыл дверь. «Танечка! — крикнул он с порога. — У меня сюрприз». Выбежавшая мама обратила внимание не на довольного папу, а на меня, с красными глазами и синим от холода носом.
Когда я, стесняясь и будто бы оправдываясь, рассказал, в чём дело, папа и мама начали меня успокаивать. Хотя мама произнесла сомнительную для успокоения фразу: «Весь в отца», — папа не обиделся, а только полез в свою сумку.
Он достал из сумки пакет. «Смотри, что я достал! Ты только посмотри, какая находка!». Папа вынул из пакета конверт «пинкфлойда» с человечком, в костюме из лампочек. Увидев, что я тут же прекратил реветь, он сказал: «Сын, это тебе. Заработал» — и протянул конверт мне. Мама с укоризной посмотрела на отца: «Придумал на что деньги тратить». Но потеплела, и мы все обнялись.
Папа тут же поставил пластинку на проигрыватель, началось вступление к «Shine On Your Crasy Diamonds». Папа достал шампанское и со словами: «Предлагаю отметить», — и хлопком открыл её.
Так на балконе стало ещё одной пустой бутылкой больше.
(отрывок из литературного сценария «Большая потеря и маленькое приобретение»)
Миша Макаров
